Вольдемар Балязин - Русско-прусские хроники
Александр приехал в Мемель 10 июня, а уехал 16-го, но всего за одну неделю он, буквально, свел с ума синеокую двадцатишестилетнюю красавицу-королеву, в свою очередь пленившую царя восторженностью души и вспышками веселого кокетства, сочетавшимися с глубокой заинтересованностью сложными проблемами жизни и редкостной начитанностью. Несмотря на молодость (царь был на год моложе Луизы). Александр пустил в ход все: пламенную мечтательность, которая выходила у него такой естественной, хотя никогда не была искренней, желание послужить идеалам человечности, пылкое стремление к славе, намерение стать на защиту угнетенной Европы, готовность каждый момент спешить на помощь последним из последних, забыв о своем высоком сане, повинуясь только чувству гуманности. Это была тонкая игра со стороны "прельстителя". Она достигла цели. Один из эпизодов, произошедший на глазах Луизы, раскрывает то. как Александр доказывал свою гуманность и отрешение спешить на помощь. "Был кончен один из танцев, - писала Луиза в своем "Дневнике", - император отдыхал, сидя рядом со мной, мы разговаривали. Вдруг все устремились к окнам. спрашивали: "В чем дело?" Говорят: "Кто-то утонул" . Как ветер Александр бросился вниз. чтобы помочь. Это был маленький мальчик, которого уже успели вытащить из воды. Я вижу в окно, как император возвращается с мальчиком восьми или девяти лет на руках. Войдя, он сам дает ему чаю, который тот пьет с удовольствием. И приходит ко мне будто ничего не случилось. Я говорю ему о том, как он добр, как я растрогана. "Всякий сделал бы это на моем месте" - отвечал он".
На другой день после отъезда Александра Луиза, воспользовавшись отъездом в Петербург курьера, отправила вслед императору письмо. "Я тщетно буду стараться изобразить вам горе, в которое поверг меня ваш отъезд. Он был ужасен. Только надежда увидеть ваше императорское величество через два года несколько утешила меня"
А через месяц Луиза получила письмо от своего брата, принца Георга, в котором он восхищался красотой Альп. Луиза отвечала ему письмом от 13 июля 1802 года: "Я не видела никаких Альп, но я видела людей, или лучше сказать человека в полном смысле этого слова, который воспитан альпийским жителем (по-видимому, имелся в виду Лагарп) и знакомство с которым дороже мне, чем все Альпы мира. Ибо Альпы не могут ничего делать, а он действует, распространяет вокруг себя счастье и благословление каждым своим решением. Каждый его взгляд создает кругом счастливых людей, осчастливленных его небесной добротой. Что я говорю об императоре, об единственном Александре, ты, конечно, понял с первых же слов". Что же касается Александра, то его видимое увлечение королевой Пруссии многие считали "платоническим кокетничаньем" и "политическим флиртом", ибо во взаимоотношениях с женщинами Александра более увлекало тщеславие, чем удовлетворение страсти. Хотя следует признать, что и удовлетворение страсти порой принимало у рано избалованного женскими ласками прекрасного и женственного принца извращенные формы. Писатель-эмигрант Лев Дмитриевич Любимов, анализируя отношения Александра с его сестрой Екатериной Павловной, заметил: "Всех женщин любил Александр Павлович и, похоже, тою же любовью, что и прочих, сестру свою, блистательную великую княгиню Екатерину Павловну".
И вместе с тем Александр далеко не всегда добивался физической близости с женщинами, которые нравились ему. "В числе тех женщин, с которыми проводил он целые вечера, к которым его тянуло, - имеются вовсе некрасивые, вовсе немолодые, на чью добродетель он посягать был отнюдь не намерен. В том-то и дело, что он любил всех женщин, паче всего любил женское общество - и, так как расточил он свой пыл, по-видимому, преждевременно, в бесчисленных похождениях, - очень часто сознание, что победа зависит от его доброй воли, вполне удовлетворяло его, почему и заходить слишком далеко казалось ему излишним.".
И потому не следует преувеличивать воздействие на Александра прусской королевы, хотя симпатия к ней и сыграла свою роль в сближении двух дворов Петербургского и Берлинского. И все же Чарторижский, четыре года спустя, писал Александру: "Интимная дружба, которая связала Ваше императорское величество с королем после нескольких дней знакомства, привела к тому, что Вы перестали рассматривать Пруссию, как политическое государство, но видели в ней дорогую Вам особу, по отношению к которой признавали необходимым руководствоваться особыми обязательствами". Но до войны из-за Пруссии, или, тем более, в пользу Пруссии, дело пока еще не дошло, Александр все еще оставался верен идее превращения России в правовое либеральное государство в духе тех идей, которые внушил ему Лагарп, хотя практика государственного управления часто показывала утопичность такого подхода к внутренним российским делам.
Поздней осенью 1803 года в Петербург из своего имения Грузино вернулся по вызову Александра Аракчеев, а 3 декабря того же года "Негласный комитет" собрался на свое последнее заседание.
В этих двух событиях современники увидели знамение того, что недолгая эпоха либерализма закончилась, не протянув и трех лет.
X ФЕЛЬДМАРШАЛ МИХАИЛ БОГДАНОВИЧ БАРКЛАЙ де ТОЛЛИ.
Жизнь и полководческая деятельность..
"В том же году вышла и первая обширная биография фельдмаршала, князя Михаила Богдановича Барклая де Толли, написанная мною для Военного издательства. Барклай, начавший войну 1812 года министром военных сухопутных сил России и командуя самой большой русской армией - 1-й Западной - возглавлял ее действия в наиболее тяжелый период войны - с июня по 17 августа 1812 года. Принявший у него армию Кутузов, продолжил единственно возможную тогда тактику борьбы с Наполеоном - тактику отступления, продолжая стратегическую линию своего предшественника.
После смерти Кутузова, Барклай вновь возглавил русскую армию и в марте 1814 года привел ее в Париж. Долгое время его имя подвергалось незаслуженной хуле и лишь теперь он занял в русской историко-военной литературе такое же почетное место, как и Кутузов, и Багратион, и другие великие полководцы и отчизнолюбцы. В период, предшествующий 1812 года 38-летним генералом, Барклай блестяще проявил себя в Восточной Пруссии в первой схватке с Наполеоном в 1805-1807 годах. Этому периоду и посвящен раздел о его полководческой деятельности в книге "Русско-Прусские хроники".
ПЕРВАЯ СХВАТКА С НАПОЛЕОНОМ
Изменение внешнеполитического курса. - Вторая война с Наполеоном. Сражение под Пултуском.- Арьергардные бои под Гофом. - Битва под Прейсиш-Эйлау. - Ранение Барклая. - Оценка событий и взгляд в будущее. Встреча с Александром I.- Поражение под Фридландом. - Возникновение "мирной партии", возглавляемой цесаревичем Константином. - Тилъзитский мир и резонанс, вызванный им в русском обществе
Став императором, Александр I немедленно прекратил войну с Англией. Это могло повлечь за собой обострение отношений с Францией. По' этому Александр одновременно заключил мирные договоры с каждой из этих стран.
По Амьенскому мирному договору, подписанному 27 марта 1802 г. между Англией с одной стороны и Францией и ее союзниками - с другой, война между ними прекращалась, и на короткое время в Европе наступил мир.
Бонапарт между тем чувствовал себя некоронованным владыкой чуть ли не всей Европы. Он уничтожил независимость пятидесяти германских вольных городов и нескольких десятков маленьких государств, усиливая за их счет те германские государства, которые стали его вассалами, - Баварию, Баден, Вюртемберг.
Бонапарт бесцеремонно вмешивался в дела Италии, объявив накануне подписания мира в Амьене, в январе 1802 г., образование Итальянской республики, президентом которой был провозглашен он сам. Французы навязали Швейцарии новую конституцию, по которой она стала полностью зависеть от них. Постепенно вновь стали обостряться англо-французские противоречия. В мае 1803 г. они привели к разрыву дипломатических отношений и возобновлению состояния войны между Англией и Францией. Наполеон сосредоточил на берегу Ла-Манша в районе Булони 200-тысячную армию предполагаемого вторжения на Британские острова.
В мае 1804 г. указом Сената Наполеон Бонапарт был объявлен императором французов, а затем привезенный в Париж римский папа Пий VII короновал его. Это был последний акт отречения Великой французской революции от своих освободительных целей.
Россия не могла безучастно относиться к захватнической политике Наполеона и возможному усилению Франции на Балканах и в Причерноморье. Поэтому правительство Александра I принимало ответные меры, которые включали преобразования в вооруженных силах.
Для рассмотрения всего "нужного и полезного ко введению или отмене во внутреннем устройстве сухопутных войск" по приказу Александра I была учреждена Воинская комиссия. Она должна была определить общее положение и численность войск в целом и по родам, численность полка и роты, вопросы снабжения продовольствием, обмундированием и вооружением пехоты и конницы, а также рассмотреть и другие вопросы.
