Проспер Оливье Лиссагарэ - История Парижской Коммуны 1871 года
В то же время Тьер телеграфировал своим префектам: — Ворота Сен‑Клу пали под обстрелом наших пушек. Генерал Дуэ ворвался в город. — Двойная ложь. Ворота Сен‑Клу были открыты три дня, в течение которых версальцы не смели в них войти, а генерал Дуэ прошел через них очень робко, «гуськом», благодаря изменнику.
Ночью военное министерство несколько оживилось. Там толпились офицеры, спрашивая приказов. Генштаб не позволил бить в набат под предлогом того, что не следует пугать население. Некоторые члены Совета задумались, наконец, над планом обороны Парижа, обращая внимание на те стратегические пункты, о которых не вспоминали шесть недель. Когда возникла необходимость быстро сформулировать идею, метод и выдать точные инструкции, депутаты закрылись в своих кабинетах, чтобы составить прокламацию.
В то время как посреди Парижа, уверенного в своих попечителях, несколько человек без солдат, без информации готовились к сопротивлению, версальцы продолжали проникать в город сквозь бреши в обороне. Входя шеренга за шеренгой, они увеличивали свою численность, молча, под покровом сумерек. Постепенно они накопили силы между железной дорогой и оборонительными укреплениями. В 8 часов скопилось достаточно много солдат, чтобы разделить их на две колонны, одна из которых повернула налево, овладела бастионами 66 и 67, в то время как другая колонна пошла направо по дороге в Версаль. Первая колонна закрепилась в центре Пасси, заняв приют Сен‑Перин, церковь и площадь Отей. Другая колонна, разметав примитивную баррикаду, сооруженную на набережной в начале улицы Гийо, к часу ночи по улице Ренуара поднялась на площадь Трокадеро, не имевшую с этой стороны ни укреплений, ни защитников, и сразу же заняла ее.
В ратуше, наконец, собрались члены Комитета общественной безопасности. Пропал только Бийорэ, и не появился снова. Собравшиеся ничего не знали о численности и позиции неприятельских войск, но знали, что под покровом темноты враг вступил в Пасси. Штабные офицеры, посланные в Ла Муэтту разведать обстановку, вернулись с ободряющими вестями. Вслед за этим в 11 часов член Совета Осси вступил на улицу Бетховена, где были потушены огни. Вскоре его конь отказался двигаться вперед. Он поскользнулся и рухнул в большую лужу крови. Национальные гвардейцы, казалось, спали вдоль стен. Внезапно появились люди. Это были версальцы, сидевшие в засаде. Спящие были убитыми федералами.
Версальцы убивали федералов по эту сторону от стен Парижа, а Париж ничего не знал. Ночное небо было чистым, сияли звезды. Теплая ночь, благоухавшая ароматами. Театры заполнила публика, на бульварах царило оживленье и веселье, в освещенных кафе толпились посетители и повсюду молчали пушки. Такой тишины не знали три недели. Если бы «лучшая армия, которой Франция когда–либо владела», прошла по набережным и бульварам беспрепятственно, одним махом, без единого выстрела, если бы она сокрушила Коммуну Парижа.
Добровольцы удерживали железнодорожное полотно до полуночи, затем измученные, оставшиеся без подкреплений, отступили на Ла Муэтту. За ними последовал генерал Клиншан, занял ворота Отей, прошел ворота Пасси и далее двинулся к штабу Домбровского. 50 добровольцев некоторое время держались в Шато, но обойденные с востока, под угрозой быть отрезанными от Трокадеро, в пол первого ночи, они отступили на Елисейские поля.
На левом берегу генерал Сисси весь вечер концентрировал войска в двухстах метрах от крепостной стены. В полночь его саперы перебрались через ров, взобрались на бастионы, не встретив даже часового, и открыли Севрские и Версальские ворота.
В три часа ночи версальцы наводнили Париж через пять зияющих ран — ворот Пасси, Отей, Сен‑Клу, Севрских и Версальских. Большая часть пятнадцатого округа была оккупирована. Захвачены Муэтта, все Пасси и холмы Трокадеро, а также пороховой погреб на улице Бетховена, огромные катакомбы под шестнадцатым округом, которые были набиты 3 000 бочек пороха, миллионами патронов, тысячами снарядов. В пять часов первый версальский снаряд упал на дворец Почетного легиона. Как и в утро 2‑го декабря Париж спал.
XXVII. Нашествие продолжается
Генералы, командовавшие вступлением в Париж, великие полководцы.
(Выступление Тьера на Национальной Ассамблее 22 мая 1871 г.)В 2 часа Домбровский прибыл в ратушу, бледный и удрученный. Его грудь была посечена осколками камней, разлетевшихся после выстрела. Он сообщил Комитету общественной безопасности о вступлении версальцев в город, о захвате неожиданным ударом Пасси, о своих бесполезных попытках собрать людей. Так как от него требовали новостей, так как их удивило столь быстрое вторжение, значит, настолько мало Комитет знал военную ситуацию, Домбровский, неверно их понявший, воскликнул: — Что! Комитет общественной безопасности принимает меня за предателя! Моя жизнь принадлежит Коммуне. — Его жестикуляция и голос свидетельствовали о глубоком отчаянии.
Утро было теплым и светлым, как предыдущим днем. На призыв к оружию, набат, откликнулись три–четыре тысячи человек, поспешивших к Тюильри, ратуше и военному ведомству. Но сотни других в этот момент бросили свои посты, покинули Пасси и оставили пятнадцатый округ. Федералы Пти—Ванв вернулись в Париж в пять часов и, увидев, что Трокадеро занят версальцами, отказались держаться до конца. На левом берегу, на площади Св. Клотильды, некоторые офицеры пытались остановить национальных гвардейцев, но те не подчинились. — Сейчас настало время войны баррикад, — утверждали они, — каждый должен быть в своем квартале. — Они пробились на площадь Почетного легиона. К ним была обращена прокламация Делеклюза.
Роковая прокламация, расклеенная на стенах, начиналась так:
«Довольно военщины! Никаких больше штабных офицеров в мундирах, расшитых золотом! Уступите место народу, безоружным бойцам! Пробил час революционной войны! Народ ничего не знает об учебных маневрах. Но когда у людей оружие в руках, под их ногами мостовая, они не боятся стратегов монархической школы!»
Когда военный министр клеймит дисциплину, кто будет подчиняться? Когда он отвергает любой метод, кто прислушается к разумным доводам? Так, мы видим сотни человек, отказывающихся уйти с мостовых улиц, не обращающих никакого внимания на агонизирующие соседние кварталы, остающихся неподвижными до последнего часа, ожидающих, когда придет армия и одолеет их.
В 5 часов утра началось официальное отступление. Начальник генштаба Анри Продомм поспешно эвакуировал военное ведомство, без выноса или уничтожения документов. На следующий день они попали в руки версальцев и послужили основанием для привлечения к суду военных трибуналов тысяч жертв.
Покидая военное министерство, Делеклюз встретился с Брюнелем, которого выпустили на свободу лишь предыдущим вечером. Он сразу же собрал легион и предложил свои услуги, поскольку был одним из тех убежденных людей, которых нельзя было потрясти даже самым несправедливым судебным решением. Делеклюз приказал ему защищать площадь Согласия. Брюнель туда направился и расположил 150 стрелков, три 40‑миллиметровых орудия, одно 12‑миллиметровое орудие и два 7‑миллиметровых на террасе Тюильри и по берегу реки. Он обеспечил редут Сен‑Флорентен пулеметом и 4‑милиметровым орудием, редут на улице Рояль, и у входа на площадь Согласия двумя 12‑миллиметровыми орудиями.
В зоне, расположенной перед позициями Брюнеля, на площади Бован, некоторые бойцы 8‑го легиона предприняли тщетные усилия остановить беглецов из Пасси и Отея, а затем занялись приведением собственного квартала в надлежащее состояние обороны. В Сен‑Оноре Фобурга соорудили баррикады до Английской набережной, а также на улице Сюрезн и в Вий—Левеке. Воздвигли заграждения на площади Св. Августина, в начале бульвара Усмана, перед бульваром Малешерб, когда показались версальцы.
Рано утром они начали наступление. В 5.30 Дуэ, Клешан и Ладмиро, пройдя вдоль редутов, вступили на авеню Великой армии. Артиллеристы Порт—Мэйо, обернувшись, увидели в тылу версальцев, с которыми соседствовали около десяти часов. Ни один часовой не предупредил их. Монтере провел своих бойцов через Терн. Он один с мальчишкой зарядил пушку в Порт—Мэйо, выстрелил последний снаряд по врагу и сумел уйти через Батиньоль.
Колонна Дуэ вновь поднялась по авеню до баррикады перед Триумфальной аркой, которую они заняли без боя. Федералы едва успели эвакуировать пушку, которую должны были установить на Триумфальной арке. Солдаты прошли по набережной и вошли на молчаливую площадь Согласия. Неожиданно открыли огонь с террасы Тюильри. Встретив залп в упор, версальцы бежали до дворца Промышленности, понеся большие потери убитыми.
Слева солдаты заняли брошенные Елисейские поля, и, пройдя по улицам Морни и Абатуччи, появились на площади Св. Августина, где баррикады, едва начавшие строиться, не могли оказать сопротивления, а к 7.30 версальцы закрепились в казармах Пепиньер. Федералы создали вторую линию обороны, закрыв вход на бульвар Малешерб в начале улицы Буасси д’Англэ.
