Проспер Оливье Лиссагарэ - История Парижской Коммуны 1871 года
В фортах происходили неприятные сцены. Вроблевски, левый фланг которого форты прикрывали, полагался в их сохранении на энергию члена Совета, получившего полномочия делегата. Вечером раньше командир Монружа оставил свой форт и отступил с его гарнизоном в Бисетр. Форт Бисетр долго не продержался. Батальоны заявили, что хотят вернуться в город, чтобы защищать свои районы. Делегат, несмотря на угрозы, не смог их остановить. Поэтому гарнизон вернулся в Париж, предварительно выведя из строя орудия. Версальцы заняли брошенные форты и немедленно установили в них батареи против форта Иври и холма Кай.
Штурм холма не предпринимался до полудня. Версальцы проследовали вдоль бастионов до авеню Италия и дороги на Шуази с целью провести рекогносцировку площади Италия, которую они атаковали со стороны фабрики Гобеленов. Авеню Италия и Шуази обороняли мощные баррикады, которые неприятель и не мечтал преодолеть. Но к баррикаде улицы Сен‑Марсель, прикрытой с одного фланга пожарищем фабрики Гобеленов, можно было подойти через многочисленные сады, пересекающиеся в этом квартале. Версальцам удалось это сделать. Сначала они овладели улицей Кордильер Сен‑Марсель, где были расстреляны двадцать федералов, отказавшихся сдаться. Затем они проникли в сады. В течение трех часов велся упорный артиллерийский обстрел холма Кай пушками версальцев, превосходившими по численности артиллерию Вроблевски в шесть раз.
Гарнизон Иври прибыл к часу. Покидая форт, федералы взорвали мину, которая снесла два бастиона. Вскоре в брошенный форт пришли версальцы, и потому там не было боя, как пытался изобразить Тьер в одном из бюллетеней, в содержании которого искусно смешивалась правда с ложью.
К десяти часам версальцы достигли на правом берегу баррикады в предместье Сен‑Дени, близ тюрьмы Сен‑Лазар, обошли ее с фланга и застрелили семнадцать федералов (193). Оттуда они отправились на захват баррикады Сен‑Лорен на стыке с бульваром Севастополь, установили батареи против Шато д’О и, пройдя по улице Рекойе, заняли набережную Вальми. Ночью продвижение версальцев к бульвару Сен‑Мартен замедлилось у улицы Ланери, по которой они вели огонь от здания театра Амбигю—Комик. В третьем округе версальцев остановили на улицах Месле, Назарет, Верт—Буа, Шарло, Сентонж.
Второй округ, подвергшийся вторжению со всех сторон, все еще оказывал сопротивление на улице Монторгей. Ближе к Сене Виною удалось пробиться к Гренье д’Абонданс окольными улицами, и, чтобы помешать ему захватить это здание, выходящее на Бастилию, федералы подожгли его.
Три часа. — Версальцы все глубже и глубже проникают в тринадцатый округ. Их снаряды попадают в тюрьму на авеню Италия. Федералы оставляют ее, одновременно забирая с собой заключенных, и среди них доминиканцев Аркуэя, которых доставил в Париж гарнизон Бисетра. Появление этих людей, ненавистных вдвойне, привел в исступление бойцов, чьи ружья спонтанно, так сказать, начали стрелять. С десяток этих апостолов инквизиции пали от пуль в тот самый момент, как они побежали по авеню. Всех других заключенных не тронули.
Утром Вроблевски получил приказ отойти в одиннадцатый округ. Он оставался на своих позициях и перенес центр сопротивления немного в тыл, на площадь Жанны д’Арк. Однако версальцы, овладев авеню Гобеленов соединились с колоннами от авеню Италия и Шуази в тринадцатом округе. Один из их отрядов, продолжая двигаться вдоль укрепленного вала, достиг насыпи Орлеанской железной дороги. Красные мундиры уже появились на бульваре Сен‑Марсель. Вроблевски, почти окруженный со всех сторон, наконец, был вынужден согласиться отступить. Более того, отступать было приказано подчиненным генерала. И вот, умелый защитник холма Кай переправился под прикрытием огня с моста Аустерлиц через Сену в полном порядке со своей пушкой и тысячей бойцов. Некоторое число федералов, которые упрямо оставались в тринадцатом округе, были окружены и взяты в плен.
Версальцы не решились препятствовать отходу Вроблевски, хотя они владели частью бульвара Сен‑Марсель, вокзалом Орлеан, а их канонерки двигались по Сене. Канонерки задержались на некоторое время у входа в канал Сен‑Мартин, но, набрав ход, они преодолели препятствие и вечером оказывали поддержку наступлению на одиннадцатый округ.
Наконец, весь левый берег оказался в распоряжении противника. В центре сражения оказались Бастилия и Шато д’О.
Теперь на бульваре Вольтера можно было видеть всех самоотверженных людей, которые не погибли, и чье присутствие не требовалось в их кварталах. Одним из самых активных был Верморель, который в ходе борьбы продемонстрировал отвагу, сочетавшую в себе пылкость и хладнокровие. Верхом на коне, обвязанный красным шарфом, он скакал от баррикады к баррикаде, подбадривая людей, доставляя подкрепления. К двенадцати часам в мэрии проводилось еще одно заседание. Присутствовали двадцать два члена Совета. Десять других членов Совета руководили обороной в своих округах. Другие были неизвестно, где. Арнольд сообщил, что прошлым вечером секретарь мистера Уошберна, посла Соединенных Штатов, вышел с предложением о посредничестве немцев. Коммуне, сказал он, достаточно сейчас только направить комиссаров в Винсеннес для выработки условий прекращения огня. Этот секретарь, представленный собранию, подтвердил свое заявление, и начались дебаты. Делеклюз не проявлял готовности принять этот план. Какие мотивы побуждали иностранца вмешаться? Положить конец пожарам и обеспечить гарантии этого, ответил тот. Но гарантии могли дать лишь власти Версаля, чей триумф в данный момент не вызывал сомнений. Другие утверждали всерьез, что отчаянная оборона Парижа вызвала восхищение пруссаков. Никто не задался вопросом, нет ли в этом нелепом предложении западни, не был ли самозваный секретарь обычным шпионом. Члены Совета ухватились за последний шанс спасения, как утопающие за соломинку. Арнольд даже предложил основу перемирия, подобную той, что выработал ЦК. Четырем членам Совета, включая Делеклюза, поручили сопровождать американского секретаря в Винсеннес.
В три часа они дошли до ворот Винсеннеса, но комиссар полиции не позволил им пройти. Они показали свои шарфы и удостоверения членов Совета. Комиссар настаивал на предъявлении охранного свидетельства Комиссии общественной безопасности. Пока проходил этот разговор, подошли некоторые федералы. — Куда вы идете? — спросили они. — В Винсеннес. — Зачем? — По поручению. — Последовала резкая перепалка. Федералы решили, что члены Совета хотели укрыться от правосудия, и даже собирались грубо обойтись с ними, когда кто–то узнал Делеклюза. Это спасло других, но комиссар все еще настаивал на охранном свидетельстве.
Один из делегатов побежал за ним в мэрию одиннадцатого округа, но даже по приказу Ферре часовые отказались спустить подъемный мост. Делеклюз сказал им, что на карту поставлено общественное благо, но мольбы и угрозы не смогли одолеть подозрения в дезертирстве. Делеклюз, обескураженный, вернулся назад. На некоторое время его заподозрили в трусости. Это было невыносимо для него.
У мэрии он обнаружил толпу, обругивавшую несколько флагов с вензелями в виде орлов, которые, как они утверждали, только что были отбиты у версальцев. Из Бастилии доставляли раненых. Мадмуазель Дмитриева, сама раненая, поддерживала Франкеля, раненого на баррикаде в предместье Сен‑Антуан. Когда Вроблевски вернулся с холма Кай, Делеклюз предложил ему пост главнокомандующего. У вас есть несколько тысяч решительных людей? — спросил Вроблевски. — В лучшем случае, несколько сотен, — ответил делегат. Вроблевски не мог взять на себя ответственность командовать в таких неравных условиях и продолжал сражаться простым солдатом. Он остался единственным генералом Коммуны, который был способен командовать корпусом. Он всегда просил присылать к нему те батальоны, от которых отказывались другие, умудряясь использовать их в деле.
Наступающие войска становились все ближе и ближе к Шато д’О. Эта площадь, сооруженная с целью контроля предместий и переходившая в восемь больших авеню, в действительности, не имела укреплений. Версальцы, занявшие театр оперетты и улицу Шато д’О, атаковали площадь, обойдя казармы принца Евгения. Они зачищали улицу Маньян дом за домом, освобождая ее от детей Коммуны. Брюнель, сражавшийся с врагом четыре дня, был ранен в бедро. Дети Коммуны пронесли его на носилках через площадь Шато д’О под градом пуль.
С улицы Маньян версальцы вскоре добрались до казарм. Федералы, слишком малочисленные, чтобы обороняться, оставили их.
Падение этой позиции открыло доступ на улицу Турбиго, позволив версальцам занять всю верхнюю часть округа и окружить Академию искусств и ремесел. После продолжительного боя федералы оставили баррикаду у Академии и заряженный пулемет. С ним также осталась женщина. Как только солдаты оказались в пределах досягаемости, она открыла по ним стрельбу.
