Владимир Мединский - Скелеты из шкафа русской истории
Говорят, что Филипп был настолько восхищен гордостью Спарты, фактически беззащитной на тот момент — она не могла выставить сильного войска, что покинул Пелопоннес и оставил спартанцев в покое.
Нигде в мире позитивные мифы о самих себе не станут отрицать, только у нас любят в этом покопаться. Тут нельзя не вспомнить классический миф про триста спартанцев. Про них написано бесчисленное множество книг и снята масса фильмов, начиная с пеплумов 50-х и заканчивая недавним детищем Голливуда — чудовищным гротескным полумультиком «300», ориентированным, видимо, на гомосексуальную аудиторию.
На самом деле никаких трехсот спартанцев не было. Был отряд, возглавляемый спартанским царем Леонидом, который действительно перегородил Фермопильское ущелье. Против него было выставлено отнюдь не миллион человек. Это смешно, таких армий тогда вообще не могло быть — народонаселение Древнего Мира не позволяло. Персидская армия насчитывала по разным оценкам не более 100 тысяч воинов. Что тоже гигантская армия по тем временам… Но не миллион. Спартанцев тоже, как я подчеркнул, было не 300, а несколько тысяч.
300 — это личная гвардия, охрана царя Леонида. С ними было достаточно большое число других спартанских воинов, а также около 13 тысяч греков-союзников. Все равно численное преимущество — подавляющее, многократное — было на стороне персов.
А суть-то легенды заключается не в том, как изображают сейчас, что 300 человек выдерживали натиск миллиона в этом узком проходе — а он действительно узкий, несколько сот метров между горами и кромкой моря. Суть подвига в другом. Когда, перебив заслоны, персы по горным тропам обошли греков и возникла угроза захода в тыл и окружения, Леонид понял, что ситуация безвыходная. И он отпустил оставшихся в живых союзников, а их было несколько тысяч. А сам вместе со своими гвардейцами остался на поле боя, обрекая себя на смерть. Как настоящие спартанцы, они не могли уйти с поражением и предпочли умереть с честью. Со щитом или на щите.
Так и родилась легенда о 300 спартанцах.
В общем, мифов много, а земли мало. То же касается населения. В период своего максимального расцвета Афины имели не более 100 тыс. свободных граждан. При этом только часть из них обладала политическими правами — 20–30 тысяч. Остальные были свободными, но без избирательных прав.
И это в период максимального расцвета! Кроме того, в Афинах и в Аттике проживало еще большое количество рабов — по разным оценкам, до 400 тысяч. Приблизительно по 4 раба на каждого свободного гражданина, впрочем, их там особо никто и не считал.
Для философов того времени — Аристотеля, Платона — даже подобная численность населения представлялась громадной.
И совершенно неуправляемой. Они полагали, что чистая демократия возможна только в небольшом городе-полисе численностью до 10 тысяч граждан. И действительно, большинство городов Греции насчитывало тогда гораздо меньше 10 тысяч граждан, гораздо.
Правда, в Афинах в пору их расцвета число граждан достигло 40 тысяч… И демократическая система тут же перестала работать, мнения стали формировать профессиональные болтуны-демагоги.
Правда, тогда в этом греческом слове не было ничего отрицательного. И самый, наверное, знаменитый из древнегреческих политиков — Перикл официально считался лучшим демагогом.
Древнегреческая демократия перестала быть эффективной с ростом населения.
Еще хуже получилось в Риме. Сами римляне считали, что демократия установилась у них в 510 году до н. э. Но в результате вся власть сосредоточилась в руках примерно тысячи богатых семейств. Фактически Римская республика превратилась в олигархию. Жаль, нет до сих пор ни одного государства с таким официальным названием. Его предшественником мог бы считаться сам Древний Рим!
Отдушина: непосредственная демократия в городах
В Средние века в Италии, Испании, на юге Франции существовало городское самоуправление. На селе господствовали феодалы, власть владельцев земли стала и политической властью.
А города оставались свободными.
В них не было личной зависимости людей и действовал принцип: «Городской воздух делает человека свободным». Для того чтобы даже беглый раб или крепостной могли стать вольными людьми, они должны были прожить в городе год и один день…
И все, этого достаточно. Прожил в городе год и один день — иди на главную площадь, где собирается городское народное собрание. Там висит колокол, созывающий граждан. Смело дергай за веревку, зови людей…
И народное собрание сделает тебя гражданином города, свободным человеком.
Позже такой новый горожанин просто подавал документ чиновникам муниципалитета. Неграмотный? За небольшую плату тебе напишут заявление по установленной форме. Его рассмотрят и, если ты прав, сделают тебя гражданином, включат в списки горожан. В определенные дни года, обычно под Рождество, новым горожанам торжественно вручался документ об их правах.
Города, кстати, были маленькие… В них хорошо действовали принципы непосредственной демократии, где все знают всех.
Однако города также ассоциируются с явлениями, о которых современные европейцы предпочитают не вспоминать. В частности, как самоуправляющаяся коммуна, город имел право на смертную казнь.
В каждом городе был палач, с которым город заключал «трудовой договор». Палача уважали, но сторонились. Жил он вместе с прочими горожанами, но всегда в отдельном домике и несколько особняком. Кстати, для палача всегда было большой проблемой выдать свою дочь замуж. При отсутствии сыновей правопреемником палача, наследником его профессии должен был непременно становиться его зять — муж дочери. Ну а хотелось этого, как мы понимаем, не всем.
Виселицы или места для эшафотов — там, где имело место отсечение головы — обычно находились не в самом центре города. Нет, не на главной площади происходили казни, а поближе к городским воротам. Однако всегда обязательно в черте городских стен, потому что именно этой чертой и определялось право города выносить и приводить в исполнение смертные приговоры.
Места казней отодвигали подальше от центра еще и потому, что согласно древнему средневековому обыкновению трупы казненных преступников, как правило, по нескольку дней, а то и недель не убирались. Они накапливались, подванивали и еще становились предметом нездорового интереса по ночам.
Дело в том, что некоторые части тела казненных использовались в колдовских обрядах, а посему были ценным сырьем для лекарственных надобностей. Палец повешенного помогал безнадежно влюбленным девушкам обрести своего любимого.
А если под виселицей вырастало небольшое растение мандрагора — корень его напоминает маленького человечка, — считалось почему-то, что оно вырастает из спермы казненного, которая изливается в последние минуты жизни повешенного. Корень мандрагоры был предметом вожделения всех окрестных колдунов и знатоков черной магии, ибо верили, что с его помощью можно творить чудеса. Из-за большого содержания психоактивных алкалоидов — попросту наркотиков — эти корешки действительно трудно признать безвредными.
Генеральные штаты против ордена тамплиеров
Рассорившись как-то с папой Римским, французский король Филипп Красивый по совету своих верных министров принимает решение, имевшее впоследствии огромное значение. Он собирает так называемые Генеральные штаты.
«Генеральные» — значит не «главные», а «общие».
На тот момент слово «штат» означало не государство, а сословие. Генеральные штаты — это общее собрание всех сословий. Филипп Красивый, Железный король, еще не раз собирал Генеральные штаты, чтобы пополнить вечно пустую казну.
Собрал он их и для того, чтобы легитимизировать разгром ордена тамплиеров и «по закону» наложить лапу на его богатства. Этому ордену, к слову, Филипп Красивый денег был должен, как говорится, немерянно… Филиппом была спланирована и организована блестящая по задумке и исполнению акция — одномоментный арест всей верхушки ордена тамплиеров. По всей Франции посланцы короля вручали доверенным людям запечатанные конверты, которые должно было вскрыть строго в одно и то же время, в один и тот же час и действовать в соответствии с королевскими инструкциями… Так вот этот арест был произведен в довольно любопытную дату. 13 октября 1307 года, в пятницу. В пятницу 13-го.
Я полагаю, что день проведения этого мероприятия был выбран Филиппом Красивым не случайно. При такой тяге к мистике Филипп весьма технологично разгромил мощнейшую международную военно-финансовую организацию того времени.
Тамплиеры — рыцари темпла, то есть храма, в прямом переводе — орден храмовников. Рыцари храма, как они себя называли, оказались весьма предприимчивыми финансистами — даже неожиданно для европейцев-дворян того времени. Каким-то образом они научились делать деньги не хуже, чем воевать с сарацинами. После того как крестовые походы закончились, тамплиеры, используя четкую структуру, дисциплину, отделения по всем странам Европы, герцогствам и королевствам, а также кое-какой стартовый капитал, первыми в массовом порядке выпустили так называемые векселя. Это было революционное финансовое нововведение.
