Мирослав Морозов - Воздушная битва за Севастополь 1941—1942
16-го после приведения части поврежденных самолетов в рабочее состояние летчики 3-й ОАГ предприняли попытку вернуть инициативу в воздухе себе. Накануне, 14 июня, вышел указ Президиума Верховного Совета, которым ветераны Севастопольской авиагруппы летчики-истребители подполковник Н. А. Наумов, майор К. Д. Денисов, капитаны М. В. Авдеев, К. С. Алексеев, ст. лейтенант Г. В. Москаленко и лейтенант Ф. Ф. Герасимов (последний прославился полетами на У-2 в партизанский лагерь), а также командир звена 18-го шап ст. лейтенант М. Е. Ефимов были награждены званиями Героев. Высокое звание ко многому обязывало, и пилоты постарались оправдать его. Денисов выдвинул предложение, поддержанное Наумовым, производить вылет больших групп истребителей в сторону моря, имитируя перелет на Кавказ, чтобы затем, набрав над морем высоту, стремительно атаковать большой группой со стороны солнца действовавшие без прикрытия немецкие бомбардировщики. Первоначально командующий ВВС ЧФ Ермаченков был против, но 16-го все-таки разрешил опробовать новый прием. В тот день в воздух поднялось 17 «яков», которые, по докладам, сбили по одному Ju-88, Ju-87 и Bf-109. Ответным огнем немцы подбили два Як-1, которые тем не менее смогли совершить успешные посадки на своей территории. Обе стороны заметно завысили свои успехи (немецкие пилоты доложили о сбитии семи советских машин) или полностью скрыли свои потери. Что же касается советских штурмовиков, то после понесенных ранее потерь они совершили всего три вылета, в которых приняли участие в общей сложности семь Ил-2, три И-16, три И-153 и два И-15бис. Один из И-16 разбился при посадке, что же касается немцев, то они, по докладам пилотов, лишились пяти автомашин, четырех минометных батарей и двух пехотных рот.
Вечером того же дня Октябрьский радировал Буденному:
«Ввиду того, что авиация противника непрерывно штурмует наши войска, а наша малочисленная авиация не в силах действовать против сухопутных войск противника, [прошу] организовать удары авиации с Кавказа по вражеским боевым порядкам днем в I секторе, в районе совхоза Благодать, деревни Камары и высот в Балаклавской долине». Но разве могла 5-я воздушная армия, соединения которой незадолго до того потерпели жестокое поражение в боях на Керченском полуострове, оказать помощь Севастополю, к тому же в дневные часы, когда немецкие самолеты буквально заслоняли защитникам города солнце?
Было бы неправильно считать, что находившаяся на Кавказе советская авиация бездействовала совершенно. Каждую ночь ее самолеты вылетали на бомбометание по аэродромам противника, а с 16-го числа и для удара по войскам перед передним краем. С этой целью ВВС ЧФ за период третьего штурма произвели 262 самолето-вылета (42 на ДБ-3, 182 на СБ, 23 на МБР, 11 ГСТ, 4 на МТБ) и сбросили 236 тонн бомб. Некоторые экипажи ДБ-3 и СБ, ранее имевшие практику посадки на Херсонесском аэродроме, после первого удара садились там, подвешивали бомбы и снова вылетали на задание. Таких посадок за ночь могло быть две-три, в то время как отдельные экипажи бомбардировщиков 3-й ОАГ успевали совершить за ночь до пяти вылетов.
Особенного внимания заслуживают действия МБР-ов 119-го мрап. С 7 июня две эскадрильи 119-го мрап перебазировались на находившееся на Таманском полуострове Чикское водохранилище. Расстояние оттуда до Севастополя составляло около 450 километров, полетное время такого задания — 6,5 часа, что занимало практически все летнее темное время. Бомбовая нагрузка самолетов ограничивалась 200 кг бомб. С 7 по 22 июня самолеты полка произвели по различным объектам в Крыму 150 самолето-вылетов, затратив на это 785 летных часов.
Кроме того, еще 25 вылетов было совершено для ударов по аэродромам и 102, большей частью дневных, — по портам южного берега Крыма, где базировались блокадные силы противника — катера и сверхмалые подводные лодки. Действия морских летчиков усиливала 5-я воздушная армия (в первую очередь приданная ей 113-я дивизия АДД), совершившая в течение июня 632 самолето-вылета на объекты в Крыму. Тем не менее немцы практически не понесли потерь при ударах по аэродромам, хотя 19 июня в Ялте повреждения в результате воздушного налета получили две итальянские подлодки и торпедный катер. Увы, заметно облегчить положение обороняющихся таким способом не удалось.
Примерно то же можно сказать о ночных полетах У-26 и УТ-16 23-го шап Севастопольской авиагруппы. С 25 мая по 1 июля они совершили 1061 самолето-вылет, или ровно треть от того, что произвели пилоты 3-й ОАГ. До 22 июня на позиции противника было сброшено около 45 тонн осколочных и зажигательных бомб, 231 PC и 623 ампулы КС. Немцы сбрасывали в 20 раз больше в течение одного дня. В их материалах практически отсутствуют упоминания о работе ночных штурмовиков и бомбардировщиков. Только Манштейн в мемуарах признался: «Через несколько дней небольшая оперативная группа штаба армии выехала на Севастопольский фронт и расположилась на КП в татарском селении Юхары-Каралез. Оно было живописно расположено в глубоком горном ущелье. Тем не менее Советы, видимо, все же установили, что здесь расположился штаб со своей рацией (информации о месте нахождения штаба 11-й армии СОРа не имел. — М. М.). Каждый вечер появлялся их дежурный летчик со своей старой «швейной машиной», чтобы сбросить несколько бомб — к счастью, без всякого успеха». Судя по дневниковым записям Рихтгофена, перед ним несколько раз возникал вопрос об организации перехвата советских ночных бомбардировщиков, но каждый раз в связи с низкой эффективностью их действий ничего не предпринималось.
17 июня вошло в историю героической обороны Севастополя как день окружения противником 30-й батареи и вклинения в позиции I сектора в районе совхоза «Благодать». Особенно ожесточенные бои развернулись в районе батареи, поскольку именно на этот участок Манштейн бросил свежую 46-ю пехотную дивизию, прибывшую из района Керчи. Батарея расстреляла все свои снаряды, и примерно в это же время при очередном налете Ju-87 M/StG77 [уточнить номер части — Прим. lenok555] обер-лейтенант May (Maud) добился попадания тяжелой авиабомбой в одну из двух бронированных башен, после чего она якобы прекратила огонь. Другая башня была выведена из строя еще раньше в результате попадания снаряда, выпущенного 600-мм мортирами ОТорП и ООдинП [уточнить номер — Прим. lenok555]. Ранее башни четыре раза выводились из строя огнем противника, причем каждый раз сроком не больше чем на сутки. Даже если предположить, что башня прекратила огонь не из-за израсходования снарядов, а из-за попадания бомбы, сброшенной May, то никто не может дать ответа на другой вопрос: было ли это повреждение фатальным или устранить его помешала вражеская пехота, овладевшая на следующий день надземными сооружениями? В трехэтажном подземелье, несмотря на непрекращающийся штурм немецких саперов и применение отравляющих веществ, гарнизон батареи дрался до 24 июня.
В течение дня дважды советские штурмовики небольшими группами (три и шесть Ил-2) пытались вмешаться в ход наземного сражения. Им удалось избежать перехвата, но не потерь. Сразу после взлета упал в море Ил-2 ст. лейтенанта Покидова. Причина происшествия так и осталась невыясненной, но наиболее логично предположить, что самолет был поврежден в момент взлета непрекращающимся артобстрелом. Другая катастрофа произошла при возвращении. При посадке Як-1 45-го иап старшина Чайка на большой скорости врезался в капонир, где стоял «як» командира 3-й ОАГ. Оба самолета сгорели. Осмотр тела летчика показал, что он был дважды ранен, по-видимому, огнем с земли во время прикрытия штурмовиков. Третий «як», который садился следом, пытаясь избежать столкновения с аварийными машинами, зацепился крылом за капонир и был полностью разбит. Его пилот отделался ранениями.
Десятка «яков» 6-го гвардейского и 45-го полка попыталась продолжить борьбу за господство в воздухе, используя прием, испытанный накануне. Над линией фронта они атаковали Hs-126 (по докладу, сбит), но на выручку корректировщику немедленно пришли «мессершмитты» из III/JG77. Те, по докладам, сбили четыре советские машины, которые на практике обернулись единственным Як-1 6-го гиап. Летчик Епошин погиб. Таким образом, в течение дня советская сторона лишилась четырех истребителей и штурмовика. На смену им с Кавказа прилетели только три Ил-2.
На следующий день исправных истребителей хватило только на то, чтобы сопроводить штурмовики. В первом же вылете группа, состоявшая из семи Ил-2, двух И-16, двух И-153 в сопровождении 11 «яков», еще не долетев до цели, вступила в бой с 20 «мессершмиттами» III/JG77, которые вел в бой сам командир эскадры капитан Голлоб. Немцы записали на свой счет шесть сбитых самолетов, причем два сам Голлоб (104 и 105-я победы). Реально советская сторона потеряла Ил-2 лейтенанта Мишина (подбит и сел на своей территории, но потерян при отходе), «яки» летчиков Надирова, Гунатешвилко и Труфанова. Труфанов отделался ранениями, а остальные пилоты истребителей погибли. Кроме того, был подбит один И-153. Немцам этот успех ничего не стоил. Другой трагической потерей дня для 3-й ОАГ стала гибель командира эскадрильи СБ майора Тишулина. При рулежке по аэродрому его бомбардировщик врезался в капонир, загорелся и взорвался (в капонире сгорел И-15бис). По-видимому, причиной катастрофы стал осколок, повредивший шасси. Воюя в составе Севастопольской авиагруппы с марта 1942 г., майор Тишулин успел совершить более сотни боевых вылетов, нанеся врагу немалый урон.
