Лебедева Н.С. - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)
Обвинение заявило, что Редер не был противником войны с Россией. Единственно, что может остаться от такого обвинения, это утверждение, что Редер в принципе был за войну с Россией и возражал Гитлеру лишь в отношении срока.
Ссылаясь на документ С-170, обвинение говорит, что Редер лишь рекомендовал оттянуть войну с Россией до победы над Англией. При изучении документа С-170, в самом деле может возникнуть такое представление. Однако в действительности все обстоит иначе, и истинное положение вещей было выяснено с помощью представления других доказательств... Редер защищал тот взгляд, что война против России явится неверным шагом в стратегическом отношении. Его собственные показания и показания Шульте-Ментинга показывают, что Редер в сентябре, ноябре и декабре 1940 года постоянно старался отвлечь Гитлера от мысли о войне против России... Это верно, что в документе С-170 изложено только стратегическое обоснование возражений. Да это и неудивительно, ибо в бумагах командования военно-морских сил, естественно, записывались только те аргументы, которые имели значение в военно-техническом и стратегическом отношении, а не в политическом.
Однако Редер высказывал Гитлеру соображения не только стратегического, но и политического характера.
Остается признать, что трагическое положение заключается в том, что Гитлер мало слушал политические возражения Редера относительно России, как и относительно Норвегии и Франции.
Так же обстоит дело с обвинением в отношении агрессивной войны против Америки и в отношении нейтралитета Бразилии. Оба обвинения в рамках представленных доказательств в достаточной мере доказывают неправильность их. Мне остается лишь кратко коснуться этого.
Прежде всего обвинение представило все таким образом, будто Редер как-то способствовал тому, чтобы вовлечь Японию в войну против Америки. В действительности же не имели места какие-либо переговоры между Японией и Редером по вопросам морской стратегии. Редер придерживался всегда той точки зрения, что надо избегать войны с США и с Россией... В представленном обвинением документе С-152 говорится лишь о предложении, заключающемся в том, что Япония должна выступить против Сингапура, чтобы на допустить участия Соединенных Штатов в войне. Пожелание, высказанное Редером Гитлеру относительно того, что Японии следовало бы напасть на Сингапур, в любом отношении является вполне логичным. Мы уже находились в состоянии войны с Англией, и Редер должен был попытаться сконцентрировать все силы против нее.
Еще более реальным опровержением обвинения, предъявленного в связи с вопросом о Бразилии, является то, что обвинители после моего выступления во время представления доказательств ни в одном из перекрестных допросов Редера, Шульте-Ментинга и Вагнера не возвращались к этому вопросу.
Речь идет об обвинении в том, что согласно дневнику Иодля штаб военно-морского командования уже за 2 месяца до начала войны Германии с Бразилией просил дать разрешение на то, чтобы начать военные действия против бразильских военных и торговых судов, и оно было получено. Помимо показаний свидетелей, это обвинение документально опровергнуто выдержкой из дневника Иодля...
Из документов явствует, что Бразилия нарушила нейтралитет тем, что разрешила Соединенным Штатам пользоваться бразильскими аэродромами для того, чтобы оттуда можно было совершать налеты на немецкие и итальянские подводные лодки. Кроме того, бразильское министерство авиации официально сообщило, что бразильские военно-воздушные силы предприняли налеты. При такой позиции, нарушавшей нейтралитет, ходатайство штаба военно-морского командования относительно того, чтобы начать военные действия против бразильских судов, было оправданным...
Я считаю возможным в защитительной речи по делу Редера отказаться от аргументации относительно военных преступлений и преступлений против человечности, ибо я не мог установить связи между Редером и материалами обвинений, представленных по этим преступлениям. Обвинение игнорирует фактическое и юридическое положение дел, когда оно привлекает Редера к ответственности за политические решения, хотя он не имел к ним никакого отношения, а действовал всегда только как солдат...
Остается еще один вопрос: является ли долгом солдата выступать с протестом, открыто восставать? На него каждый военный начальник и вообще всякий человек даст отрицательный ответ. Исключение может составить только приказ диктатора, заставляющий совершить преступление, причем командующий, получивший приказ, должен ясно осознать его преступный характер. В соответствии с этим Редер мог бы быть привлечен к ответственности только за военные преступления, но не за политические, ибо за политические отвечает диктатор...
Перед историей Редер может быть виновен потому, что он, как и многие другие в стране и за границей, не распознал Гитлера и не имел достаточной силы для того, чтобы выступить против него. Но бездействие в данном случае не является преступлением...
Выступление Ф. ЗАУТЕРА, защитника подсудимого Бальдура фон Шираха
[Стенограмма заседаний Международного военного трибунала от 17 и 18 июля 1946 г.]
Господа судьи!
Бальдур фон Ширах, которого я защищаю, будучи имперским руководителем молодежи, в 1936 году приветствовал гостей, присутствовавших на олимпийских играх в Берлине, следующими словами: «Молодежь преодолевает все преграды и моря»...
Будучи гаулейтером Вены, он обратился в 1940 году к Гитлеру: «Вену можно завоевать не штыками, а только музыкой».
Приведенные высказывания подсудимого являются характерными для этого подсудимого.
Задачей защиты является рассмотреть результаты представленных на этом процессе доказательств с тем, чтобы установить, действительно ли Ширах совершил те преступления против права и человечности, которые ему обвинение вменяет в вину.
Ширах — самый молодой подсудимый на процессе. Он является тем подсудимым, который при своем вступлении в партию был намного моложе всех прочих. Ему тогда не было и 18 лет. Уже одни эти факты являются в известной мере достаточными для того, чтобы судить о нем. Еще на школьной скамье он поддался обаянию нарождавшегося национал-социализма: его неудержимо привлекала идея социализма, в соответствии с которой в его земельном воспитательном доме не делалось никакого различия между детьми представителей различных сословий и профессий; эти юноши, группировавшиеся вокруг Шираха, надеялись, что народное движение 20-х годов в Германии возродит наше отечество, избавив от последствий проигранной первой мировой войны, и обеспечит ему счастливое будущее. И судьбе было угодно, чтобы уже а 1925 году семнадцатилетний Ширах в городе Гёте — старом Веймаре — лично установил контакт с Гитлером... Юноша стал убежденным национал-социалистом и... антисемитом, разумеется, антисемитом не в духе тех фанатиков, которые затем создали Освенцим и убили миллионы евреев...
То, что таковы были действительно взгляды Шираха, свидетельствует заявление Шираха, которое он сделал на процессе во время утреннего заседания от 24 мая 1946 г. и в котором прямо назвал преступления, совершенные Гитлером, позорным пятном нашей истории, вызывающим стыд у каждого немца. Это то заявление, в котором Ширах открыто высказывается в том духе, что Освенцим должен явиться концом всякой расовой политики и всякого антисемитизма.
Это показание Шираха в зале заседания явилось результатом тех страшных разоблачений, о которых он узнал на процессе, и Ширах заявил это перед лицом широкой общественности для того, чтобы вывести немецкую молодежь с ложного пути, по которому она идет, на путь справедливости и терпимости.
Господа судьи, я хочу рассмотреть выдвинутые против Шираха важнейшие пункты обвинения и дать оценку результатам представления по ним доказательств...
Во-первых, подсудимому Шираху вменяется в вину то, что он до прихода национал-социалистов к власти, то есть до 1933 года, активно содействовал национал-социалистской партии и примыкающей к ней молодежи и тем самым способствовал приходу партии к власти. Как указывается в представленных документах, «он был покорным и преданным приверженцем Гитлера, слепо верил в него и в его национал-социалистские идеи и как руководитель союза студенческой молодежи приобщал студентов политически и идеологически к национал-социализму и завоевывал их для служения фюреру». Все это Ширах никоим образом не оспаривает. Все, что ему в этом отношении вменяется в вину, он совершил, в чем открыто и признается... Единственное, что он отвергает категорически, как не имевшее место ни в упомянутый период, ни позже, это обвинение в том, что он принимал участие в заговоре...
Из результатов процесса мы знаем, что Гитлер, кроме Бормана и Гиммлера, не имел других друзей и советников, которых посвящал бы в свои планы и цели. Напротив, он осуществлял принцип фюрерства до крайних пределов, не признавал ни обсуждений, ни высказываний, которые имели какое-либо влияние на его волю. Все решения он принимал самостоятельно, не выслушивая мнения людей, окружавших его. Он признавал лишь только свои приказы, с одной стороны, и беспрекословное повиновение — с другой.
