Ю Фельштинский - Вожди в законе
В провинции что-то начинается. Во всяком случае Кремль ежедневно осаждается всякого рода делегациями и носителями петиций из отдаленнейших углов и они являются не от имени советских учреждений, а от всякого рода кружков и групп, которые возникли независимо от контроля партийных органов. Многие из них самые настоящие русские крестьяне, отношение которых к правительству теперь совсем не так благоприятно как оно было раньше. Чувствуется, что там в этих далеких их углах созрело новое настроение и я вовсе не уверен, что оно в нашу пользу. Меня очень смущает мысль, что мы были слишком поглощены нашими действиями за границей и недавним нашим первым "министерским кризисом", что мы потеряли контакт с крестьянским настроением и не будем в состоянии приноровить его в надлежащий момент к нашим целям. Я уже обращал на это внимание, но все наши глубоко проглощены собственными ссорами и соперничеством и не обращают внимания на мои слова, за единственным исключением Сталина, который, кажется, единственный человек, видящий вещи так, как они есть.
Мы среди острого экономического кризиса, Москва перегружена товарами. Никто их не покупает и они циркулируют среди узкого кольца спекулянтов, которые в конце концов исчезают с горизонта. Спекулянтский элемент начинает теперь утекать из России за границу. Это симптом, не очень благоприятный, для новой экономической политики. Действительно, Ларин уже давно нас об этом предупреждал. С каждым днем положение становится все более запутанным. Я не знаю и не вижу, каков будет конец всей этой поразительной кутерьмы. Необходимы самые героические средства, чтобы дать событиям благоприятное направление. Именно поэтому я и пишу вам и прошу приехать в Москву как можно скорее. Наши в центре все говорят, что "уж как-нибудь выберемся", но я не могу видеть в настоящую минуту шансов на благоприятный оборот. Может быть еще слабая надежда, что Пилсудский вытащит нас из этого положения, но, судя по отчетам Оболенского, не он решает дело в Варшаве, а сейм скрутит его. Сыромолотов и я ждут Вас. Ротштейн уже приехал, завтра мы ожидаем Раскольникова и Эльяву, Фрумкин выезжает 14-го. С коммунистическим приветом. Ваш Серебряков".
Итак, уже 10 июня речь шла об изоляции Ленина Дзержинским, о том, что Дзержинский -- единственный партийный руководитель, открыто претендующий на пост Ленина, о создании впротивовес Ленину, с одной стороны, и притязаниям Дзержинского, с другой, "директории" (как мы знаем, туда вошли Сталин, Зиновьев и Каменев).
Можно было бы считать, что "Таймс" опубликовала фальшивку. Однако 18 июня, всего через восемь дней после написания письма Серебряковым, "Руль" опубликовала еще один важный документ:
"Официальное сообщение о болезни Ленина.
Опубликованное советским правительством сообщение о болезни Ленина гласит:
Бывший председатель Совета народных комиссаров Владимир Ильич Ленин-Ульянов страдает тяжким переутомлением, последствия которого осложнились отравлением. Для восстановления своих сил товарищ Ленин должен на продолжительное время, во всяком случае до осени, удалиться от государственных дел и отказаться от всякой деятельности. Его возвращение к политической работе представляется вероятным после продолжительного отдыха, так как по мнению медицинских авторитетов восстановление его сил возможно."
Комментируя это сообщение в редакционной статье "Отставка Ленина", газета писала:
"Когда же, однако, состоялась его отставка? Почему о ней не объявлено? Подал ли он сам в отставку или его заставили уйти? Болезнь Ленина классифицируется как переутомление, осложненное отравлением. [...] Но если так, если Ленин уже бывший председатель, если на его место не избрана тройка, то кто же его заместитель? Есть ли таковой? Почему об этом умалчивается в такой критический момент?"
Итак, газета "Руль" зарегистрировала два интересующих нас момента: первый -- снятие Ленина с поста председателя СНК и, второй --ухудшение здоровья Ленина, осложненное отравлением. Понятно, что белоэмигрантская газета "Руль" не была и не могла быть самой информированной газетой. Тем не менее, сообщение --с фактической стороны точное -- в газете появилось. И поскольку официальное сообщение советского правительства появилось только в "Руле", следует предполагать, что кто-то из руководящих партийных работников умышленно подкинул в "Руль" сенсационный документ об отставке Ленина, нигде больше не обнародованный.
Тремя днями позже, 21 июня, со ссылкой на ревельскую газету "Жизнь", "Руль" сообщила:
,,На днях в Москве состоялось соединенное заседание совнаркома и членов президиума ВЦИКа, на котором народный комиссар здравоохранения Семашко ознакомил представителей высшей советской власти с состоянием здовровья Ленина.
По сообщению Семашко, консилиум русских и заграничных врачей нашел необходимым запретить Ленину на продолжительное время занятия какими бы то ни было делами, во избежание возможного трагического исхода болезни. Поэтому совнаркому, президиуму ВЦИКа, вместе с членами ЦК РКП надлежит озаботиться о выборе достойного преемника. После речи Семашко обсуждались кандидатуры виднейших советских деятелей. Большинство участников заседания указывало на Троцкого, как на виднейшего коммунистического вождя.
Была выставлена еще кандидатура Калинина, нынешнего председателя ВЦИКа, на место которого предполагалось поставить Яковенко, Бухарина, Цюрупу или Рыкова.
Заседание затянулось до поздней ночи, но окончательно не остановилось ни на одном из кандидатов.
Некоторые из участников заседания выразили надежду, что здоровье "Ильича", возможно после отдыха, в скором времени улучшится, и тогда вопрос о преемнике сам собой отпадет: во всяком случае с этим вопросом можно подождать с месяц-два, во время которых Ленина могут замещать его обычные заместители в совнаркоме и совете труда и обороны.
Необходимо, по мнению участников соединенного совещания, в деле замещения Ленина сохранять особую тайну и не давать повода возникновения среди народа темных слухов. Главнейший из этих слухов -- что Ленин давно уже болен и невменяем''.
Комментируя бюлетень о состоянии здоровья Ленина, опубликованный в "Rote Fahne", "Руль" подчеркивала, что "Ленин чувствует себя хорошо, но тяжело переносит предписанную ему врачами бездеятельность [...]. Это последнее указание заставляет предполагать, что состояние здоровья таково, что с Лениным товарищам трудно сладить, и здесь, вероятно, нужно искать объяснения, что несмотря на полное выздоровление Ленина, он уже, оказывается, бывшим председателем Совнаркома".
30 июня в статье "Болезнь Ленина" "Руль" писала:
"Проф. Клемперер, только что вернувшийся из Москвы, куда он был приглашен для лечения Ленина, в беседе с журналистом С. П. Левиным рассказал следующее:
Прежде всего теперешнее состояние Ленина не находится ни в какой связи с его ранениями. Затем все слухи о наличии у Ленина прогрессивного паралича не соответствуют действительности. Мы применили Вассермановскую реакцию, которая дала отрицательные результаты. Мозговая жидкость, будучи исследована, не дала никаких следов сифилиса и вообще говоря прогрессивный паралич у Ленина исключается. У Ленина страшное переутомление. Надо учитывать, что этот человек, которому уже 50 с лишком лет, последние три-четыре года работал около 16 часов в сутки [...]. Желудочное отравление еще более осложнило его здоровье. В субботу вечером [24 июня] я вместе с Лениным гулял в саду и он чувствовал себя лучше. Поэтому я полагаю, что появившиеся в печати снова сведения об ухудшении его здоровья не совсем верны. Ленин не может заниматься умственной работой. Ленин не может даже долго читать, ибо это его настолько утомляет, что он начинает страдать головными болями. И согласно предписанию врачей ему не дают читать газет и не разрешают разговаривать по телефону. Он принимает только своих близких друзей, а также комиссара здравоохранения Семашко и родственников. Ему необходим полный отдых, между тем это трудно провести в жизнь; так например, когда были обнаружены магнитные аномалии и залежи железа в Курске, ему об этом необходимо было сообщить несмотря на то, что это его очень взволновало. В конце концов Ленин согласился на три-четыре месяца отказаться от своей деятельности и думаю, что в течение этого времени он восстановит свое здоровье, но ручаться за это, конечно, трудно. Однако, надо отметить, что Ленин все сознает, в курсе всех событий, так например, когда я прибыл к нему, он еще был в постели, расспрашивал меня о впечатлении произведенном в Германии Рапалльским договором и, наконец, когда я уезжал, мы около часу беседовали в саду. [...]
"Morning Post" печатает следующую выдержку из полученного из Москвы письма: Положение Ленина кажется безнадежным. Основная причина болезни состоит в запущенном сифилисе. Анализы крови, сделанные в последнее время, подтверждают анализ проф. Руднева в 1918 г. Проф. Берлинского университета Бурхард установил прогрессивный паралич, а также язвы в желудке, неизлечимые вследствие сифилического состояния".
