Галина Петреченко - Рюрик
Зная Царьград давно, Аскольд знакомил военачальников с расположением ворот столицы греков, объяснял, как взять их с наименьшими потерями. Военачальники поражались завидной памяти Аскольда, его сметливости и отваге. Выслушав и поняв требования своего предводителя, они расходились по своим клетям, чтобы еще раз продумать детали предстоящего штурма великого города.
Когда Аскольд остался на помосте один, Дир, проходя по верху ладьи, случайно наткнулся на него и, волнуясь, проговорил:
- Ты обещал мне поведать бытие Византии. Еще два дня пути... Когда сказывать будешь? - спросил он друга.
Аскольд замялся: дел было много, но и о последних вестях из Византии не терпелось сообщить своему пер* вому помощнику.
- Давай присядем здесь, и я поведаю тебе тайный замысел моего похода, доверительно сказал киевский правитель рыжему волоху.
Дир обрадованно сел с ним рядом.
- Когда мы были с тобой в последний раз у греков с торгом, мне удалось... зацепить одного человека, знающего Василия Македонянина.
- Самого?! - изумился Дир, недоверчиво оглядывая своего предводителя.
- Самого! - удовлетворенно подтвердил Аскольд. - Варда как негласный кесарь при Михаиле Третьем, чую, всем надоел, - так же важно продолжил Аскольд и небрежно добавил: - Кажется, ему скоро будет конец.
Дир широко округлил глаза, удивляясь осведомленности Аскольда, но побоялся высказать ему свое недоверие. Аскольд почувствовал в позе рыжего волоха недобрую колючесть, но все так же бодро продолжил;
- Михаил Третий вырос и пытается разобраться в своем окружении. Пока он разбирается, мы и пограбим его! - торжествующе объявил киевский правитель и удовлетворенно закончил: - Вот и весь сказ!
- Но неужели в городе никого не будет? - оторопело спросил Дир, все еще сомневаясь в словах Аскольда и не желая участвовать в этом пиратском походе. Он признавал битвы только с равным противником, а тут...
- Будет! - возразил, смеясь, Аскольд.
- Кто? - удивленно спросил Дир.
- Фотий да Игнатий, - все так же смеясь, ответил черный волох.
- Но это же очень важные люди: им поклоняется вся Византия! - ужаснулся Дир.
- Да! Но воевать ни тот, ни другой не умеет! - уверенно заявил Аскольд.
- Ой, Аскольд, как ты... как ты рьян! - ужаснулся Дир.
- Повинуйся мне во всем и помни о Перуне! - наставительно потребовал от него киевский правитель. - Налететь, как молния, и громом сразить! - грозно напомнил Аскольд, сжал кулак и стукнул им по борту ладьи. Глаза его горели лихорадочным блеском. Красивое лицо было залито серебряным светом луны...
Дир робко глядел в лицо воителя: красота Аскольда внушала ему страх. "Ох, как бы все вернуть назад!" - сокрушенно вздохнул рыжий волох и хотел отвернуться от Аскольда, но лишь крепче ухватился за борт ладьи.
- Довольно! - отрезал Аскольд. - Что бы я ни предпринимал, не мешай мне! - заявил он и отвернулся от Дира, чтобы не видеть испуганного взгляда его серых глаз, чтобы не допустить к своей душе смущение сподвижника и чтобы не охладить свой разыгравшийся пиратский норов...
* * *
- Дир! Ты знаешь, я передумал, - хмуро проговорил Аскольд, пытаясь не смотреть в глаза своему рыжеволосому сподвижнику, который, чувствуя необычность поведения именитого волоха, боялся проронить хоть слово и затаил дыхание.
"Что значит передумал?! - хотел было прокричать во всю глотку Дир. Ты?! Передумал идти на Царь-град?! И это... после стольких дней волока? И это... после того, как мы уже возле самого главного полуострова греков? Ты что, Аскольд, переродился?" - звенели в голове Дира неуемные вопросы, но он сжал скулы так, что почувствовал скрежет собственных зубов, и тяжело молчал.
- Я передумал идти в лоб на Царьград, - тихо и медленно пояснил Аскольд и подождал, пока Дир успокоится.
Дир шумно выдохнул и вытер вспотевший лоб рукавом безворотниковой фуфайки.
Аскольд засмеялся.
- Там эти цепи Джосера, их действительно пока не преодолел никто, и в бухту Золотой Рог нам с севера лучше не входить.
- А как же? - еле слышно спросил Дир, сдерживая возгласы удивления и недоумения.
- Мы... - небрежно растягивая слова и глядя то вдаль, на ласковое зыбкое водное пространство, то ввысь на быстро сгущающиеся сумерки и ища на небе появления первых звезд, тихо говорил Аскольд, - пойдем сейчас до местечка Чаталдоус, что находится на северном побережье Византии.
- Ох! - ужаснулся Дир. - Это же самое мрачное место греков! Там же начинаются болота их птиц смерти, журавлей!.. Говорят, что в этих журавлях живут души злобных греков. Зачем тебе эти места, Аскольд?
- Мы с тобой, Дир, не греки, а волохи! - засмеялся Аскольд и быстро и решительно заметил: - Нас их духи не тронут, ибо наши боги сильнее! Мы поставим на колеса все наши струги и лодии, погрузимся на них, поднимем все паруса, пересечем все византийские болота на ладьях, где волоком, где на колесах, и спустимся на воду уже в Мраморном море; и пусть журавлиные стаи Чаталдоуса заметают наши следы поскорее! Мы войдем в греческую, знаменитую, царьградскую гавань Суд со стороны юго-западной, там, откуда нас никто ни ждет! - зловещим шепотом завершил Аскольд свою короткую речь и внимательно посмотрел на побледневшего Дира. - Что тебе не по нутру,, Дир? Разгони кровь-по кругу! Вдохни полной грудью всю эту морскую ширь, насыть свои легкие и сердце удалью Понта и смелее выполняй мои указания! Мы должны все сделать быстро, рьяно, чтоб Царьград вздрогнул и окоченел от моей лихой затеи! Я ненавижу его царскую роскошь! Уж слишком много народов грабили эти ненасытные греки, пора и их потрепать за одежды из паволоки! Не беспокойся за колеса! Их достаточно, и они крепки, как копыта моего верного скакуна! говорил Аскольд, больно сжимая плечо своего сподвижника, и уже чуял и знал. наперед, что его воля, несмотря ни на что, будет выполнена...
* * *
Оставалась ночь пути до прибытия взаветную столицу, когда ладья Аскольда была задержана странным купеческим дозором, направленным к незнакомым судам с какого-то невидимого острова. Аскольд спал. Дир находился в карауле и едва разбирал слова, доносившиеся снизу, с воды, где чалившая к ним лодка несколько раз стукнулась о борт их струга.
- Сяким грузом и куда идем? Можа, к ним заглянуть?! Да нос укоротить, чтоб не совали его куда не надо? - перевел Диру по-своему вопросы дозорных Глен, меченосец правой руки, могучий воин - бастарн из дружины Аскольда, дежуривший вместе с волохом, и ловко схватил секиру.
Дир предупреждающе остановил порыв храброго меченосца.
- Что они хотят? - не понял Дир.
- Чтобы мы отошли от западного берега на тысячу локтей в море, - снова перевел Глен и с усмешкой добавил: - Иначе они угостят наш караван судов каким-то особым пирогом.
- А они ведают, какой силе угрожают? - хмуро спросил горячего бастарна Дир.
- Да, - с явной задиристостью подтвердил Глен и предложил Диру посмотреть на дозорных греков.
Дир перегнулся через борт и с помощью факела сумел рассмотреть следующее: в дозорной ладье греков сидело всего шесть гребцов, двое из которых возились с каким-то довольно большим котелком, от которого отходил длинный, змеевидный рукав, наполненный какой-то клокочущей жидкостью.
- Что они делают? - с отвращением и ужасом спросил Дир и быстро приказал тихонько отплыть от опасной лодки, отталкиваясь веслами только левого борта.
- Напрасно, Дир, - разочарованно протянул Тлен, но приказ рыжеволосого волоха не выполнить не мог..
Струг Аскольда плавно и неожиданно быстро на значительное расстояние отделился от греческого дозора, одновременно метко обстреляв коварных лазутчиков. Стрелы охранников Аскольда пригнули тела тех двух озабоченных греков, которые стремились во что бы то ни. стало спустить на море тяжелый, мокрый, извивающийся от бьющейся в нем жидкости рукав и свершить опаснейшее дело. Оставшиеся в лодке греки дружно схватились за весла и резкими рывками пытались придать своему маленькому плавательному сооружению стремительную скорость. От резких толчков лодки тяжелый длинный рукав выскользнул из нее и выплеснул из себя в море вонючую жидкость. Непонятный запах, распространяемый ветром, достиг караульной площадки струга Аскольда, и Дир, вдохнув его, сморщился.
- Что за вонь? - спросил он Глена, но тот лишь пожал плечами.
- Дай команду всем нашим ладьям обойти это место на сто локтей... и пусть не бросают в море факелов! - догадался добавить Дир и сам удивился собственным словам.
Глен тоже раскрыл рот:
- А... разве кто-нибудь... - промямлил он.
- Мало ли что! - оборвал его Дир и оглянулся посмотреть на удаляющуюся лодку греков.
- Надо бы доложить Аскольду о случившемся. Что-то за этим кроется, - в раздумье проговорил волох, и Глен поддакнул ему.
Когда подняли и привели Аскольда на дозорный помост, до утренних сумерек оставалось еще довольно много времени, чтобы Дир смог рассказать все своему предводителю и услышать от него единственный вопрос и единственное решение:
