Андрей Буровский - Расправа над СССР – предумышленное убийство
Почему именно «демократы»?
Почему коммунисты проиграли идеологическую войну – понятно. А почему проиграли «патриоты»? Здесь может быть два объяснения:
1. Пропаганда «демократов» больше отвечала желаниям и чаяниям большинства людей.
Люди не хотели долго и всерьез думать о чем-то, рассуждать, ставить проблемы… Коммунисты через каждые два слово на третье говорили что-то в духе «все сложнее…». А никому не хотелось, чтоб сложнее.
Патриоты все копались в истории, рассказывали какие-то сложные вещи про написанные когда-то книги и статьи… А зачем тут думать? Скучное это занятие, да еще и знания истории требует.
Еще Митрофанушка в XVIII веке знал, что от думания головка болит.
А «демократы» давали приятную легкую жвачку, которая думать не требовала, из которой сразу становилось понятно и «кто виноват», и «что делать».
К тому же люди хотели быстрого повышения своего материального благосостояния… Пропаганда же столичных «демократов» строилась не только на шельмовании всего советского прошлого, но и на расписывании красот западной жизни. И на ожидании того рога изобилия, который вот-вот начнет фонтанировать.
Ну только вот объявят капитализм – и жареные фазаны сами полетят прямо в рот. Причем не кому-то, а именно что тебе.
Это очень нравилось большинству советских людей. В ожидании дармовых и очень вкусных фазанов они охотно шли за пропагандой «демократов».
2. Пропаганда «демократов» была лучше организована, слышнее, громче, профессиональнее.
Если и правда демократы во главе с Яковлевым, а потом с Ельциным работали на сознательный развал СССР, то можно поздравить их то ли с собственными незаурядными умственными способностями, то ли с гениальными помощниками.
Потому что или в «демократы» пошли сплошные гении, или «режиссеры демократической перестройки» наняли лучших пропагандистов, и они лучше справились со своей задачей.
Кстати, вот что с деньгами и с организационными возможностями у демократов было очень хорошо, это факт!
Основная часть самых массовых печатных изданий была у них. «Новый мир», «Звезда», «Аврора», «Нева», «Октябрь», «Иностранная литература», «Дружба народов»… Просто парад демократии!
А из тонких, очень популярных, буквально стреляющих: «Юность», «Огонек», «Столица».
Региональные журналы «Дон», «Урал», «Север», «Алтай», «Кубань» были не такими однозначно «демократическими», но принципиально гнули ту же линию.
У коммунистов же вообще не было своих журналов, кроме разве что «Коммуниста», который и не всякий член КПСС читал, да временами мелькали отдельные материалы в провинциальных журналах. И была у них не очень качественная газета, «Советская Россия».
У патриотов были «Молодая гвардия» и «Наш Современник», причем линии у них были разные: «Наш современник» полагал, что революцию сделали богопротивные жиды, тем самым погубив Святую Русь. А «Молодая гвардия» полагала, что советская власть есть продолжение лучшего, что было в русской истории.
Частично «патриотическим» был еще журнал «Москва»… И это все!
Опираясь на абсолютное превосходство в средствах массовой информации, демократы легко расправлялись со своими врагами, всячески шельмуя и высмеивая их, и создавали образ общего врага всех россиян… Взять хотя бы историю с профессионально «раскрученным» обществом «Память».
Вопрос к читателю постарше: а не припомните ли, когда и откуда вы впервые услышали об этом кошмарном, невероятно преступном обществе?
Лично я узнал о нем в 1986 году, из публикаций в клинически демократическом журнале «Столица». Ничего собственно «памятистского» я долгое время не прочитал – пришлось специально покупать у «Гостиного Двора» в Ленинграде, а в СМИ не было вообще ничего.
Так что и все остальные публикации о «Памяти» шли исключительно из демократической печати. Оттуда все люди и узнавали про страшного Дмитрия Васильева, который не садится за стол, если в меню не значится жаркое или суп из еврейских младенцев. Про чудовищные планы истребления инакомыслящих, евреев в первую очередь, про то, как будут метить крестами двери неугодных «Памяти», как КГБ помогает «памятникам»… Много чего.
Причем все это было вранье – от начала до конца вранье… Даже временами делалось неловко за вралей.
Вот «Память» устроила манифестацию на Красной площади… Об этой ужасной, неприличной манифестации все мы узнали, опять же, из «Огонька» и «Столицы». Причем очень подробно описывалось, как бедненький, гонимый «Памятью» Евтушенко неизвестно за каким чертом приперся на эту манифестацию… Откуда он вообще узнал о ней и зачем пришел туда, где его явно не любят?
И какие качественные фотографии! Прямо любовно изображен несчастный Евтушенко, с трагическим выражением глядящий на беснующихся «памятников». Сразу видно: работал профессионал – или с «Зенитом», или с качественной зарубежной техникой того же класса.
Кстати, а почему вообще для кого-то, кроме кучки писателей, было важно, какие ужасные обиды нанесли «памятники» Евгению Евтушенко и как обозвали Лию Ахеджакову? Зачем и с какой целью все эти страсти в писательских кулуарах, все эти грязные подштанники московской писательской организации разносили по всей стране?
Почему таким важным событием стало появление в Доме писателей «памятника» с грузинской фамилией Осташвили и который на самом деле Смирнов? Почему вообще об этом событии трубили все газеты и журналы СССР? Кстати, о том, что его потом тихо повесили в тюрьме накануне выхода – никто не писал. И кто убил Осташвили-Смирнова, до сих пор «не известно».
Почему вообще население СССР должно было волновать это поганое белье столичных писателей?
Ответ один: из «Памяти» очень профессионально сделали общего врага. Ту страшную Буку, против которой всем просто приходится объединяться… под знаменами «демократов», разумеется.
«Память» же объявляли, естественно, «агентурой КГБ» – опять ж, врагом.
Была ли тут роль КГБ? Ну, без согласия КГБ ни одна организация в СССР не работала – в том числе и самая что ни на есть «демократическая».
Кто из них больше работал на КГБ – «Память» или редакция журнала «Столица»? Может быть, пусть сами разбираются?
А писатели? Похоже, они просто лучше других подходили на роль основных крикунов. Умели они сплачиваться в тесные группки, пробиваясь к прилавкам распределителей, да и уважаемы в СССР – традиционно. Писатели орут – их будут слушать.
Временами казалось, что основная ударная сила всех политических движений – это писатели, которых никто не читает, и (пусть уж читательницы меня извинят, но из песни слова не выкинешь) толпы недотраханных московских баб. Если нечитаемые писатели составили столичный, элитный слой «борцов за демократию», то некрасивые расхристанные бабы климактерического возраста составили основной контингент всех митингов, шествий, акций протеста… И 90% аппарата всех общественных демократических организаций.
В Германии времен нацистов родилось словцо для обозначения пожилых дам, которые делали карьеру на организации митингов, собраний, шествий и так далее – их называли «гитлерведьмы». Основные деятели всех общественных движений при развале СССР были именно таковы: «патриотические ведьмы», «коммунистические», «демократические».
Но на митингах патриотов все же было много и мужиков. А вот на митингах демократической общественности абсолютно преобладали «демоведьмы», и потому «демократические» митинги оставляли особенно жуткое впечатление.
Однажды в Петербурге я был на одном таком митинге вместе с одним мудрым пожилым человеком… Этот человек, знаменитый историк Лев Николаевич Гумилев, долго и с огромным интересом наблюдал за очередной ораторшей: упитанная бабенка обличала организаторов голода в СССР – Брежнева, Андропова и почему-то еще Суслова. В общем же, выступающие требовали то ли колбасы и демократии, то ли мира во всем мире и супа для голодающих детей Вьетнама… А может, свободу рабыне Изауре… Точно не помню.
Помню, что все время теребил Гумилева, зачем-то тащил его в Институт археологии, а он отстранялся таким непререкаемым жестом:
– Минуточку!
Только дослушав до конца сиплые вопли про торжество демократии, Лев Николаевич повернул ко мне лицо, на котором застыло все то же самое, крайне заинтересованное выражение, и энергично произнес:
– Андрюша, это просто поразительно – как много в нашей стране людей, которым совершенно нечем заняться!
Думаю, что больше говорить уже не о чем.
XIX партийная конференция в 1988 году, Всесоюзный съезд Советов в 1989 году сделались центральными событиями для основной массы интеллигенции. Внесем ясность: именно для интеллигенции, а не для всего народа в целом! Еще в 1987 году сотрудники громадных институтов Академии наук СССР очень непосредственно говорили:
– А у нас последнее время никто и не работает! Все смотрим телевизор, все хотим понять, чем может все это кончиться…
