Андрей Буровский - Расправа над СССР – предумышленное убийство
Что характерно для восточных нравов, активнее всех выступали на пленуме те, кто еще вчера громче всех клялся в верности памяти «великого узбека» Рашидова. Теперь все обличали покойника как злого деспота, коррупционера, взяточника, пробравшегося в партию феодала. Рассказывали, как он преследовал правдивых людей, содержал свою частную подземную тюрьму, где беременных женщин и стариков били плетьми, создавал вокруг себя раболепное лизоблюдство и культ «подарков».
Послушав все это, члены ЦК решили выкопать прах Рашидова и перезахоронить на Чагатайском кладбище. Тоже почетное место, рядом с видными деятелями культуры и науки, но уже, конечно, не тот кураж, не собственный мавзолей.
Но тогда, в 1984-м, информация не вышла за пределы самого узкого круга. Теперь, в 1988-м, только ленивый не говорил о невероятных, неправдоподобных деньгах и о таких же невероятных для европейца нравах узбекской верхушки… Становилось очевидным, что советизация Средней Азии – совершенно ложная, сомнительная, что вообще непонятно, была ли она? Рашидов – это кто? Коммунист? Или местный хан с подземной тюрьмой и частной армией?[159]
А во-вторых, кроме этих неприятных вопросов, началось обсуждение не только Узбекистана. «Хлопковое дело» сами Гдлян и Иванов называли иначе – «кремлевским»[160].
Они гордились тем, что спасали от тюрьмы буквально тысячи рядовых людей, но «на 17 листах мы призывали генерального секретаря КПСС, чтобы привлекать к ответственности организаторов и главных участников этого преступления, а не тех, кто был их жертвой. Просили помочь нам разоблачить их и не чинить препятствия. Я до сих пор горжусь, что наша следственная группа освободила тысячи и тысячи таких жертв. А посадили тогда аж 62 человека.
– И среди них были партийные деятели?
– Да, партийная гвардия. 12 первых секретарей обкомов партии, 6 секретарей ЦК Узбекистана, председатель президиума Верховного Совета и председатель правительства, замы, милицейский генералитет и т.д. А потом уже дело дошло и до бывшего зятя Брежнева – Чурбанова, занимавшего пост первого заместителя министра внутренних дел. Должны были привлечь еще немало генералов МВД и, самое главное, уже взяли первого цековского работника…»[161]
Уже мало приятного да еще в самый разгул «гласности». Ведь статья в «Правде» стала спусковым крючком, скоро не осталось ни одной газеты, как в центре, так и на местах, в которой не разоблачалась бы коррупция местного партийного руководства и ее связи с Кремлем…
Сами же Гдлян и Иванов избраны были в Верховный Совет.
Ответ крамольникам был вполне в духе Рашидова: скоро появились статьи О. Чайковской[162], разоблачавшей страшные сталинские методы следователей Гдляна и Иванова.
В день открытия заседаний Верховного Совета появилась статья и в «Советской России»[163].
«Оказалось», следователи избивали людей, оказывали на них давление, сажали в камеры с уголовниками… в общем, понятно.
В общем, Горбачев начал бороться уже с самими Гдляном и Ивановым. Позже писали и о том, что они сами набрали колоссальных денег в виде взяток и что эти деньги Гдлян использовал для приобретения оружия, применяемого в Карабахе.
Не буду даже и пытаться выяснить, кто и что делал в этой истории неправильно. Отмечу главное:
1) «Хлопковое дело» ясно показало, что советизация Узбекистана – фикция. За фасадом «советской социалистической республики» давно восстановлено, а может быть, и никогда не исчезало страшненькое восточное общество;
2) за локальным «Хлопковым делом» сразу же потянулось всесоюзное «кремлевское»;
3) выяснилось, что узбекским руководителям, может быть, выгоднее отделиться от СССР. Именно руководителям! Если «секретари КПСС» станут независимыми президентами и премьерами, им не сможет позвонить страшный Андропов, доводя бедняжек до самоубийства. И вообще некому будет прислать в Узбекистан всяких нехороших гдлянов с ивановыми.
Во всяком случае, оставались еще сутки до официального краха СССР, когда 25 декабря 1991 года президент Узбекистана И. Каримов помиловал всех осужденных по «Узбекскому делу», отбывавших наказание на территории республики[164].
А что ему? В интервью газете «Коммерсант» в 2000 году президент суверенного государства, автор книг «Узбекистан свой путь обновления и прогресса» (1992), «Торжество основного закона» (1995), «Узбекистан на пороге XXI века. Угрозы безопасности, условия и гарантии прогресса» (1997), а главное – «Высокая духовность – непобедимая сила» (2008)[165]высказался вполне конкретно: «Я прошу, передайте России, нас не надо защищать… Узбеки способны сами ответить ударом на удар… У нас уже сегодня самая сильная армия в Средней Азии…»
Официальная историческая наука в Узбекистане высказывается не менее определенно: «Во всех бедах, свалившихся на население республики в связи с действиями присланных Москвой «борцов» с коррупцией, повинны союзный центр и руководители компартии Узбекистана»[166].
Остается уточнить, какие именно беды обрушились на Узбекистан. Отказ возводить мемориальный комплекс Рашидову или выпуск из подземной тюрьмы не угодивших ему стариков и беременных баб?
Впрочем, это мало интересно.
Более интересно еще одно: а ведь и кремлевские сидельцы были заинтересованы в том, чтобы возникло некое новое государство. Уже российское. Им ведь тоже не нужны разоблачения… По мнению Гдляна, в современной России «кремлевское дело» уже невозможно.
В чьих интересах?
Другой пример прямой заинтересованности людей с огромными деньгами и колоссальным ресурсом власти в появлении нового государства. Эдуард Шеварднадзе в качестве «материально заинтересованного лица». Член ЦК КПСС, видный марксист-ленинец, честно сделавший партийную карьеру.
«Товарищи, – говорил Эдуард Шеварднадзе на XXV съезде КПСС 27 февраля 1976 года, – Грузию называют солнечным краем. Но настоящее солнце взошло для нас не на востоке, а на севере, в России: это солнце ленинских идей».
Но в 1989–1990 годах член ЦК КПСС Э. Шеварднадзе нагрел руки на очень скользком дельце. Дело в том, что немцы, выпроваживая из Германии Западную группу войск, предлагали положить в банк сумму денег, достаточную для покупки или постройки квартиры для всех офицеров этих войск – от лейтенанта до полковника. Естественно, это решение было весьма популярно в Западной группе войск: ведь иначе офицеры оказывались буквально на улице.
Нет! Заявил твердокаменный ленинец Шеварднадзе. Никакой непосредственной покупки, никаких личных счетов офицерам в немецких банках! Он потребовал от немцев, чтобы все деньги шли через созданный им лично банк. Много ли квартир получили офицеры – это вы спросите у них самих. Только сразу предупреждаю – они много чего вам скажут: и про деньги, и про Шеварднадзе. Лексикон у офицеров специфический, и расспрашивать их лучше не в присутствии дам.
Вывод Западной группы войск, больше напоминавший бегство, шел и в годы независимой России. «В августе 1993 года, когда до окончательного вывода оставался год, Германию покинуло 76 процентов личного состава Западной группы войск, то есть 419 тысяч человек, более 40 тысяч семей офицеров и прапорщиков. В России же на август 1993 года было введено в строй 2(?!) военных городка. Бездомными, по существу на улице, оказалось около 140 тысяч человек»[167].
В том же 1993 году был переворот в Грузии. Законный президент Грузии Гамсахурдиа был свергнут и в ходе гражданской войны убит. Президентом же многострадальной Грузии сделался видный ленинец Шеварднадзе, для которого солнце всходило на севере.
А что? В своем роде тоже выгодная сделка. Кто сможет привлечь к ответственности президента суверенной страны?! За преступления, совершенные в другом и уже не существующем государстве?! Никто, разумеется.
Чего хотели красные коммунисты?
Чего бы ни хотела политическая элита, ей никогда не добиться своих целей, если бы не согласие и поддержка народных масс. Но ведь и народные массы были вовсе не против смены политического строя. Это сейчас все вдруг сделались невероятными сторонниками социализма и СССР.
В 1980-е годы действовало три очень важных фактора массового сознания:
1. Разочарование в коммунистической идее.
«Попытка установить тотальный контроль над всей жизнедеятельностью общества оказалась результативной лишь в системе работающей в экстремальном режиме (в ситуации массового террора и концлагеризации страны). Выход системы на оптимальный режим, то есть переход в «застой» немедленно создал ситуацию все усиливающейся тотальной неуправляемости страны»[168].
Одним словом – СССР стоял крепко до тех пор, пока коммунистическую идейность, комсомольский задор и убежденность в превосходстве «нашего образа мысли» вколачивали лагерями, пытками и расстрелами»[169].
