Юлиан Семенов - Межконтинентальный узел
- Вы мне должны девяносто бумажек; возможно, я потеряю на этом пять марок, а если выиграю, то сущий пустяк, пересчитывать - дороже.
- Вы выиграли десять марок, Карло, - меланхолично заметил Прошке. - Я подсчитал. Ссыпали ровно восемьдесят марок, хороший бизнес.
Кузанни и Степанов переглянулись; Кузанни чуть улыбнулся, подмигнув русскому: парень что надо; когда спустились в туалет, где было два автомата, один городской, а другой международный.
Степанов заметил:
- Господин Прошке, если вы будете работать так же четко, как сейчас считали монеты, за исход дела можно не волноваться.
- Думаете? - Прошке зевнул, прикрыв рукой рот, сделавшийся круглым, как вход в тоннель. - Хорошо, если так. На самом-то деле Карло проиграл, сыпанул девяносто пять марок, но я не терплю ш т у ч е к - деньги любят счет.
...В туалете было чисто, как в операционной; черный кафельный пол, голубые умывальники, хрустящие салфетки, фирменное мыло в маленьких коробочках, сделанных под черепаху; к счастью, никого из посторонних не было. Как медленно человечество постигает самые простые истины: зачем было платить деньги старухе, которая дремала здесь на стуле, собирая с посетителей пятьдесят пфеннигов, когда значительно экономичней врезать в кабинки замки с копилкой?!
Кузанни набрал голливудский номер продюсера Гринберга; тот, по счастью, был дома; разница во времени, там еще поздний вечер.
- Привет, Стив, это я.
- Ты уже в Берлине? - спросил Гринберг.
- Да.
- Ну и как?
- Может быть любопытно.
- Съемка скрытой камерой?
- Боюсь, что нет. Телевик. Но такие фото очень хорошо монтируются, Стив, это дает большую достоверность, чем киносъемка, да и потом здешних клиентов на камеру не снимешь, нет времени и, судя по всему, слишком рискованно.
- Тебе виднее. Во сколько это мне станет?
- Оплата их номера в гостиницах...
Прошке поднял палец:
- Нет, нет, двух номеров, пожалуйста! Франц храпит, и потом, я привык засыпать с женщиной. Кузанни спросил Гринберга:
- Ты слышал?
- Да. Сколько это все будет стоить? Говори сумму, я отвечу тебе "да" или "нет".
- Ты ответишь "да", Стив.
- Сначала назови сумму, - повторил Гринберг.
- Это может стоить плюс-минус двенадцать тысяч долларов. Прошке покачал головой:
- Неверно. А если интересующие вас люди полетят в Штаты? Чили? Или на Мадагаскар? Пусть переведет пятнадцать тысяч...
- Он говорит, что надо перевести пятнадцать тысяч, Стив.
- Нереально, - ответил Гринберг. - Максимум, на что я могу пойти, это шесть тысяч. Марка по-прежнему падает, так и так ему выгодно, он согласится...
Кузанни обернулся к Прошке:
- Мой продюсер готов уплатить шесть тысяч долларов. Прошке покачал головой:
- Это несерьезно, мистер.
- Хорошо, но скостите же хоть на сколько-нибудь, - взмолился Кузанни.
Прошке пожевал губами и несколько растерянно шмыгнул носом:
- Ладно, черт с ним, пусть пересылает четырнадцать тысяч. Кузанни повторил в трубку:
- Он согласен на четырнадцать.
- Это нереально, Юджин! Четырнадцать тысяч баков за двадцать фотографий?! Он хочет сорвать куш на жареном! Найди кого-нибудь еще и сразу называй сумму: "Мой продюсер готов перевести семь с половиной тысяч, и ни цента больше, цена окончательная".
- Сейчас, погоди. - Кузанни снова обернулся к Прошке: - Семь с половиной тысяч. Он говорит, что уплатит семь с половиной тысяч...
Прошке медленно покачал головой; лицо его было обиженным.
- Повторяю: я буду охотиться не за неверной женой. Он знает, о ком идет речь?
- Хорошо, Стив, - сказал Кузанни, - давай уговоримся так: я иду на риск... Семь с половиной тысяч платишь ты, а остальные шесть вычтешь из моего гонорара...
- Не делай глупостей! Он обирает тебя...
- Стив, я прошу тебя сделать то, что прошу... Прошке написал на салфетке номер телекса:
- Пусть отправит перевод на тринадцать тысяч прямо сейчас же в мой банк, счет шестнадцать двадцать три четыреста пять.
Кузанни повторил; Гринберг раздраженно сказал:
- Погоди, я должен встать с кровати... Диктуй...
- И пусть отправит подтверждение по моему телексу, - попросил Прошке. Берлин, девяносто семь семьдесят два, "Прайвэт лебенс бюро". Я хочу иметь подтверждение немедленно, - он посмотрел на часы, - потому что через час я должен начать работу... И последнее: когда вы мне назовете адрес, где я должен снимать? Темп-III
В шестнадцать часов мимо Кулькова, сидевшего на скамеечке возле станции метро "Фридрихштрассе" после телефонного звонка, который он загодя сделал из автомата, медленно проехала старенькая машина марки "фольксваген" с военным номером подразделения ВВС США, расквартированного в Западном Берлине.
Через час, когда Кульков шел к выходу из метро "Ляйпцигер-штрассе", два пьяных турка на высоких каблуках, в обтягивающих, узеньких брючках, расклешенных книзу, обгоняя, толкнули его в бок, и он почувствовал, как в карман его пиджака что-то сунули. Группа Гречаева, наблюдавшая за ним вместе с работниками контрразведки ГДР, отметила, что п р е д м е т о м этим был конверт: очень тонкий; авиапочта Болгарии; марка погашена в Софии.
...Через двадцать две минуты турки перешли государственную границу ГДР с Западным Берлином на станции метро "Фридрихштрассе"; офицер, проверявший их пропуска, сообщил контрразведчикам, что Мехмет Шааби и Абдулла Кижа были совершенно трезвы; в интересах операции досмотр произведен не был.
В Западном Берлине они сделали пересадку на линию, которая вела к Клейаллее; штаб-квартира оккупационных войск США; в рези-дентуру ЦРУ не пошли; на улице их подхватил битый "мерседес-230" и отвез в маленький особняк на Фогелыитрассе; дом принадлежал фармацевту Рихарду Ризенбауму - конспиративная явка регионального отдела военной разведки.
После тридцатиминутной беседы Мехмет Шааби вышел из особняка и отправился в Кройцберг; там в доме, где помещался магазин радиоаппаратуры, работающий в основном на турецких иммигрантов, на втором этаже, в квартире семь, была явка одного из руководителей "серых волков", так называемая "группа-зет"; вместе с ним отправился к границе; оставили "фольксваген" возле свалки старых автомобилей; поднялись на пятый этаж полупустого, разрушенного еще со времен войны дома; здесь на имя художника Рикенброка еще неделю назад было снято ателье; просмотр территории ГДР отличный, особенно Зауэрштрассе (а не Беренштрассе, как говорил Кульков в Москве), куда, как значится в инструкции, сунутой в карман Кулькову, он должен явиться в девятнадцать часов тридцать минут, предварительно побрившись наголо: "Предстоит переход границы, вас заберет наш общий друг, но предварительно вам необходимо бросить в семнадцать часов прилагаемое письмо, переписав его предварительно от руки, в почтовый ящик квартиры. Это сигнал, означающий, что вы будете в условленном месте на Зауэрштрассе в обговоренное время". Прилагался адрес: Ляйпцигерштрассе, наискосок от ресторана "София"; о том, что там жил представитель чикагской газеты, не говорилось, а уж тем более о том, что человек этот связан со с л у ж б о й.
Письмо, которое надлежало переписать от руки, гласило следующее: "Я, кандидат физико-математических наук Геннадий Александрович Кульков, в течение двадцати пяти лет работал рука об руку с ведущим ракетостроителем Советского Союза академиком Крыловским. На моих глазах создавались ракеты СС-20 и вывозились в страны-сателлиты, чтобы стационировать их там против Запада. За участие в создании этой ракеты я был удостоен Государственной премии СССР и награжден орденом "Знак Почета". Я был твердо убежден, что ракетное оружие необходимо моей стране для отражения удара "американской военщины". Но в последнее время я стал свидетелем трех секретных совещаний, которые открыли мне глаза на происходящее: владыки Советского Союза, на словах выступающие за мир и разоружение, подвергающие злобной критике Америку, сейчас, во время ведения переговоров в Женеве, приняли новый, сверхсекретный план. Согласно этому плану уже сейчас - в обстановке абсолютной тайны - в России начат новый виток гонки ракетных вооружений. Именно поэтому я принял горькое решение покинуть Родину, чтобы открыто предостеречь народы всего мира от того, что им готовит Кремль. Тактика ведения переговоров в Женеве советской делегации есть тактика бесчестных затяжек во имя выигрыша времени. Мир в опасности. Честные люди Земли должны сказать свое слово в защиту цивилизации. Я отдаю себе отчет, на какой риск иду, пытаясь уйти из-за "железного занавеса", я понимаю, что не исключена возможность моего ареста КГБ и контрразведкой ГДР, поэтому решил передать это заявление в прессу еще до того, как предприму попытку уйти в свободный мир. Геннадий Кульков".
...Второй турок, Кижа, от фармацевта Ризенбаума выехал в район Ванзее; дом семь по Моцартштрассе; поднялся в квартиру два на третьем этаже.
Ее арендовал Луиджи Мачелли возглавлявший "группу-7", связанную с масонской ложей "П-2".
