Российские спецслужбы. От Рюрика до Екатерины Второй - Телицын Вадим Леонидович
Во Франции ловкий якобинец, цареубийца из третьего сословия, Жозеф Фуше, проявил себя новатором в работе секретной французской службы. С июля 1799 года он возглавлял министерство полиции при Директории, остался на этом посту при первом консуле Наполеоне до сентября 1802 года, занимал эту должность с июля 1804 года по июнь 1810 года, а также в период с марта 1815 года до июня 1815 года — во время знаменитых «Ста дней».
Наконец, после реставрации династии Бурбонов при короле Людовике XVIII он снова был министром полиции с июля по сентябрь 1819 года.
В начале своей карьеры он был комиссаром Комитета общественного спасения, созданного в апреле 1793 года для управления революционной Французской Республикой. Когда глава Комитета Робеспьер вознамерился избавиться от Фуше, он не предвидел контратаку со стороны последнего. Между тем Фуше, собрав группу противников Робеспьера, позаботился о его аресте с последующим судом и казнью на гильотине вместе с соратниками.
Когда генерал Наполеон Бонапарт вернулся из Египетского похода, Фуше организовал тайный заговор против власти, пришедшей на смену революционерам, то есть Директории, которой служил в качестве министра полиции, и таким образом расчистил путь для государственного переворота, совершенного Наполеоном 18-го брюмера. При Наполеоне Фуше остался министром полиции.
Никто не сделал больше, чем Фуше, для установления и обеспечения власти Наполеона, однако Наполеон, не имея полного доверия к Фуше, передал часть полицейских полномочий другим должностным лицам и службам, действуя в соответствии с классической формулой «разделяй и властвуй». Наполеон начал формировать корпус жандармов как подразделение регулярной полиции еще в бытность первым консулом и повысил ранг корпуса при Империи, когда часть жандармов даже использовалась в качестве секретных агентов в штатской одежде.
Фуше как-то заметил, что политическая полиция стала неотъемлемой частью правительственного механизма в Европе, независимо от формы правления. «Задача высшей полиции (полиции безопасности), — писал Фуше, — огромная в любом случае — работает ли она в рамках представительной власти или же она действует на благо правительства централизованного, аристократического, диктаторского или деспотического». Быть полезным своему шефу являлось первостепенной задачей для Фуше; именно поэтому он начал составлять для Наполеона ежедневные бюллетени о положении дел в стране, основанные на донесениях, поступавших к руководителю «surete» — подразделения службы политической безопасности министерства полиции «от секретных агентов и осведомителей, постоянных и временных, служащих и частных лиц, мужчин и женщин из различных слоев общества». Подобно своим австрийским коллегам, Фу-me запрашивал огромное количество сведений и, весьма вероятно, не успевал их прочитать. (Шешковский, как писали современники, читал все, используя на это даже редкие минуты отдыха, боясь упустить что-нибудь самое важное.)
Он требовал докладов от префектов и начальников всех департаментов, а также пользовался источниками информации во всех иностранных посольствах, аккредитованных в Париже. В число множества обязанностей Фуше входили контроль над паспортной системой, содержание тюрем, а также руководство, хотя и не в полном объеме, жандармерией. Фуше предотвращал появление пред судом «нежелательных элементов», чтобы они не могли использовать открытые заседания для изложения своих взглядов или раскрытия сведений, которые лучше было бы хранить в тайне. Вместо этого Фуше использовал свои чрезвычайные полномочия для высылки таких людей из Парижа.
Как руководитель цензуры министр полиции контролировал прессу, которую он считал главной виновницей Французской революции. Фуше придерживался мнения, что издательское дело, особенно издание газет — одно из основ общественного порядка и в качестве такового является заботой полиции. Он предупреждал о «ранее неизвестном прессе общественного мнения». Традиционные ограничения, такие как религия, более не держат в повиновении общество, получившее доступ к прессе. Фуше наставлял издателей во время периодических встреч с ними и даже редактировал и исправлял авторские рукописи. А в это время его цензоры выискивали в печатных изданиях слова и выражения, которые могли быть восприняты как вызов власти Наполеона.
Фуше, подобно Пержену, сам собирал сведения, беседуя с политическими деятелями всех оттенков, особенно с якобинцами слева и аристократами и монархистами справа. Среди предостережений, адресованных тем, кого он считал опасными, были слова, обращенные к военному министру графу Бернадотту: «Если вы окажетесь во главе заговора против Наполеона, ваша голова слетит с плеч. Я даю вам слово, и я его сдержу».
Воззрения Фуше нашли отражение в «Конституции» 28 Плювиоза 8-го года (17 февраля 1800 года). Эта «Конституция» превратила Францию в централизованное бюрократическое государство, составной частью которого являлась полиция. За весь XIX век ни революции, ни смены правительств не смогли поколебать эту иерархически организованную административную систему.
Фуше закончил свою карьеру службой Бурбонам; он играл ключевую роль в реставрации династии в лице Людовика XVIII. Самые влиятельные аристократы верили, что только Фуше, якобинец и цареубийца, мог «спасти страну».
К середине века, вопреки развитию демократии, а может и благодаря ей, органы политической полиции сохранили свой особый статус. Например, агенты полиции пользовались судебной неприкосновенностью, если они действовали во имя национальной безопасности — практика, поддержанная в 1849 году судебным экспертом Александром Вивьеном, который, выступая перед депутатами Национального собрания Франции, говорил:
«При представительном правлении бывают обстоятельства, когда в случае крайней общественной необходимости, министры прибегают к мерам, нарушающим права человека… Сделав их подвластными общей юстиции, мы парализовали бы усилия, направленные на обеспечение общественных интересов, и создали бы в государстве новый центр власти, который угрожал бы всем остальным. Способы, которыми действует «surete general» (служба государственной безопасности), находятся вне сферы судебной юрисдикции, даже если при этом могут быть ущемлены права человека.»
Вивьен совершенно ясно выразил точку зрения, распространенную не только во Франции, но и на всем континенте, о том особом месте, которое занимает политическая полиция в любом государстве, даже в демократическом.
Луи Наполеон, получивший власть в результате избрания президентом Франции в 1848 году, утверждал, что общественные интересы являются его собственными интересами, однако использовал существовавшую полицейскую систему для государственного переворота 2 декабря 1851 года, который привел к установлению Второй империи. Полицейские разжигали страх перед социалистической опасностью, производили аресты, совершала покушения, закрывали газеты [369]. В свою очередь, руководство полиции манипулировало плебисцитом 1852 года. Однако к 1868 году никакие усилия полиции не могли остановить нарастающего общественного недовольства, которое вскоре было подогрето франко-прусской войной. Империя рухнула в результате народного восстания 4 сентября 1870 года.
С установлением Третьей республики, пришедшей на смену Второй империи, политическая полиция оказалась в ведении министра внутренних дел, но при непосредственном подчинении Дирекции общей безопасности (surete generate). Номенклатура изменилась, но система, установившаяся в начале XIX века, продолжала существовать.
В России система политического сыска, сложившаяся при Петре 1 в начале XVIII века, оказалась недееспособной столетия спустя, когда отзвуки Французской революции побудили русское правительство перенять кое-что из тех методов, которые практиковались в Париже. Поскольку общественное мнение стало силой, угрожавшей традиционному образу правления, руководители ведомства государственной безопасности также ввели новые правила для печати» [370].
