Кэролли Эриксон - Мария кровавая
Возможно, для самой Изабеллы эта благотворительность и представлялась важной, однако ее окружение практически не придавало этому значения, потому что для них она прежде всего была воительницей в доспехах, победительницей мавров. Начиная со средневековья христианские королевства Испании вели непрерывную борьбу с засильем мавров на Пиренейском полуострове, и постепенно ими были отвоеваны почти все земли. На долю Изабеллы осталась только Гранада. Десять лет осад и штурмов под знаменем королевы — с единственным перерывом на роды четвертого ребенка, Екатерины, — наконец закончились в 1492 году падением Гранады. Образовав брачный союз, «католические короли» (так назвали Фердинанда и Изабеллу) создали единую Испанию, причем полностью католическую. Здесь нужно только добавить, что оба они были весьма склонны к фундаментализму. Именно Фердинанд и Изабелла, чтобы сокрушить ересь, породили инквизицию и изгнали евреев.
В последние годы жизни Изабелла превратилась из легендарной героини в меланхоличную затворницу. Она стала медлительной и угрюмой. Часто плакала, то ли от избытка религиозных чувств, то ли из-за супружеской неверности Фердинанда. Поверх грубой монашеской одежды послушницы Третьего Ордена францисканцев она теперь надевала только черные одеяния. Из четырех ее дочерей старшая умерла, младшая была далеко в Англии, третья — в Португалии. Четвертой дочери, Иоанне, самой красивой и одухотворенной, вскоре было суждено сойти с ума.
Дедушка Марии по отцу, Генрих VII, разговаривая с Фердинандом и Изабеллой, в знак уважения никогда не забывал касаться рукой шляпы. После женитьбы Артура па Екатерине он любил повторять, что он и его супруга теперь стали с Фердинандом и Изабеллой «братом и сестрой», а в присутствии испанского посла торжественно поклялся, положив руку на сердце: «Если я услышу от любого из приближенных какие-то слова против католических королей, то всем сердцем ручаюсь — больше такого человека никогда уважать не буду». Маловероятно, чтобы в своем неимоверном восхищении Фердинандом и Изабеллой Генрих был совершенно искренним, но, будучи королем-выскочкой, к тому же из маленькой страны, он остро чувствовал разницу в положении.
Когда в 1485 году Генрих завладел английским престолом, на нем еще сохранялось клеймо отверженного — ведь совсем недавно он был лишен всех титулов и земель. На корону Генрих претендовал благодаря династической линии, идущей от матери, но у него не было ни денег, ни поддержки. Изгнанный на континент узурпатором, Генрих (ему тогда было двадцать восемь лет) долго собирал силы для сражения с королем Ричардом III, которое наконец состоялось при Босвор-те. Справедливость как будто бы восторжествовала, Генрих был коронован, и парламент объявил, что все, кто воевал против него при Босворте, предатели, но все равно его положение было пока ненадежным. Чтобы сохранить титул, нужно было победить главную угрозу, исходящую от Перкина Уор-бека[9], который осаждал большинство правителей Европы, утверждая, что он младший из двух умерщвленных сыновей Эдуарда IV, и сокрушить меньшую, исходящую от ирландского претендента на престол, Ламберта Симнела, который называл себя Эдуардом VI. Необходимо было также ухитриться уцелеть среди разнообразных интриг, какие плели разного рода заговорщики. Они дошли до того, что наносили на стены коридоров дворца мазь, полученную от римского астролога, что должно было привести к неминуемой смерти короля «от руки тех, кто его больше всего любит». И помимо всего прочего, в Англии необходимо было создать новый образ монархии.
Вот к этому Генрих был вполне готов. Он был пригож, статен, с выражением вдохновенной уверенности на лице. У него был бесценный дар — умение завоевывать сердца воинов, советников и простых людей, которые, чтобы увидеть его выезд, толпами собирались на улицах и залезали на крыши домов. «Вид у него веселый и бравый, волосы рыжие, сияют, как золото, а серые глаза живые и светятся» — так написал о нем хронист Холл в день битвы при Босворте. А когда он скакал через Йорк вскоре после коронации, «огромная толпа жителей», радуясь его восхождению на престол, осыпала своего любимца лепешками и засахаренными фруктами, крича: «Король Генрих! Король Генрих! Боже, храни нашего прекрасного короля!» Новый образ монарха, как его представлял себе Генрих, должен был основываться на символах королевской власти и великолепии облика. На убранство и наряды для коронации потратили свыше полутора тысяч фунтов. В течение трех педель двадцать один портной и пятнадцать скорняков не покладая рук работали, создавая наряды для рыцарей и оруженосцев. Генрих образовал свою личную гвардию лучников и завел при дворе изысканные церемонии по примеру тех, что наблюдал во Франции. К концу правления он создал наконец видимость порядка и крепкой руки, завещая сыну все это хранить наряду с полной казной. За умелое правление, популярность в народе и личную смелость его прозвали «чудом среди мудрецов».
Супруга Генриха VII, Елизавета Йоркская, вела строгую жизнь средневековой королевы, исправно вынашивая детей. Ее знатность (она была дочерью Эдуарда IV) играла существенную роль в деле повышения престижа супруга. На церемонию коронации она ехала в паланкине, отделанном золотой парчой, в богатом наряде и с драгоценной диадемой, увенчивающей «прекрасные рыжие волосы, спадающие сзади на спи-ну». Правда, потом почти сразу же она выбрала для себя девиз «Смирение и послушание», удалившись в добровольное заточение королевских покоев. Двое ее детей умерли в младенчестве, а при родах последнего ребенка — крошечной, слабенькой принцессы, которой суждено было прожить меньше года, — королева умерла сама.
Из всех детей Генриха VII и Елизаветы.Йоркской самым крепким оказался второй мальчик, которого в детстве прозвали принц Хэл. Когда этому круглолицему румяному ребенку был всего год от роду, он уже имел титулы Правителя Пяти портов[10] и Коменданта Дуврского замка, а в три года принц Хэл был произведен в рыцари Бани и кавалеры ордена Подвязки. К четырем годам он уже мог достаточно уверенно сидеть в седле, чтобы проскакать на коне до Вестминстерского аббатства, где его произвели в герцоги Йоркские, как раз в то время, когда Перкин Уорбек, претендовавший на этот же титул, готовил свой мятеж. Эразм Роттердамский, видевший юного принца в возрасте восьми лет, признавал, что этот мальчик достоин быть королем, и считал, что у него большое будущее. Но Генрих был младшим сыном и потому наследником не являлся. В каком-то смысле это было для пего даже хорошо, потому что он с младенчества не испытывал того морального гнета, которому всегда подвергается наследный принц, однако судьба распорядилась иначе. Старший брат умер, когда Генриху исполнилось десять с половиной лет, и все резко изменилось. Генрих стал принцем Уэльским. С этого момента он начинает овладевать рыцарскими навыками и готовится стать королем. В шестнадцать лет принц Хэл уже перерос отца, а «конечности у него, — как писали современники, — были гигантских размеров». Испанский посол утверждал, что «принц Уэльский был самым красивым юношей во всем мире». А другой наблюдатель писал о нем так: «Из всех принцев приятной наружности Генриха следовало бы поставить на первое место». Люди, любившие Генриха VII, обожали и его сына. Сочинялись баллады (в те времена они были очень популярны), повествовавшие о том, как принц Хэл, нарядившись в скромную одежду, отправлялся искать компании простых людей; конечно, его сразу же узнавали, воздавали всяческие почести, а затем он, окруженный верными подданными, торжественно возвращался во дворец. Крепкий мальчик стал энергичным, живым и привлекательным юношей. Он подавал большие надежды на то, чтобы стать незаурядным королем.
Сестры Генрика — тетки Марии — были разительно не похожи одна на другую. Маргарет (она была на два года старше Генриха) отличалась завидным здоровьем и острым умом. Отец выдал ее за Якова IV Шотландского, когда девочке едва исполнилось четырнадцать лет. Якову было двадцать восемь, и он не пропускал пи одну хорошенькую женщину, с которыми не очень церемонился. (Во время переговоров по поводу его женитьбы на Маргарет Тюдор его любовница, прекрасная леди Маргарет Драммонд, умерла при невыясненных обстоятельствах.) Маргарет с трудом смирилась со своим замужеством. Скучая по дому и унижаемая мужем, она писала жалобные письма отцу в Англию. Гибель Якова IV в битве при Флоддене освободила ее от этого тягостного брака, но во время ее второго замужества, за графом Энгюсом, конфликт между Англией и Шотландией усугубился и в конце концов привел к гражданской войне. К этому времени Маргарет, став женщиной независимой, превратилась в дородную матрону внушительных размеров. В придачу к супругу, графу Энгюсу, она постоянно имела несколько любовников, один из которых, лорд-канцлер Генрих Стюарт, впоследствии стал ее третьим мужем.
