Николай Рыжков - Премьер. Проект 2017 – миф или реальность?
И впрямь он помогал держать предприятия в форме. Дисциплинировал и рабочих, и производство в целом. При отсутствии на внутреннем рынке конкуренции экспортная продукция худо-бедно поддерживала уровень производства. И только. Другой выгоды от нее я, директор завода, не видел. Валюту за проданные изделия, за экскаваторы, например, получало то же Министерство внешней торговли. А завод-производитель ходил и клянчил валюту на покупку, например, необходимого для него оборудования. Хорошо, если давали малость, а могли и послать подальше.
Иными словами, от экспорта производственники бежали, а к импорту обеими руками тянулись. Выпрашивали, вымаливали ими же, по сути, заработанное. Но побеждал в этом не тот, кто дал стране больше, а тот, у кого было больше пробивной силы, глотка здоровее. Я даже термин в свое время придумал — «горловая экономика». Зачастую слепая вера в неоценимые преимущества импортной продукции господствовала во всех звеньях народного хозяйства. А ее оборотной стороной было пренебрежение отечественной продукцией, нежелание, а нередко и вытекавшее отсюда неумение заниматься ее совершенствованием. Все это, вместе взятое, напоминало какую-то болезнь. И недавно умерший академик Анатолий Петрович Александров метко окрестил эту болезнь «импортной чумой».
Я как-то спросил Президента Финляндии Мауно Койвисто:
— Почему ваши фирмы мало покупают нашу продукцию?
— Их право, — лаконично ответил Президент. — Я с ними ничего поделать не могу. При всем желании помочь вам. Предложить им продать их товар — это нарасхват. Заставить купить чужой — невозможно.
Я невесело усмехнулся:
— У нас все наоборот…
В очередной раз позвольте сделать отступление — оно будет касаться моих зарубежных поездок. Глава Правительства по своему положению обязан принимать своих иностранных коллег и по их приглашению посещать другие государства с официальными или рабочими визитами. Подготовка к этим поездкам проводилась заблаговременно. Через МИД согласовывались программа пребывания, основной перечень вопросов, подлежащих обсуждению, и документов для подписания. Конечно, охватить все заранее было невозможно, поэтому необходимо было тщательно готовиться в целом по проблемам, связанным с нашими взаимоотношениями с данной страной.
Ранее уже было сказано, что внешнеполитические вопросы были сконцентрированы у Генсека. Горбачев и его ближайшие советники очень быстро определили и географию визитов: монополией Генсека стали такие страны, как США, ФРГ, Англия, Франция, Италия, Япония. Эти страны с удовольствием посещали Горбачев, Шеварднадзе, Яковлев. Мне же были «отведены» такие страны, как Финляндия, Швеция, Норвегия, Австрия, Индия, Австралия, Таиланд, и, естественно, государства социалистического содружества. Во время встречи с главами их правительств обсуждались и политические, а в большей степени — экономические вопросы. Со многими моими коллегами у меня установились хорошие личные отношения: с Ф. Враницким, X. Брундтланд, И. Карлссоном, К. Сорсой. И эти добрые личные отношения в немалой степени способствовали соблюдению государственных интересов как нашей, так и других стран.
Мне особенно нравилась многоликая и многоцветная Индия, страна контрастов и неожиданностей. Сразу же после первой встречи у нас установились самые добрые личные отношения с впоследствии трагически погибшим Радживом Ганди и его супругой Соней. В этой стране я познакомился и с интереснейшими людьми — ныне покойными Святославом Николаевичем Рерихом и его женой Девикой.
И все же я был, конечно, в основном руководителем для «внутреннего применения». Моя главная деятельность сосредоточивалась в Москве и в регионах страны. Тем более что заграничные поездки требовали особенно много времени на их подготовку и проведение. Впрочем, и по собственной стране, как говорится, с бухты-барахты, без подготовки не поедешь. Ну а о том, что порой при этом возникает, можно судить по такому примеру.
В силу моей огромной занятости внутренними проблемами длительное время откладывался визит в Австралию, Таиланд и Сингапур. Там уже возникло определенное непонимание по поводу неоднократного переноса сроков поездки, делались далеко идущие обобщения не в нашу пользу. Перед этой поездкой в феврале 1990 года я решил посетить Воркуту, где в 1989 году было сильное забастовочное движение. Надо было своими глазами посмотреть, как выполняются принятые Правительством решения. И вот при переезде с одной шахты на другую нас на дороге в тундре застала страшная пурга со шквальным ветром и сильным морозом.
Шесть часов мы были в этой ловушке. Не приспособленные к такому климату два львовских автобуса, легкая одежда, на глазах покрывающийся инеем салон создавали не очень радужное настроение. И вдруг в полной темноте нас нашел чумазый водитель гусеничного вездехода: «Где здесь находится московская комиссия?» Он нас и вывез в город. И никто из этого не устраивал «шоу» наподобие того, когда на телевидение вытянули растерянного отставника, который имел несчастье своим «жигуленком» стукнуть машину Ельцина.
Через сутки я улетел в Таиланд. Из температуры минус сорок градусов я попал в жару плюс сорок. И сразу же заработал примерно столько же. Не хотелось двигаться, только лежать, лежать. Но надо было работать — вести переговоры, выступать на официальных обедах, проводить пресс-конференции, а с целью экономии времени спать в самолете при перелете из одной страны в другую. Хорошее или плохое у тебя самочувствие, не надо забывать, что ты представляешь свою страну, и во многом именно по твоему поведению судят о ней. Еще есть магическое слово «протокол». Уж он-то точно является командно-административным органом: командует и президентами, и премьерами, и многими другими официальными лицами. Но и без него никак нельзя. Впрочем, опыт государственных визитов нашего Президента показал, что нынче и протокол не помеха куражу и «нраву», даже если это унижает народ и страну, которые ты представляешь, и тех, кто тебя принимает. Воистину, глупости, в том числе «руководящей», границ нет.
Случались в моих поездках и забавные курьезы. По установленному этикету, премьер встречает своего коллегу и постоянно общается с ним, независимо от того, мужчина это или женщина. Если, скажем, премьер другой страны приезжает с супругой, моя жена должна ее встречать, сопровождать и оказывать всяческие знаки внимания. А как поступать с супругами женщин-премьеров, например, М. Тэтчер и X. Брундтланд? Ну что ж, протокол есть протокол, и в Норвегии, например, Людмилу Сергеевну сопровождал супруг госпожи премьер-министра.
В этой книге я не случайно уже несколько раз упоминал бывшего премьер-министра Великобритании М. Тэтчер. У меня сложились с ней хорошие деловые отношения. Я ценил ее ум и напористость при обсуждении политических и экономических вопросов. И как же я был удивлен, когда несколько месяцев назад узнал от венгерского журналиста, что в своих мемуарах она написала о сногсшибательном факте: при встрече с премьер-министром Венгрии тот показал стоящую в его кабинете статуэтку (каслинское чугунное литье) и сообщил, что ее подарил Н. Рыжков бывшему премьеру М. Немету, но в эту вещицу было якобы вмонтировано подслушивающее устройство. Я был огорчен тем, что погоня за дешевыми сенсациями не обошла и ее.
Кстати, о подарках. По издревле установленной традиции при официальных визитах стороны обменивались подарками-сувенирами. У нас в стране не был установлен порядок вручения и принятия их. Каждый поступал по своей совести. Все полученные мной ценные подарки передавались через Хозяйственное управление Совета Министров в Государственное хранилище ценностей, а многие — в детские дома страны.
В заграничные официальные поездки, по существующему международному этикету, меня приглашали с супругой. Людмила Сергеевна тоже тщательно готовилась к этим поездкам и очень помогала мне. Для нее обычно предлагалась самостоятельная программа — детские учреждения, больницы, школы, музеи. Не обходили ее и корреспонденты. Задавали много острых вопросов, на которые она с достоинством отвечала. Но были и у нее неожиданности, заставлявшие изрядно поволноваться.
В Дели было предусмотрено посещение школы, где в нескольких классах преподавали русский язык. Но когда Людмила Сергеевна приехала, то увидела красивую и праздничную двухтысячную аудиторию. Конечно, она просто сначала растерялась… Говорили школьники, преподаватели. Ей пришлось выступить с ответным словом. Говорила Людмила Сергеевна о дружбе между нашими странами, о детях, о науке, которая может нас накормить, одеть и обуть, но может и уничтожить все живое на земле. Супруга одного из министров индийского Правительства, сопровождавшая ее, сказала мне потом, что в этом выступлении каждое слово было пропущено через сердце, что таких аплодисментов она давно не слыхала. Так что супруга может и помогать мужу, но может и навредить. Моя помогала.
