ЕВА. История эволюции женского тела. История человечества - Бохэннон Кэт

Тем не менее современные социальные нормы в конечном итоге могут быть одной из главных движущих сил многих стереотипов, которые сложились у нас о Женском Мозге. В конце концов, хотя материнство кажется важной неврологической метаморфозой в жизненном цикле женского человеческого мозга, к моменту рождения ребенка с этим мозгом уже происходит многое. Например, он уже прошел через то, что мы, за неимением лучшего слова, называем «девичеством».

Девичество

В жизни каждой девочки наступает момент, когда она понимает, что за ней наблюдают. Что ее тело видят, и видят его мужчины. Этот фундаментальный опыт – момент или совокупность моментов, где-то между восемью и четырнадцатью годами, когда девочка начинает понимать, что быть женщиной – значит быть чем-то, что воспринимается по-другому, – мне близок. Когда я спросила знакомых женщин, помнят ли они такой момент, большинство ответило: да, конечно же. Некоторые прекрасно помнили конкретное событие (обычно произошедшее на улице); другие рассказывали о расползающемся чувстве, которое накапливалось с течением времени, о растущей паранойе, плотно укоренившейся в их сознании.

Я также помню и то, когда впервые пробудилась от этого чувства. В то время я была аспиранткой и сидела в аудитории на большой научной конференции, наблюдая, как одна из моих наставниц настраивала проектор перед выступлением. Позади меня пожилой мужчина язвительно сказал своему соседу: «Знаешь, многие пожилые женщины делают прически как у молодых. Ну, не знаю. Я не думаю, что это уместно». Похоже, он имел в виду челку моей наставницы. Я сидела на маленьком складном стуле и закипала. Мне хотелось повернуться и заставить его посмотреть мне в глаза, может быть, сказать что-нибудь язвительное о его собственных волосах и обвисших щеках…

Какова цена таких мгновений? Для меня она была небольшая: размышления о том, что я должна была сказать, но не смогла, помешали мне должным образом сосредоточиться на выступлении наставницы. В совокупности эти моменты – как часто бывает с другими женщинами, занимающимися исследованиями, – влияют на способность чувствовать себя членом научного сообщества, если в него входят такие люди, как тот мужик. Но общая стоимость борьбы с сексизмом для женщины – я имею в виду то, как эти вещи накапливаются в мозгу в течение жизни, – сводится к некоторым базовым функциональным особенностям. И они могли бы наконец дать нам лучшее определение того, что представляет собой Женский Мозг.

По сути, существуют две сети, которые мозг использует для борьбы с проблемами и угрозами. Первая – симпато-надпочечниково-медуллярная ось (SAM). В основном мы используем SAM в классических сценариях «бей или беги», когда события развиваются быстро. Допустим, вы слышите сигнал тревоги о цунами и понимаете, что нужно бежать. Мозг посылает сигнал надпочечникам выбрасывать адреналин. Его же врачи скорой помощи используют, чтобы перезапустить сердце после инфаркта. Адреналин позволит вам взбежать на гору, чтобы спастись от цунами. Он позволяет газели убежать ото льва.

Вторая сеть, отвечающая за стресс, – это гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковая ось (HPA). Ось HPA запускает выброс кортизола – классической «молекулы стресса». В организме всегда находится немного кортизола. Кортизол нужен для того, чтобы быть бдительным. Но когда его уровень остается высоким в течение длительного времени, нарушается цикл сна. Портится пищеварение. Страдают краткосрочная и долговременная память. Кортизол подавляет иммунную систему. Он укрепляет артерии. Поэтому небольшой стресс – это хорошо; но много стресса – плохо.

Ось HPA наш мозг использует в длительные, изнурительные периоды «жизненного стресса». Например, ваш ребенок последние пару лет не очень хорошо учится в школе. Или ваша компания закрывается, и вы не знаете, где теперь работать. Или вы переживаете тяжелый развод.

Психологические исследования доказали, что «угроза подтверждения стереотипа» реальна. Если сказать женщине, что девочки не разбираются в математике, а затем дать ей тест, она справится хуже, чем женщина, не слышавшая угрозу. Этот эффект удивительно устойчив. Он работает в любом возрасте, почти во всех возможных экспериментальных сценариях и даже тогда, когда тестируют не женщин. Если сказать испытуемым-мужчинам, что мужчины плохо интерпретируют эмоции, они хуже справятся с тестом, в котором их просят распознать выражения лица. Если сказать чернокожим испытуемым, что чернокожие не способны к инженерному делу, они получат более низкие баллы по предметным тестам.

У людей, которые ежедневно сталкиваются с угрозой, гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковая ось сверхактивна. Они просыпаются с более высоким уровнем кортизола, чем люди, которые не испытывают такого стресса. Хронический стресс вызывает побочные эффекты во многих частях тела. Но особенно в мозге: трудности с памятью, более медленную обработку данных и повышенную отвлекаемость.

Подобные закономерности можно увидеть у людей, страдающих хронической болью или депрессией, а также у беженцев или разоренных людей. Слишком много кортизола каждое утро. Слишком много случайных всплесков адреналина. Слишком высокая и слишком частая бдительность.

Затем, если вы испытываете стресс в течение достаточного времени, у вас появится склонность к эмоциональной отстраненности. Такое онемение, по сути, происходит, когда мозг приспосабливается к тому, чтобы меньше реагировать на собственные сигналы: кортизол оказывает меньший эффект и, чтобы получить импульс, мозгу требуется больше адреналина.

Человеческий мозг давно уже научился тщательно отслеживать, как каждый человек вписывается в большую группу. У каждого из нас есть особые роли, которые могут меняться в зависимости от обстоятельств. Мы проводим годы, тщательно изучая, как жить в глубоко социальном мире. Это одна из наиболее характерных особенностей нашего вида: длительный период социального обучения. Наш мозг создан для этого. Наш вид зависит от этого.

Нарушая социальные правила, вы страдаете от последствий. Вы учитесь действовать соответствующе и немного притворяться, когда не можете. Большую часть этого вы даже не осознаете – это отнимало бы слишком много энергии. Вы просто знаете, что должны улыбаться, когда улыбается кто-то другой. Обычно вам не нужно об этом думать.

Но что, если вы узнали, что должны улыбаться всегда? Даже если это не прямая, адекватная эмоциональная реакция на чужую улыбку? Например: вы – женщина, идете по улице Нью-Йорка и какой-то парень кричит вам: «Эй, почему не улыбаешься?»

Такую ремарку следует считать стрессором [201]. Это выговор. Вероятно, он научит вас, сознательно и бессознательно, больше улыбаться. Даже когда вам этого совсем не хочется.

Так что если женщины более социально настроены, чем мужчины, то это потому, что они научились быть такими: вопрос в количестве времени, которое женщины и девочки чувствуют себя обязанными посвятить этим навыкам. Разновидность когнитивной мышечной памяти. Делайте что-то достаточное количество раз, и у вас получится. Возможно, девочки-подростки настроены на социальные угрозы: что они хороши или плохи в математике, в учебе, в конкурентоспособности или амбициозности, в том, чтобы быть желанными. Один из способов справиться с угрозой – скрыться. Прикинуться дурочкой. Взрослые женщины делают это постоянно. Неужели мы правда думаем, что девочки-подростки не такие? Что не могут решить бросить математику раньше, чем мальчики, потому что считают, что у них ничего не получится? Что могут предпочесть тратить больше энергии на предметы, которые принесут им социальную похвалу, а не отчуждение и насмешки?

Неправильно говорить, что угроза стереотипов делает девочек-подростков психологически уязвимыми и что им не хватает «выдержки», ведь иногда выдержка означает пробираться через минное поле. И если вы притворяетесь глупее, чем есть, в мире, который наказывает вас за ум, означает ли это, что у вас нет выдержки? Или скорее что ваш разум быстро, незаметно, даже бессознательно изучает правила выживания?