Алексей Смирнов - Арабо-израильские войны
Прошли сутки. Настроение наше с Михаилом ухудшилось. На море ходить было запрещено, питание - все та же "фуля" (вареная фасоль в жирном соусе), в лучшем случае "уруза" (рис) или "батат" (картошка). Как только наступал отбой, дизель отключали, и наступала кромешная тьма. После второй ночи Михаил сказал определенно: "Ловить здесь нечего, надо скорей заканчивать работу и "сматывать удочки". Я согласился, и вот уже настал момент отъезда.
Но получилось чуть-чуть по-другому.
Нас пригласил капитан и объявил: "Я очень доволен вашей работой и в порядке поощрения могу предложить вам поездку в сам город Порт-Саид... если хотите, конечно. Транспорт я предоставлю".
"Порт-Саид - город исторический. Конечно, надо ехать", - сказал я. После обеда нам подогнали транспорт - это был грузовик армейского образца, который у них назывался "Эль-Наср" (Победа). А сопровождающим поехал замкомроты накиб (капитан) Мухаммед. Он уселся в кабину рядом с шофером, мы забрались в кузов, и вот уже "Наср" покатил по шоссе на восток. Дорога была вполне приемлемой. Она шла наискосок через пойму Нила, разбившуюся перед впадением в море на десятки мелких речек и проток. Местность здесь была заболоченной, и в самых "мокрых" местах полотно шоссе было поднято на пилоны, самые труднопроходимые участки оставались внизу. И вдруг это полотно закрутилось буквально винтом и рухнуло в достаточно широкую протоку. Без объяснений было ясно, что здесь "поработали" израильские истребители-бомбардировщики, одним ракетным залпом надолго прервав все автомобильное сообщение по маршруту Порт-Саид - Алесандрия.
Не мудрствуя лукаво, местные дорожники нашли самый простой выход из этой ситуации. В самом низком месте они отсыпали щебенки и обеспечили съезд с автострады. Затем машины вброд переезжали через широкую, но неглубокую протоку, и снова выбирались на трассу. Египтяне правильно рассудили, что нет смысла капитально восстанавливать мост, раз его можно разрушить с воздуха в любой момент.
...На горизонте уже показались городские строения, слева все чаще были видны пулеметные и пушечные гнезда со стволами, повернутыми к морю. Только в одном месте наше внимание привлекла группа молодежи, которая по пляжу гоняла большой разноцветный мячик. Кто они были - солдаты, свободные от службы, или, может, какие студенты, приехавшие на каникулы, - осталось непонятным.
Наконец мы въехали в город. Он был цел, и каких-то особых разрушений мы не увидели. Ощущение, однако, было странное, и оно связано с тем, что все эти дома стояли пустые - все гражданское население было эвакуировано. Если кого и можно было увидеть - так это только солдат и лишь иногда каких-то лавочников, которые занимались торговлей и предлагали "служивым" лепешки, орешки и другую подобную снедь.
Грузовик притормозил. Мухаммед высунулся из кабины и поинтересовался, а есть у нас желание посетить так называемый "Музей обороны Порт-Саида"? "Конечно есть", - ответили мы. Грузовик свернул в боковую улицу и вскоре остановился перед одноэтажным зданием современной архитектуры в исполнении "стекло - бетон". Перед ним находилась достаточно просторная и обустроенная площадка, где шеренгой стояли высокие флагштоки (в тот момент без флагов). Здесь, очевидно, в свое время проводились официальные церемонии.
Спрыгнув с грузовика, мы подошли к входным дверям из толстого стекла. Было видно, как входные ручки изнутри обмотаны толстой проволокой. Мы стали стучать в эту дверь, но никакой реакции. Наконец, хорошо видимый сквозь стекло, из глубины здания показался солдат. Он был абсолютно заспанного вида и никак не мог сообразить, чего от него хотят. Терпение Мухаммеда лопнуло, и он обложил солдата сквозь дверь таким арабским матом, что тот сразу засуетился, кое-как открутил проволоку и растворил двери. При этом он согнулся в полупоклоне и непрерывно повторял: "Аглян ва-саглян, эффенди! Мин фадляк, эффенди!" (Добро пожаловать, господа! Пожалуйста, господа!) Мухаммед еще что-то недовольно прорычал ему, и тот мгновенно исчез, скрывшись в глубине здания. "Может, что-то надо заплатить за посещение музея?" - поинтересовался я на всякий случай у капитана. "Еще чего, сейчас посмотрим сначала, что за чай он нам принесет". Я думаю, до солдата дошло, что от густоты, аромата и сладости ожидаемого чая для него лично зависело, окажется ли он еще до истечения этого дня в окопе, обложенном мешками с песком, или будет прощен и по-прежнему останется охранять "Музей обороны".
...Первый зал музея давал чисто географические и исторические сведения про Синайский перешеек, где позднее был проложен Суэцкий канал. Согласно легенде, где-то в этих местах Моисей выводил из египетского плена "племя израилево". Но конечно, на многочисленных стендах мы не нашли ни малейшего упоминания об этом.
Затем в следующем зале рассказывалось о Фердинанде де Лессепсе и истории строительства канала. После этого шел зал с информацией о статистике и деятельности канала за многие годы. Затем мы вошли в зал подарков. Запомнился какой-то кривой кинжал в заржавленных ножнах, очень древнего вида - подарок братского Йемена. Солидного вида и исполнения Коран в богатом позолоченном окладе был подарен Саудовской Аравией.
А вот откуда модель трактора ДТ-54 в сцепке с плугом? Конечно же подарок города-побратима Волгограда. "Наши люди - везде", - удовлетворенно отметил Михаил.
И вот уже мы вошли в зал, посвященный собственно обороне 1956 года. Многочисленные крупноразмерные фотографии на стенах и подписи к ним клеймили позором англо-франко-израильских агрессоров. Но тут же были и экспонаты. Больше всего запомнился помещенный под стеклом в витрине Karl Gustav Light machine-gun. Он имел массивный затвор, приклад и таких внушительных размеров ствол, что в длину они составляли все вместе явно свыше двух метров. Если это легкий пулемет, то каких же размеров должен быть тяжелый?
В другой витрине висел летный комбинезон, а над ним гермошлем. На костюме виднелись какие-то бурые пятна (крови?), а надпись на табличке гласила: "Летный комбинезон британского пилота". Тут же лежал предмет с надписью на нем oxygen tank (кислородный баллон) и еще какие-то детали самолета. Несомненно, экспонаты были подлинные.
В других застекленных витринах мы увидели парочку перекореженных автоматов, действительно старого образца, какую -то сплющенную металлическую посуду, порванную маску противогаза, еще какие-то предметы экипировки, обрывки бумаг и даже пачки сигарет galouises (французские) и players (английские) - пустые. В общем, свидетельства пребывания оккупантов на этой земле были собраны неопровержимые.
Но больше всего нас впечатлил самый последний зал - как мы его назвали - живописи. Он был самым большим по размеру, на стенах висели картины на батальные темы, а центральное место занимало полотно размером где-то три на шесть метров. На нем была изображена акватория Порт-Саидской бухты, с хорошо различимыми кораблями интервентов, - половина из них уже горела ярким пламенем с черным дымом. Небо также было заполнено самолетами агрессоров - каждый второй из них падал, картинно оставляя за собой шлейф дыма. На переднем плане были, естественно, мужественные воины, которые из артиллерийских и зенитных орудий громили боевую технику врага, тут же мальчишки - местные "Гавроши" - подносили им снаряды, женщины перевязывали раненых и т.д. Хотя историческую достоверность изображенного на этом полотне можно было поставить под сомнение, неизвестный нам арабский Верещагин - или это был коллектив авторов? - выписал все указанное с большим чувством. А Михаил изрек: "Да-а, хотел бы я посмотреть на ту картину, что они напишут, когда, дай Бог, закончится и эта война..."
...На этот раз Мухаммед поднялся к нам в кузов, и мы покатили в порт, то есть в деловую часть города. Все чаще стали попадаться различные офисы и конторы, и хотя витрины были плотно закрыты ставнями и решетками, а двери замками, сохранившиеся вывески говорили сами за себя: boutique, duty-free shop, supermarket, также bar, restaurant, tavern, pub, saloon. На всем печать запустения, все было закрыто. Мухаммед стал рассказывать следующее: когда раньше западный сухогруз или танкер прибывал на рейд Порт-Саида, то он становился в очередь, а дальше начиналась работа для египетского лоцмана. Все, кто был свободен от ближайших вахт, обычно отпрашивались на берег. Начинали они вот с этой площади, обходя по очереди вот те заведения, здесь же к их услугам постоянно дежурили каирские такси. Разгулявшихся моряков невозможно было остановить, и они уже мчались в Каир, где обычно продолжали в районе многочисленных казино, у пирамид в Гизе. Знали моряки, где находится и так называемая "Lady-streеt".
Потом теми же такси они устремлялись в Суэц и спустя двое-трое суток "усталые, но довольные" поднимались на борт судна в южной оконечности канала в Суэце.
В это же время приблизительно такие же группы моряков "стартовали" из Суэца в северном направлении. Для нас, воспитанных в строгости комсомольских собраний, этот рассказ египтянина раскрывал глаза на "многообразие окружающего мира", как нам позднее поведали идеологи перестройки.