Валерий Замыслов - Горький хлеб (Часть 7)
- Как о том изведал, отец?
- После обеда княжьи люди ко мне заявились. Злые, голодные. Самолично в подполье мое залезли. Медовуху с настойкой вытащили. Напились изрядно. Меж собой и проговорились об сундучке. Меня из избушки не выпускали. Тогда я на пчельник подался и рой из борти выпустил. Зашумел, забранился, роевню схватил - да в лес. Челядинцы подвоха не приметили. Выпустили меня с заимки. А я к тебе...
- Колпака видел?
- Богу душу отдал мужик. Замучал его на пытке Мамон. Поспешай, родимый, беги из вотчины.
- Весь изъян на крестьян. Вот горюшко! - тоскливо вздохнул Пахом.
Иванка помрачнел. После недолгого раздумья проронил:
- Пойду Афоню вызволять.
Матвей всплеснул руками.
- Немыслимое дело затеял, родимый. В самое пекло лезешь. Туда сейчас княжьи люди нагрянут. Пытать Шмотка зачнут.
-Тем более, отец. Афоню палачам не кину, - твердо проговорил Иванка и, засунув пистоль за кушак, решительно шагнул в темноту.
- Ох, бедовый!.. Исай-то как, Захарыч?
- Помер Исай. Два дня назад схоронили, - понуро вымолвил Пахом.
- Осподи исусе! Да что ты, что ты, родимый! - ахнул бортник. Размашисто перекрестился и метнулся в избу к Прасковье.
А Пахом, прихватив со двора веревку с вилами, побежал догонять Иванку.
- А ты пошто, Захарыч?
- Помогу тебе, Иванка. Нелегко будет Шмотка выручать.
- Ну, спасибо тебе, казак.
Подошли к княжьему тыну.
- Высоконько, парень. Забирайся мне на спину. Спрыгнешь вниз, а меня на веревке подтянешь. Мы не такие крепости у басурмана брали, - тихо проговорил бывалый воин.
Так и сделали. Когда очутились за тыном, постояли немного, прислушались.
- Чем решетку ломать будем? - озадаченно спросил Пахом.
- Руками раздвинем, Захарыч. Я тогда еще эти пластины приметил. В камне качаются. Осилю.
- Ох, едва ли, - засомневался Захарыч.
Застенок - позади хором. Возле входной решетки, позевывая, топтался дружинник с самопалом и рогатиной.
- Возьмем его тихо. А то шум поднимет, - прошептал Болотников.
Дождавшись, когда караульный повернется в другую сторону, Иванка, мягко ступая лаптями по земле, подкрался к челядинцу, рванул его на себя и стиснул горло.
- Рви рубаху на кляп, Захарыч.
Накрепко связанного караульного оттащили в сторону и подошли к решетке. На засове замка не оказалось. Иванка нашарил его сбоку на железном крюке и молвил озабоченно:
- Выходит, припоздали мы с тобой, Захарыч. В Пыточной - люди.
- Ужель на попятную?
- Была не была, Захарыч. Бери самопал. Айда в Пыточную, - дерзко порешил Болотников.
А в застенке находился Мокей. Раздосадованный мужичьей поркой, холоп, выпив два ковша вина, еще час назад заявился в Пыточную, чтобы выместить свою злобу на узнике.
Афоню на дыбу он не вешал, а истязал его кнутом и, сощурив глаза, дико и гулко, словно сумасшедший, хохотал на весь застенок.
- Брось кнут! - крикнул Болотников, опускаясь с каменных ступенек.
Мокей оглянулся и, узнав в полумраке Иванку, выхватил из жаратки раскаленные добела клещи и в необузданной ненависти бросился на своего ярого врага.
Бухнул выстрел. Мокей замертво осел на каменные плиты. Болотников, выхватив из поставца горящий факел, наклонился над Афоней.
- Жив ли, друже?
Бобыль открыл глаза и слабо улыбнулся.
- Жив бог, жива душа моя, Иванушка... Одначе подняться мочи нет.
Иванка швырнул факел в жаратку и подхватил бобыля на руки.
Бортник ожидал Болотникова возле двора. Долго оставаться в избе было опасно: вот-вот должны княжьи люди нагрянуть.
Иванка до самого крыльца нес Афоню на руках. Подошедшему Матвею молвил:
- Добро, что нас дождался. Просьба к тебе великая, отец. Спрятал бы в лесу Афоню.
Матвей призадумался, бороду перстами погладил. Наконец промолвил:
- Нелегко будет, но в беде не оставлю. Укрою в Федькиной землянке. В ней и Василиса нонче прячется. Там не сыщут... Токмо туда сейчас по реке следует плыть. Челн надобен, родимый.
- Возьми наш челн, отец. Айда на реку.
- Отпусти с рук-то, Иванка. Самого ноги донесут, - ожил бобыль. Но держался на ногах нетвердо, потому побрел к реке, опираясь на Иванку и бортника. А Пахом на всякий случай возле избы в дозоре остался.
Спустились к Москве-реке. Афоня крепился, но перед самым челном протяжно простонал.
- Крепонько избил меня, собачий сын. Все нутро отбил, лиходей.
- Крепись, родимый, не горюй. Старуха моя тебя выправит. Нам бы только до землянки успеть добраться.
- Я терпкий, голуба. Живая кость мясом обрастет.
Усадив Афоню в челн, Иванка крепко облобызал бобыля.
- Будь молодцом, друже. Кабы не хворый был - с собой в бега взял. Даст бог - свидимся.
- По судьбе нашей бороной прошли, Иванка. Удачи тебе, - с задушевной печалью проронил бобыль.
Болотников повернулся к Матвею.
- Василисе передай - вернусь я. Пусть ждет меня. Береги ее отец. Плывите с богом...
Пахом Аверьянов вывел навстречу Иванке коня. Протянул ему меч в ножнах и узелок со снедью.
- Торопись, Иванка.
Болотников шагнул в избу, склонился над матерью, молча поцеловал и, проглотив горький комок, вышел во двор.
- Не кручинься, сынок. За матерью я присмотрю. Прокормимся как-нибудь.
- Тяжело тебе будет, Захарыч. Мамона остерегайся. В случае чего грамотками припугни. На меня сошлись. Скажи, что потайной ларец я с собой увез. Ну, давай прощаться.
- Далек ли путь твой, Иванка?
- В Дикое поле, к казакам, Захарыч.
- Праведную дорогу выбрал, сынок. Скачи!
Обнялись, облобызались и Болотников взмахнул на лошадь.
Около своего загона Иванка осадил коня, спешился и ступил к пожиночному снопу, возле которого три дня назад нашли мертвого Исая.
Болотников снял шапку. Свежий, порывистый ветер буйно взлохматил кучерявую голову, обдал пьяняще-горьковатым запахом надломленной, поникшей нивы...
1 Титул "Слуги" считался в Московской Руси одним из самых знатнейших, выше боярского. Так в XVI веке этот титул носили только три человека: князь Семен Ряполовский, отец которого спас юного Ивана Третьего от коварных замыслов князя Василия Шемяки; князь Иван Михайлович Воротынский за Ведрошскую победу; князь Михаил Воротынский за разгром крымских царевичей на Донце и взятие Казани.
2 Мамаевский сосуд - захваченный в мамаевом обозе после Куликовской битвы 1380 года.
3 Дети боярские - мелкие служивые люди, приравнивавшиеся к дворянам.
4 В Московской Руси приказчики обычно полностью кормились за счет крестьян, собирая с них натуральный оброк,
5 Описываемые обряды имели место в крестьянской России вплоть до конца XIX века.
6 Свадьбы на Руси игрались обычно после покрова дня (1 октября по ст. ст). Покровитель свадеб. Обычно в этот день девушки-невесты ходили в церковь и молились перед иконой покрова, чтобы богородица послала им жениха. Затем девушки устраивали коллективные вечеринки, веселились, памятуя: "покров весело проведешь - дружка милого найдешь". Обязательно в день покрова была девичья вечерняя молитва - заклинание. Укладываясь спать, девушки-невесты просили "покров-праздничек, покрой землю снежком, а меня бабьим платком".
7 Поветь - помещение под навесом на крестьянском дворе.
8 Низ - нижнее течение Волги и Дикое поле - пространство между Доном, верхней Окой и левыми притоками Днепра и Десны.
9 Опашень - старинный долгополый летний кафтан с короткими широкими рукавами.
