Жестокая память. Нацистский рейх в восприятии немцев второй половины XX и начала XXI века - Борозняк Александр Иванович

Деятельность общества «Kontakte-Контакты» не сводится к проекту по оказанию материальной помощи и организации переписки с бывшими военнопленными. Среди проектов общества — поездки в Германию ветеранов войны из стран СНГ, помощь узникам гетто, встречи деятелей искусств, школьников, помощь жертвам Чернобыля и детям, больным лейкемией… В мае 2006 г. в ФРГ были приглашены 11 бывших пленных из Армении, Украины, Беларуси и России. Вот что рассказал об этой поездке Анатолий Деревенец: «Честно говоря, я не знал, как встретят таких, как я, в Германии, в стране, с которой моя Родина четыре года отчаянно сражалась и которая причинила людям много зла и страданий. К счастью, опасения мои не оправдались. За время пребывания в Берлине со стороны бывших наших врагов мы видели дружеское участие и сочувствие и еще твердую уверенность, что ужасы прошлого никогда больше не повторятся. Это была уже другая Германия… Огромное впечатление произвело на нас то, как тысячи берлинцев в дождливый вечер стояли на улице, поминая со свечами жертвы прошедшей войны и нацистского правления» [1139].

…Воскресенье 24 октября 2010 г., полдень. Объявлена посадка на рейс Москва — Мюнхен. У открытой двери самолета полка с немецкими газетами. Взял несколько самых известных и уже на месте где-то в конце самолета открываю одну за другой. Сразу заметил: заголовки крупными буквами на первых полосах: «Коричневые дипломаты»; «Преступники во внешнеполитическом ведомстве»; «Наконец-то, заговорили документы»; «Как МИД обходится с нацистским прошлым?»; «Услужливые дипломаты Гитлера»; «Дипломаты Холокоста». Сведения об участии руководителей и сотрудников германского Министерства иностранных дел в преступлениях гитлеровского режима стали общенациональной сенсацией. Казалось бы, тема сугубо историческая, бесконечно далекая от повседневных забот нынешней Германии. Поводом для сенсационных заголовков послужил выход в свет почти 900-страничного тома «Министерство и прошлое» [1140], подготовленного международной независимой комиссией историков по распоряжению Йошки Фишера, министра иностранных дел ФРГ в 1998–2005 гг.

Книга эта, применяя формулу Федора Достоевского, была следствием «вихря сошедшихся обстоятельств» [1141]. В 2003 г. в ведомственном информационном бюллетене МИД появился дежурный некролог с глубокими соболезнованиями близким, с перечнем государственных заслуг скончавшегося дипломата Нюсляйна. Но речь шла о почестях, отданных человеку, который во время воины являлся прокурором оккупированной гитлеровцами Чехословакии — «протектората Богемия и Моравия» и был причастен к многочисленным злодеяниям нацистов.

В 1945 г. Нюсляйн сдался американцам, затем был выдан Чехословакии, где его приговорили к 20 годам тюрьмы. Через 10 лет он вернулся в Западную Германию как «неамнистированный военный преступник». Это не помешало ему, используя старые связи, устроиться на работу в МИД и отправиться на дипломатическую службу во франкистскую Испанию. Пенсионерка Марга Хензелер, одна из бывших подчиненных Нюсляйна, прочтя некролог, направила министру иностранных дел Фишеру гневное письмо, в котором перечислила реальные «заслуги» покойного. Письмо до адресата не дошло, застряв в одной из канцелярий МИДа. Хензелер не успокоилась и направила новое письмо, на сей раз на имя канцлера ФРГ Герхарда Шрёдера, который передал его Фишеру. Тот приказал поднять архивы: все, о чем писала Хензелер, оказалось правдой.

Фишер распорядился не публиковать впредь извещений о кончине сотрудников МИДа, бывших во времена рейха членами НСДАП. Согласно директиве Фишера сообщать о смерти еще одного бывшего дипломата-нациста Крапфа в министерском бюллетене не стали. Но произошло то, что было названо «восстанием мумий». Больше сотни соратников и единомышленников Крапфа поставили свои подписи под некрологом (в формате платного объявления объемом в четверть страницы мелкого шрифта), опубликованном одной из респектабельных газет. Попутно «бывшие» обвинили Фишера в высокомерии, некомпетентности и бесчестии. Одновременно несколько действующих германских послов, посланников и консулов прямо выразили неудовольствие своим министром. «Der Spiegel» констатировал, что Фишер «коснулся чувствительного нерва дипломатического ведомства». Стало ясно, что «мумии» боятся «более внимательной проверки старых персональных актов» [1142]. Газета «Berliner Zeitung» отмечала, что в МИДе ФРГ сохранился «прежний корпоративный дух, который благополучно пережил все системы, диктатуры и революции» [1143].

Ответ Фишера оказался неожиданным: он распорядился создать независимую международную комиссию историков для расследования деятельности МИДа в нацистский период и в первые послевоенные годы. В состав комиссии, собравшейся впервые 9 сентября 2005 г., вошли ведущие исследователи проблематики Третьего рейха и послевоенного периода: германские профессора Эккарт Конце и Норберт Фрай, израильский историк Моше Циммерман, американский ученый Питер Хейс.

В октябре 2010 г. в Берлине состоялась презентация отчета комиссии — книги «Министерство и прошлое». Йошка Фишер назвал этот труд «некрологом, который заслужили эти господа» — нацистские дипломаты, продолжившие службу в Министерстве иностранных дел ФРГ [1144]. Несколько недель коллективное исследование держалось в списках бестселлеров (что не совсем обычно для серьезных изданий значительного объема). Взрыв общественного интереса перерос в возбужденную полемику.

Были ли ранее доступны германской общественности сведения об участии дипломатов Третьего рейха в преступлениях режима? Разумеется, да. Но в ходу был миф о непричастности дипломатов к преступлениям рейха, более того, МИД именовался «пунктом кристаллизации движения Сопротивления». Этот стереотип стойко держался в общественном сознании ФРГ вплоть до последнего времени.

В июле 1965 г. на международной пресс-конференции в столице ГДР была представлена «Коричневая книга», имевшая подзаголовок «Нацистские и военные преступники в Федеративной Республике». Среди 1800 активных нацистов на службе ФРГ были названы 245 бывших дипломатов Третьего рейха [1145]. Разумеется, в Бонне «Коричневая книга» была объявлена «инструментом коммунистической пропаганды», и опубликованные данные скорее помогли внедрению нацистов в западногерманские политические структуры, нежели способствовали их увольнению с государственной службы и юридическому преследованию. Упомянутые в “Коричневой книге” преступники рассматривались как жертвы «агитационной кампании Восточной зоны». Отношение к «Коричневой книге» в современной ФРГ существенно изменилось. В 2002 г. она была переиздана. Гётц Али отмечает: «“Коричневая книга” была документом определенной фазы внутригерманской холодной войны. Она рассматривалась как нечто неприемлемое в политическом отношении. Но эмпирические данные оказались верными, и уровень ошибок не превышал одного процента» [1146].

В наши дни число сторонников прежней трактовки германского дипломатического ведомства как «пункта кристаллизации движения Сопротивления» стремительно сократилось. Зато широкое распространение получила неопределенная и уклончивая формулировка о том, что МИД нельзя именовать «ни очагом Сопротивления, ни проводником политики СС» и что истина находится «где-то посередине» [1147].

В чем состоит главная особенность и главное условие успеха книги «Министерство и прошлое»? В широком использовании фондов 33 архивов ФРГ, США. Франции, Израиля, представлены германские архивохранилища: Федеральный архив, Федеральный военный архив, архив Института современной истории (Мюнхен), архивы бундестага, политических партий и федеральных земель. Но основное значение, естественно, приобрели фонды Политического архива МИД ФРГ. Примечания к тому (почти исключительно ссылки на архивные фонды) занимают 85 страниц убористого шрифта.