Лебедева Н.С. - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)
С эвакуацией евреев из Вены, с которой связывается имя Шираха, он вообще ничего не имел общего. Проведение таких мероприятий находилось исключительно в руках главного управления имперской безопасности и венского филиала этого управления... Единственное указание, которое Ширах получил в связи с вопросом о венских евреях и которое он выполнил, заключалось в том, что в 1940 году он должен был доложить Гитлеру, сколько евреев еще осталось в Вене. Отчет был помещен в письме от декабря 1940 года, где сообщалось о численности венских евреев в 1940 году (60 тысяч человек). Как известно, на это письмо подсудимого Шираха министр Ламмерс послал ему ответное письмо от 30 декабря 1940 г. (ПС-1950), из которого следует, что не Ширах был тем лицом, которое распорядилось о переселении венских евреев в генерал-губернаторство. Из письма вытекает также, что не Ширах был тем лицом, которое провело эти мероприятия. Они были проведены рейхсфюрером СС Гиммлером.
60 тысяч евреев, пребывавших в Вене к началу деятельности Шираха в должности гаулейтера, были вывезены оттуда СС без какого бы то ни было участия последнего. И, несмотря на это, Ширах все-таки выступил со всем известной венской речью от сентября 1942 года, в которой заявил: «Любой еврей, который действует в Европе, представляет собой опасность для европейской культуры». Далее Ширах заявил, что если его упрекнут в том, что он выселил из этого города (Вена), который когда-то был метрополией еврейства, десятки и сотни тысяч евреев в восточное гетто, то он должен будет ответить: «Он видит в этом активный вклад в дело процветания европейской культуры». Ширах признал здесь, что он действительно высказался тогда в таком духе, в чем он сейчас раскаивается. Если Трибунал усмотрит в этих словах законно наказуемое преступление против человечности, то Ширах должен взять на себя ответственность за это... О показаниях француженки Иды Вассо, которая была руководителем дома для престарелых во Львове и которая, по сообщению комиссии (документ СССР-6), якобы утверждает, что «гитлеровская молодежь получала от львовского гетто в подарок детей и использовала их в качестве мишеней для стрельбы», следует сказать, что этот единственный случай, о котором здесь говорилось, не мог быть проверен, и особенно не могло быть выяснено, шла ли здесь речь действительно о молодых людях — членах организации «гитлерюгенд». Но если даже среди 8 миллионов членов этой организации на протяжении 10—15 лет и имел место подобный единственный случай, то он ни в какой мере не доказывает, что Бальдур фон Ширах подстрекал к этому молодежь, так как он тогда уже не стоял во главе этой организации.
Обвинение старалось обосновать определенную ответственность подсудимого фон Шираха за еврейские погромы, имевшие место в Польше и в России, тем, что оно пыталось обратить против него так называемые оперативные отчеты, которые СС регулярно посылал имперскому комиссару по вопросу обороны в XVII военном округе. Действительно, надо сказать, если Ширах, я подчеркиваю, если Ширах в то время знал об этих регулярных «оперативных отчетах эйнзацгрупп полиции безопасности и СД на Востоке», это является при всех обстоятельствах тяжким морально-политическим обвинением, и тогда его неминуемо должно упрекнуть в том, что он из этих сводок мог бы сделать вывод, что наряду с военными операциями на Востоке имели место чрезвычайно жестокие массовые убийства коммунистов и евреев. Если бы Ширах действительно видел и читал эти сообщения, тогда бы он знал, что в Латвии и Литве, в Белоруссии и Киеве имели место массовые убийства и совершенно очевидно без всякого суда и приговора.
Что же в действительности было доказано в этой области в процессе представления доказательств?
Упомянутые сообщения посылались а управление имперского комиссара по вопросам обороны в военном округе XVII, так же, как и в десятки других учреждений...
Как известно, Ширах занимал в Вене три ответственных поста. Будучи имперским наместником и комиссаром по обороне империи, он являлся начальником всей государственной администрации; будучи обербургомистром, он являлся главой общинной администрации и, будучи, наконец, гаулейтером Вены, являлся руководителем местного партийного аппарата...
Для каждого из этих трех учреждений у него имелся постоянный заместитель. Заместителем в государственной администрации был правительственный комиссар Вены доктор Дельбрюгге... На представленных «оперативных отчетах» СС нет ни одной пометки, на основании которой можно было бы сказать, что эти сообщения представлялись подсудимому фон Шираху или что о них ему докладывали...
Для оценки поведения Шираха важно также его поведение в последние недели в Вене: для Шираха было само собой разумеющимся то, что не следовало выполнять те безумные приказы, которые поступали в то время из Берлина. Он решительно отклонил линчевание вражеских летчиков, которое приказал проводить Борман, так же как и приказ вешать пораженцев независимо от того, были ли это мужчины или женщины. Напротив, он делал все для того, чтобы, например, защитить летчиков, совершивших вынужденную посадку, от возбужденной толпы... Он действовал сознательно не в соответствии с приказом Бормана, в котором говорилось, что таких летчиков не следует защищать от населения. Он также не выполнял распоряжения, в которых говорилось, что Вену надо оборонять до последнего человека и что следует разрушить в Вене мосты, церкви и жилые кварталы; отклонил приказ о ведении бесполезной и преступной борьбы с помощью «вервольфа»...
Характеристика подсудимого фон Шираха останется незавершенной, если мы не вспомним заявления, которое он сделал здесь на утреннем заседании 24 мая 1946 г. Я имею в виду заявление, в котором он говорит о Гитлере как об убийце миллионов, говорит здесь перед всем немецким народом и перед мировой общественностью.
Господа судьи! Каждый человек может ошибаться, он может совершать такие ошибки, которые впоследствии не может понять. И Ширах ошибся: он воспитывал молодежь для человека, которого долгие годы считал безукоризненным и о котором сегодня он должен говорить как о дьявольском преступнике. Он в своем лояльности сдержал присягу на верность человеку, который разочаровал и обманул его и немецкую молодежь и который, как мы узнали здесь от Шпеера, до последнего дыхания преследовал свои собственные интересы, ставя их выше существования и счастья 80 миллионов людей.
Ширах, может быть, и является тем подсудимым, который не только ясно видит совершенные им ошибки, но и честно признает их и который своими откровенными заявлениями предотвратил возникновение легенд о Гитлере в будущем. Такому подсудимому надо засчитать в заслугу то, что он старается исправить по возможности тот вред, который был нанесен им, когда он был преисполнен веры...
Бывший имперский руководитель молодежи хотел прежде всего открыто сказать немецкой молодежи, что он бессознательно и будучи преисполнен хорошими намерениями вел эту молодежь по неправильному пути и что она должна теперь выбрать другой путь, если не хочет, чтобы немецкий народ и немецкая культура были бы погребены.
Господа судьи. Вы являетесь верховным судом нашего времени. Мощь всего мира стоит за Вашей спиной, четыре сильнейших народа земного Шара выступают здесь в Вашем лице. Сотни миллионов людей не только в побежденных странах, но в странах-победительницах прислушиваются к Вашему мнению и напряженно ожидают Вашего приговора, чтобы следовать за Вашим советом и учиться у Вас. Ваш авторитет дает Вам возможность Вашим приговором и обоснованием его сделать много хорошего для того, чтобы и из теперешней катастрофы можно было бы найти путь к лучшему будущему, на пользу Ваших народов и на благо германского народа...
Господа судьи! Гитлер умер, а с ним погребен и его режим, характеризовавшийся совершением бесчисленных преступлений, терроризировавших Германию и почти всю Европу, осквернивших слово «немец» на много поколений вперед...
...Но Вы, беспристрастные судьи, не забывайте одного, что всегда существовала и теперь существует другая Германия. Германия трудолюбивая и бережливая, Германия Гёте и Бетховена. Поверьте нам, Германия просыпается от тяжкой болезни и приступает к строительству своего лучшего будущего, она уходит от развалин злого прошлого к будущему для своей молодежи, которая не участвовала в этих преступлениях. На Вас смотрят 70 или 80 миллионов немцев и надеются, что Вы вынесете приговор, который откроет путь к восстановлению германской экономики, к воскрешению немецких сердец и истинной свободы.
Германский народ, а с ним весь мир ожидают от Вас, господа судьи, такого приговора, который не только сегодня будет приветствоваться державами-победительницами как последняя победа над Германией, но и в будущем историей будет признан правильным, — приговора во имя справедливости!
