Российские спецслужбы. От Рюрика до Екатерины Второй - Телицын Вадим Леонидович
Именно такой человек в полной мере устраивал Екатерину, как чиновник, как человек, радеющий за порученное ему дело, действующий не за страх, а за совесть. К сожалению (для императрицы) таких людей можно было пересчитать по пальцам, в остальных превалировали те черты, которые перечеркивали все их усилия в деле карьеры и в деле служения престолу и государству.
Увы, второго такого человека российская история и история российских спецслужб больше не знала. А жаль!
Года два назад в научной периодике была опубликована интереснейшая статья, раскрывающая механизмы взимодействия спецслужб европейских стран (в том числе и России), на основных положениях которых стоит подробно остановиться. И вот почему. Статья эта, хотя и несколько выходит за хронологические рамки нашего повествования, дает возможность сравнить спецслужбы различных стран, выявить общее и особенное, понять, в чем отличия отечественных сыскарей от их западноевропейских коллег.
Итак:
«В XVIII–XIX веках угроза государственной безопасности, вызванная активностью революционного движения во всем мире, а также широкое распространение печатного слова заставили руководителей полицейских служб во всей Европе систематизировать разнообразные методы своей тайной работы и превратить их в настоящую полицейскую науку. Хотя эта попытка почти не нашла отражения в серьезных научных грудах по современной истории Европы, главы всех правительств, независимо от их политических взглядов, с редким единодушием делали ключевыми политическими фигурами руководителей органов государственной безопасности, которые брали на вооружение методы, разработанные их коллегами в других странах. (Интересно, что брали русские спецслужбы из арсенала европейцев?)
В результате в период между 1750 и 1900 годами в деятельности секретных полиций отмечается много общего, и это связано, прежде всего, с тем, что европейские правительства впервые столкнулись с противником, который одновременно владел мечом и пером. Жозеф Фуше во Франции, Антон Перген в Австрии, Петр Рачковский в России были среди тех магистров шпионской науки, которые внедрили в своих организациях новые методы обеспечения государственной безопасности. Политическая полиция стала неотъемлемым инструментом европейских правительств, применявшимся всеми политическими режимами — авторитарными, демократическими и реформаторскими. Россия, которую многие считали самой авторитарной страной в Европе, тоже заимствовала, обычно с опозданием, европейский опыт в сфере деятельности политической полиции. (Заметим — «с опозданием».)
Родоначальником европейской тайной полиции был министр полиции Франции с 1759 по 1774 годы Габриэль де Сартин (он изменил свое настоящее имя «Сартин», получив дворянство). В последние одиннадцать лет своей полицейской деятельности он также наблюдал за книгопечатанием, будучи главным цензором Франции. Он лично знал многих выдающихся писателей Просвещения, среди которых был драматург Бомарше, ставший одним из самых ценных секретных агентов Сартина. (И в России можно было найти немало писателей, сотрудничавших с полицией или разведкой [368].)
Другим был Дени Дидро, старый школьный товарищ Сартина, который пристально наблюдал за его издательской деятельностью. В то же время Сартин интересовался мнением Дидро по поводу ряда рукописей, и, как считает Дидро, побудил его написать больше пьес. Когда «Французская Энциклопедия» Дидро была опубликована, Сартин помог облегчить ее продажу в провинции и за границей, хотя в самом Париже она была запрещена.
Среди новшеств, которые произвели глубокое впечатление на глав других государств, была сеть осведомителей, созданная Сартином за пределами Франции. Прусский король Фридрих II (1740–1786) направил руководителя берлинской полиции изучать полицейское дело во Франции и распорядился применить в Пруссии наиболее эффективное из французского опыта. Австрийская императрица Мария Терезия также воспользовалась рекомендациями Сартина для реформирования своей полиции. (И Екатерина немало использовала из деятельности французской полиции, считая, что при всей своей чудовищности, Франция привнесла серьезные изменения в структуры, отвечающие за безопасность.)
Вскоре после восшествия на престол, сын и наследник Марии Терезии Иосиф II (1780–1790) обратился к австрийскому дипломату Иоганну Антону графу фон Пержену с предложением продолжить реформу политической полиции. Пержен развернул свою деятельность в Европе, организовав подразделения тайной полиции (с секретными приказами и инструкциями, известными только должностным лицам) и негласно использовал обычную полицию для установления всеохватывающей политической слежки. Тайная и обычная полиция совместно осуществляли надзор за чиновниками, лицами, предположительно или открыто враждебными короне, и следили за общественным мнением — о состоянии последнего требовались достоверные сведения. Высокопоставленные чиновники, в первую очередь наместники провинций, также должны были собирать конфиденциальные сведения и сообщать о них центральной полиции, таким образом они становились продолжением полицейской системы.
Для поддержания своей системы Пержен ввел регистрацию всего населения Австрийской империи, включая иностранцев (раньше такая практика применялась лишь в Вене). И регистрация, и надзор были необходимы, — говорил Пержен, — чтобы «обеспечить внутренний мир, безопасность и благоденствие» и иметь возможность выявлять при помощи «тайного розыска любого рода опасные тенденции еще до того, как они созреют». В то время как реформистский бюрократический аппарат Иосифа II распространял во владениях Габсбургов более функциональное, рациональное и просвещенное правление, австрийская политическая полиция приобретала все возрастающую власть в контроле над населением. (И это не могло ускользнуть от пристального взгляда русской императрицы Екатерины Алексеевны.)
В 1790 году Леопольд II (1790–1792) почти полностью упразднил министерство полиции и агентурную сеть. Передав большую часть полицейских полномочий провинциям, он повелел, чтобы главной заботой для исполнителей законов стали общее благо и личная безопасность подданных. Но после внезапной кончины Леопольда II в 1792 году и с началом войны с Французской республикой, его наследник Франц II повелел Пержену восстановить министерство полиции вместе с подразделением политического розыска, и их главной заботой стали тайные антимонархические общества, которые насаждали французские республиканцы. Ко времени отставки Пержена в 1802 году характерной чертой австрийской политической полиции стала ненасытная жажда информации, что привело к развитию шпионажа внутри страны и по всей Европе.
Тайная полиция в австрийских владениях достигла пика своего могущества в правление императора Франца II благодаря назначению в 1816 году министром полиции графа Иосифа Седлнитски. Во многом это произошло потому, что он действовал рука об руку с князем Клеменсом Меттернихом, министром иностранных дел и канцлером вплоть до революции 1848 года, лишившей его власти. Седлнитски руководил полицией, хотя Меттерних имел в своем распоряжении «службу внешней разведки, которая снабжала его… донесениями из главных европейских столиц и академических кругов Германии и Италии, пополняя досье, которые составлялись агентами Седлнитски в самой империи».
В марте 1824 года Меттерних распорядился, чтобы Седлнитски делился сведениями с полицейскими службами иностранных государств в целях совместной борьбы с опасностью, которую представляли тайные революционные общества. В то же время тайные австрийские агенты были разбросаны по всей Италии и Германии, где было мощное национально-освободительное движение против империи.
Тайная австрийская полиция, управляемая штабом из двенадцати человек в самом Министерстве полиции, взялась за расширение сети агентов и осведомителей, которая включала провинциальную полицию, наместников провинций и дистриктов, а также специальные комиссариаты, учрежденные в горячих точках. От пограничной стражи поступали сведения о лицах, пересекавших границу. Политическая полиция скрытно руководила цензорами, проверявшими газеты, книги, произведения искусства, театры, а также перлюстрировала корреспонденцию в почтовых отделениях в поиске политической информации.
