Владимир Шигин - Дело «Памяти Азова»
Некогда молодой и амбициозный революционер Ильин взял себе весьма многозначительный партийный псевдоним Раскольников, чтобы переплюнуть неудачника–убийцу Достоевского. Согласимся, что действительно переплюнул! Если на счету литературного персонажа были всего две невинные жертвы, то у его реального последователя их были уже тысячи. Если выдуманный Раскольников осознал содеянное и в конце концов обрел мир в своей душе, то Раскольников реальный до своего последнего часа без устали творил зло, от чего у него и помутился разум. А потому конец этого патологического труса и негодяя вполне закономерен.
В разное время отношение официальных историков к событиям 26 декабря 1918 года было весьма разным, в зависимости от текущей политической конъюнктуры.
К примеру, в конце 30–х годов, когда шла борьба с троцкистами и Раскольников был определен, как один из них (что соответствовало правде!), то виновником сдачи кораблей вполне закономерно назначали его. Вот как выглядело данное обвинение в интерпретации историка революции А. Пухова: «26–27 декабря 1918 г. по указанию иуды Троцкого была произведена авантюристическая, предательская операция с участием так называемого отряда особого назначения Балтфлота. Враг народа Раскольников был назначен Троцким руководителем операции. Прикрываясь „левыми“ фразами „о политическом значении“ операции, авантюристы–троцкисты, используя служебное положение, нанесли Балтийскому флоту значительный ущерб, отдав в руки интервентов два эсминца. Этот отряд особого назначения (крейсер „Олег“ и два эсминца „Спартак“ и „Автроил“) должен был обстрелять Ревель и вызвать „революцию“. На самом дело эта „идея“ заключалась в том, чтобы сдать корабли отряда противнику. „Инициаторам“ и „руководителям“ операции было известно о присутствии в районе Ревеля крупных сил английского флота. План операции тщательно скрывался предателями. Конспирация была необходима троцкистам для осуществления своих преступных намерений. В результате вышедшие разновременно и не связанные друг с другом эсминцы „Спартак“ и „Автроил“ были окружены английской эскадрой и взяты в плен, а крейсер „Олег“, не имея сведений о действиях эсминцев, возвратился в Кронштадт. Так из–за предательства троцкистов были сданы врагу наши эсминцы. Значительная часть революционеров–моряков с плененных эсминцев была зверски замучена и расстреляна на острове Нарген. Эта потеря заставила балтийцев напрячь силы, чтобы ввести в строй новые корабли и привести флот в боеспособное состояние».
Если отбросить в сторону свойственную тому времени риторику, то следует отметить, что в целом оценка ситуации дана достаточно близко к реальности. Вполне обоснованно названы и главные действующие лица трагедии, ее организаторы, вдохновители и руководители.
Во времена хрущевской оттепели Раскольников снова в одночасье стал положительным персонажем отечественной истории. Никита Сергеевич Хрущев (который в молодости тоже был активным троцкистом и остался таковым до своей кончины) считал Раскольникова настоящим интернационалистом–ленинцем, а «Открытое письмо Сталину», подкинутое из города Парижа — великим революционным подвигом. Мгновенно прилавки книжных магазинов заполонили опусы о подвигах видного ленинца. Разумеется, что в тогдашних исторических трудах вся история со сдачей эсминцев сразу же была отнесена к разряду «форс–мажорных», когда стечение обстоятельств на море оказалось таково, что от конкретного человека уже ничего не зависело. Из «иуды и авантюриста»
Раскольников снова становится героем революции. Теперь все объяснялось так: храбрец был послан во главе отряда кораблей на разведку под Ревель, а когда эсминец «Спартак», на котором он находился, случайно потерпел аварию, попал в окружение английских крейсеров, он вынужден был, спасая жизни своих боевых товарищей, отдаться в руки злодеев–интервентов. В общем, герою просто не повезло!
В годы брежневского застоя о Раскольникове в научных трудах предпочитали больше помалкивать, когда же этого не получалось, то его лишь слегка журили за «излишнюю храбрость» — мол, был молод, а потому и не в меру дерзок! Ну, с кем не бывает!
В годы перестройки Раскольников был снова (уже в третий раз!) объявлен не просто истинным ленинцем, а чуть ли ни национальным героем и, прежде всего, за свое все то же пресловутое «Открытое письмо Сталину». Нимб жертвы сталинского произвола засиял над ним в конце 80–х годов XX века еще ярче, чем когда бы то ни было прежде. Что касается дела о сдаче двух эсминцев, то оно сразу же начало подаваться как беззаветное геройство Раскольникова на фоне вероломного предательства антисоветски настроенных негодяев–офицеров.
После распада СССР тон высказываний о деятельности Раскольникова снова начал меняться на более взвешенный и объективный, чем был раньше. Однако до сих пор единой оценки происшедшему в декабре 1918 года на Балтике все еще не существует.
Долгие годы нам пытались рассказывать о подвигах Раскольникова, живописуя его походы по Волге и Энзелийскую операцию, «забывая» при этом почему–то отметить самую пагубную роль «красного лорда» в деле убийства капитана 1–го ранга Алексея Щастного, в затоплении у Новороссийска кораблей Черноморского флота, в провоцировании Кронштадского мятежа в феврале 1921 года и, наконец, в преступной сдаче англичанам двух новейших эсминцев. Сегодня мы знаем и то, что его походы по Волге были, прежде всего, хорошо организованной пиар–компанией, что в Энзелийской операции Раскольников просто беззастенчиво приписал себе чужие лавры. Так что же получилось на выходе из всей бурной «флотоводческой» деятельности нашего героя? А ничего, кроме вреда государству, да и самой революции, и не получилось!
Когда–то сам Раскольников, раскручивая механизм красного террора, заявлял, что «каждый по справедливости получает то, что он заслужил своей ролью в революции и контрреволюции». Что ж, в этом он оказался прав, так как сам в конце концов получил от революции именно то, что заслужил…
Годы и судьбы
А как сложилась судьба захваченных англичанами эсминцев? Если бы что–нибудь подобное случилось в годы Первой мировой войны, можно не сомневаться, что англичане незамедлительно включили бы новейшие «новики» в состав своего флота. Но мировая война уже закончилась, и пополнять флот им было уже незачем. Поэтому «Спартак» и «Автроил» англичане отвели в Ревель и там передали эстонцам. Первый получил наименование «Леннук», а второй — «Вамбола». Правда, позже выяснилось, что независимой Эстонии совсем не по карману содержать такие серьезные корабли, как «новики». Именно поэтому в 1933 году их продали Перу. Там «Леннук» в третий раз переименовали, на этот раз в «Альмиранте Гуисе», а «Вамбо» (уже в четвертый!) — в «Альмиранте Виллар». Под этими своими последними именами они вполне благополучно прослужили латиноамериканской республике до конца 50–х годов XX века.
Все начальствующие лица, имевшие хоть какое отношение к «делу двух эсминцев», получили свое, причем далеко не всегда по реальным заслугам.
После окончания работы следственной комиссии главным виновником ревельской драмы Троцкий назначил контр–адмирала Зарубаева, хотя чрезвычайная комиссия РВСР однозначно указала на грубые промахи Раскольникова и Альтфатера, а к Зарубаеву у нее никаких претензий не было. Но что это значило для всемогущего «демона революции»! По указанию Троцкого Зарубаев смещается с поста начальника Морских сил Балтийского моря. В 1921 году Зарубаев был взят под арест, обличен как тайный контрреволюционер, передавший врагу два новейших корабля, и расстрелян.
Что касается Альтфатера, то история со «Спартаком» и «Автроилом» вылилась для него в сильнейший инфаркт. После этого Альтфатер уже не оправился и в апреле 1919 года скончался от очередного сердечного приступа.
Всего в результате захвата двух кораблей в плен к эстонцам попало около трехсот матросов (данные разнятся) и 18 офицеров. Уже 6 января 1919 года бывший «Автроил» поддержал огнем эстонские части, сражавшиеся с Красной армией. Спустя некоторое время после ремонта к нему присоединился «Вамбола» — до недавнего времени «Спартак».
Что касается судьбы членов команд двух эсминцев, то она сложилась по–разному. После пленения остались на прежних должностях командиры эсминцев Павлинов и Николаев. Оба без особых раздумий перешли на службу новым хозяевам.
Вслед за командирами вызвались продолжать службу на своих кораблях, но уже под эстонским флагом, и почти все офицеры. Вместе с ними вызвалась служить эстонцам и машинная команда эсминца «Автроил» в количестве 35 человек. Всех их оставили на своих должностях.
Остальных моряков захваченных кораблей, сохранивших верность флагу, постигла трагическая судьба. Уже спустя несколько дней после пленения 94 моряка со «Спартака» и 146 матросов с «Автроила», отказавшиеся служить врагам, были отправлены в концентрационный лагерь на остров Нарген. За них ходатайствовать перед англичанами было некому. Ставшие никому не нужными, они были теперь предоставлены своей собственной судьбе.
