Тихон Семушкин - Чукотка
Чими скрылся через чердачный люк и, выглянув, стал звать доктора, помахивая рукой.
Модест Леонидович, тяжело переступая по лесенке, влез на чердак.
- Что за дьявольщина! Откуда же это? - глядя на сугроб, удивился доктор.
- Вот через эту дырочку. Я спичкой ее заткнул.
- Не может быть! - удивился доктор. - Тут возов десять снега будет. Он и потолок провалит у нас. Гм! Да почему же раньше этого не было? размышлял доктор.
- Ветер такой товарищ доктор, как раз под дырочку пришелся.
- Надо сегодня же вычистить.
- Выходной нынче, товарищ доктор.
- Вот какой ты хитрец, Чими! Помнишь, когда тебе привезли велосипед, ты три дня подряд катался на нем до одурения, и я тебе ни слова не сказал. А теперь, видишь, чуть потолок не трещит, а ты говоришь о выходном.
- Товарищ доктор, очень выходной особенный.
- Почему особенный?
- Пять нарт пограничников приехали в школу. В шахматы будут играть. Их шесть человек, учителей трое, да сколько учеников! Всего человек пятнадцать. И все они будут играть против одного Таграя.
- Давно они приехали?
- Нет, столы только расставляют в один ряд.
- Что же ты молчал до сих пор? Ну ладно, снег оставим до вечера.
Не сказав больше ни слова, доктор поспешил вниз. Он торопливо слез по лестнице, на ходу сбросил халат, схватил кожанку и вбежал к себе в комнату.
С шахматами подмышкой доктор чуть не бежал в школу. Войдя в зал, он увидел Андрея Андреевича и, страшно рассерженный, обрушился на него:
- Что же это за безобразие, Андрей Андрей?
- Вы, доктор, в сердцах-то даже по-чукотски стали звать меня, засмеялся Андрей Андреевич.
- Да как же! Моя идея этот одновременный сеанс - и вдруг не сказать мне!
- Доктор, мы хотели...
- Что там - хотели, хотели! - перебил он. - Извините, но это просто свинство.
- Модест Леонидович, вот смотрите, вам стол приготовлен. Сейчас хотели посылать за вами.
- А! В таком случае прошу прощенья!
Классные ученические столики стояли в ряд во всю длину зала. Участники игры садились на свои места. Здесь были пограничники, учителя, ученики и даже один малыш из второго класса, который со всей серьезностью расставлял фигуры на своей доске.
Кругом, затаив дыхание, стояли зрители.
Таграй глядел на шахматистов и заметно волновался. Правда, каждого из них в отдельности он обыгрывал, но теперь все вместе они представлялись ему большой силой.
Доктор сел за крайний столик. Он расставил фигуры, встал с поднятой рукой и сказал:
- Внимание, товарищи! Я должен сделать маленькое разъяснение. Дело в том, что это очень сложная игра. Это высший класс игры. Здесь требуется абсолютное соблюдение правил. Ни разговоров, ни вздохов - тут ничего не должно быть. Что касается зрителей, то они должны набрать в рот воды и молчать, как скалы.
Такое серьезное вступление доктора всех парализовало. Все так насторожились, будто ждали, что сейчас произойдет нечто самое удивительное. А Таграй стал волноваться еще больше. Казалось, он не находил себе места. Он то сидел в сторонке, то вставал и проходил мимо столов своих многочисленных противников.
К нему подошла Татьяна Николаевна и шепнула:
- Ты не волнуйся, Таграй. Не будешь волноваться - обязательно выиграешь.
- Итак, товарищи, чтобы я не слышал в зале ни одного слова. Начинай, Таграй, с меня, - и доктор сделал ход е-2 - е-4.
Таграй ответил и пошел по длинному ряду, быстро отвечая на первые ходы противников. Но вот он остановился против красноармейца и задумался. Ход был необычный. Подумав, Таграй передвинул фигуру.
- Прошу извинения! - встал доктор. - Очень важное упущение. - И, обратившись к Таграю, он сказал вразумительно: - Ты, Таграй, можешь не спешить. Думай сколько тебе угодно.
- Хорошо, - спокойно ответил тот и сделал ход на докторской доске.
В зале стояла полная тишина, только слышались легкие постукивания фигур да шаги Таграя. Игра шла у него хорошо, и он успокоился. Вскоре он подошел к самому малолетнему партнеру, сделал ход и сказал:
- Мат!
Игроки оглянулись и увидели побежденного малыша. Он откинулся всем корпусом назад. Словно от испуга, у него открылся рот, а рука закинулась на затылок. Выйдя из оцепенения, мальчик вскочил и побежал из зала. Стоявшие здесь ученики зажали себе рты и ринулись за малышом в сени, чтобы вволю там насмеяться.
Игра продолжалась. Таграй остановился против доски Андрея Андреевича, наклонился над ней, подумал и, улыбнувшись, сказал:
- Вот здесь у меня был конь.
- Вот он, Таграй, у меня в руке, - сказал Андрей Андреевич. - Я хотел проверить: помнишь ты или нет?
- Я должен был им делать мат. Вот так, - сказал Таграй.
Андрей Андреевич молча пожал руку Таграю.
Таграй пошел дальше.
- Доктор, вы еще не сделали хода? - спросил он.
Модест Леонидович оторвался от доски, снял очки, поднял голову, глядя в упор на Таграя, и сказал ему строго:
- Я имею право думать, Таграй. И прошу вас, - он назвал его впервые на вы, - меня не торопить. Эта игра на размышлении основана.
- Хорошо, хорошо! Я подожду.
Доктор углубился в размышления и вскоре сделал ход.
Подойдя к Николаю Павловичу, Таграй передвинул фигуру и объявил противнику мат.
- Благодарю вас, Таграй, - сказал тот, поднимаясь со своего места.
Вскоре вся середина была побита. Остались фланги.
На одном конце сидел доктор, на другом - красноармеец-пограничник.
- Простите, - сказал доктор, - может быть, нам пересесть поближе друг к другу, чтобы Таграю не ходить.
- Ничего, я буду ходить.
Игра продолжалась долго и упорно.
Наконец послышался радостный крик красноармейца:
- Мат, Таграй!
Доктор вскочил и быстро направился к доске красноармейца.
Его остановил Андрей Андреевич:
- Э, доктор, не нарушайте порядка! - и преградил ему путь рукой.
- Да я только взглянуть.
- После посмотрите.
- Ну хорошо. Я прошу оставить партию на доске.
Таграй убедился в своем поражении и направился к доктору. Он думал долго, и игра затягивалась. Таграй пододвинул скамейку, сел.
Доктор чаще, чем это было нужно, снимал очки, протирал их и снова погружался в размышления. Пальцем в воздухе он словно описывал ходы и был в прекрасном настроении. Игра шла с явным преимуществом на стороне доктора. Спустя немного времени Таграй встал, хлопнул ладонью по столу и громко сказал:
- Сдаюсь, доктор!
- Во! Я сегодня в форме! - довольно заключил Модест Леонидович.
Все окружили их, поднялся невероятный шум. Доктор вытирал лицо платком и улыбался. Победа над Таграем доставила ему истинное наслаждение. Потом они рассмотрели партию красноармейца и все вышли на улицу. Был ясный, тихий, хороший вечер.
Доктор взял Таграя под руку и повел его к себе.
- Это была очень интересная партия, - сказал он. - Я доволен игрой. Зайдем ко мне, выпьем по стаканчику кофе, я тебе покажу одну задачку. Кстати Марии Федоровне подтвердишь, что я выиграл у тебя. А то, знаешь, наши русские жены, они никогда не верят своим мужьям! - и доктор расхохотался.
Они шли к больнице, доктор бережно поддерживал Таграя под руку, говорил, заглядывая ему в лицо, и казалось, что более приятельских отношений, чем с этим чукотским юношей, у него никогда не бывало ни с кем.
Культбазовцы весь вечер находились под впечатлением шахматной игры.
- Нет, черт возьми, какая досада, что доктор вылез! - с такими словами вошел Андрей Андреевич к директору школы.
- Единственно, чем это хорошо: с особым подъемом теперь будет лечить людей.
Андрей Андреевич присел на стул и закурил.
- Ты знаешь, зачем я к тебе зашел?
- Трудно угадать твои мысли, - ответил директор.
- Я придумал... очень интересную вещь.
- Какую?
- Давай, я научу Таграя управлять самолетом. Он это с легкостью освоит.
- Летчика хочешь из него сделать?
- Да.
- Нет, Андрей Андреевич, это не пойдет. Ему школу надо окончить. А потом, мы совершенно не имеем никакого права рисковать первыми ростками национальной интеллигенции.
- То есть как это рисковать?
- А вдруг он угробится на самолете?
- На этот счет у меня есть мудрая народная поговорка. Своим бойцам я иногда говорю ее: вдруг и чирей не сядет! Не поговорка, а прямо диалектика. А потом, известно ли тебе, что процент гибели людей на железных дорогах больше, чем в авиации? По-твоему, его и на поезд нельзя посадить: а вдруг авария?
- Учиться же ему, Андрей Андреевич, надо. Школу нужно окончить.
- От школы я не намерен его отрывать. Я предлагаю без отрыва от производства. Накануне выходного дня буду за ним присылать нарту. Приедет он ко мне с ночевкой, а за пять минут до начала занятий будет доставлен в школу - как из пушки, при любых обстоятельствах.
Трудно было найти какой-нибудь веский довод против, и директор согласился.
В окно они увидели Таграя, проходящего по улице с Леной. Она что-то оживленно рассказывала ему.
- Таграй! - крикнул директор в форточку. - Зайди!
![Юрий Рытхэу - Люди нашего берега [Рассказы]](/uploads/posts/books/134656/134656.jpg)
