Марина Сванидзе - Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 2. 1934-1953
По дороге в Амурлаг на пересылке в Кирове Старостина неожиданно вызывают. В комнате свиданий — чемпионка мира, прославленная советская конькобежка Мария Исакова. Она не обращает внимания на сидящего рядом начальника тюрьмы. Бросается Старостину на шею. Передает приветы. Потом вдруг поднимает край подола и достает из чулка мешочек с табаком и деньги. Следующая пересылка в городе Молотов, до этого и после этого город Пермь. Старостин вспоминает: "Город Молотов встретил нас злым лаем конвойных овчарок и распахнутыми воротами очередной для меня тюрьмы". Здесь Николай Старостин случайно встречается с братом Александром. Александра Старостина погонят на лесоповал в Соликамск. Николай Старостин прибывает в Амурлаг. Здесь он будет тренировать футболистов-лагерников, ссыльнопоселенцев, вольнонаемных и бывших военнопленных. Тех, которые сразу из немецких лагерей попали в Амурлаг. Старостину здесь выпадает счастье. Он живет на территории гаража, примыкающего к зоне. Он так и напишет: "Это счастье в прямом смысле слова, ведь гараж — не зона". Он вспоминает: "Начальство Амурлага в то время ни в чем не нуждалось. Все продовольствие было американское. Не знаю, как и кто официально руководил транспортировкой грузов, приходящих из Америки в помощь СССР, но руководство Амурлага ходило в американской одежде, ело блины из заморской муки, импортную ветчину и чай у них был лучших в мире марок".
Во всей остальной стране 1 января 1948 года начинается третья неделя после отмены карточек. Ожидание послевоенной отмены карточек сравнимо мало с каким событием. В этом ожидании — надежда на лучшую, сытую жизнь, на то, что должно же когда-нибудь стать легче. Никто не знает, что государство для проведения акции по отмене карточной системы в качестве показательных площадок выберет несколько крупных городов, прежде всего Москву и Ленинград. Именно москвичи и ленинградцы сохранят яркие воспоминания об отмене карточек: "Мы с мужем поехали в Столешников переулок. В магазине было битком народа, но на прилавках было — все! Тогда сумок не было, были авоськи, и вот из них у всех торчали мясные кости, завернутые в грубую бумагу, рыбьи хвосты". Особым постановлением Совета министров в Москве почти за год создается неснижаемый запас товаров: мыло, сахар, мясо, колбаса, мука. Повышенным спросом пользуется сахар, крупа, растительное масло. В промтоварных магазинах особенно быстро раскупаются галоши. К началу 1948 года уже введен так называемый "лимит" на галоши. Столичные города боятся наплыва людей из провинции и деревень. До отмены карточек существовали пайковые цены, то есть цены, по которым выкупались продукты по карточкам. В войну пайковые цены были фиксированными. В начале сентября 1946 года Совет министров и ЦК ВКП(б) принимают решение о повышении пайковых цен. 10 сентября информацию о повышении цен дают в партийный и советский актив. 12 и 13 сентября слухи распространяются по Москве и Ленинграду. С одной стороны, люди не верят, говорят: "Повышение цен не будет соответствовать политике советского государства". С другой стороны, те же самые люди немедленно встают в очереди в магазинах, чтобы отоварить карточки за сентябрь.
Решение о повышении пайковых цен публикуется 16 сентября 1946 года и преподносится как необходимое условие для отмены карточек в 1947 году.
Часть рабочих надеется в связи с этим повысить свою зарплату путем увеличения производительности труда. Однако сталинская экономическая система этого не позволяет: производство постоянно не обеспечено материалами, запасными частями, простои, потери времени неистребимы. Кроме того, специальное секретное постановление Совмина и ЦК ВКП(б) категорически запрещает повышение окладов. В том же сентябре — новое совместное постановление Совмина и ЦК ВКП(б) "Об экономии в расходовании хлеба". Экономия заключается в том, что с карточного снабжения снимается значительная часть населения страны. Это сельские служащие, колхозники, дети и инвалиды. Всего 100 миллионов человек, то есть 58 процентов населения СССР. Вот эти 58 процентов с особым голодным нетерпением ждали отмены карточек.
После отмены карточек вопреки массовым ожиданиям новые цены на продукты оказываются выше старых, пайковых. По зарплатам доступен самый минимум продуктов. Одежда и обувь вообще очень дороги.
Одновременно с отменой карточек проводится денежная реформа. Деньги меняют в соотношении 10 старых рублей на 1 новый. Обмен производится в течение недели. В течение этой недели можно платить старыми деньгами, из расчета одной десятой их нарицательной стоимости. Вклады в сберкассах до 3 тысяч рублей обмениваются рубль в рубль. Вклады после 3 тысяч обмениваются с большими потерями. Партийные и советские работники узнают о реформе раньше населения, соответственно им удается провести обмен денег в первых рядах.
В городах ввиду столпотворения в сберкассах деньги удается обменять далеко не всем. Сельское население, складывающие жалкие рубли на черный день в чулок, в силу удаленности от сберкасс несет самые ощутимые потери. Реформа задумана как антиинфляционная Для значительной части населения она оборачивается конфискацией денег.
Отмена карточек и денежная реформа в очередной раз в советской истории разводят в разные стороны, безвозвратно, население нескольких больших городов и всю остальную массу людей, населяющих страну.
Поэтому и воспоминания о 1947 и 1948 годах будут разные.
Раньше, по карточкам, 1 килограмм черного хлеба стоил 1 рубль, после отмены — 3 рубля 40 копеек. Цена 1 килограмма мяса выросла с 14 до 30 рублей, сахар с пяти с половиной до 15 рублей, масло с 28 до 66, молоко с двух с половиной до 8 рублей. В больших городах минимальная зарплата 200 рублей, столько у рядового милиционера. Средняя зарплата — 500 рублей. Рабочий в Москве столько зарабатывает. Шоколадные конфеты, копченую колбасу, которые появились в центральных гастрономах, понятно дело, никто не покупает. Но самое необходимое — макароны, растительное масло, крупу — можно себе позволить. Правда, за грошовой ливерной колбасой приходится часами в очереди стоять. Очереди неизбежны, потому что действует постановление Совмина "О нормах продажи товаров в одни руки": крупа — 1 килограмм, колбаса — полкило, мыло — 1 кусок, спички — 2 коробка, нитки — 1 катушка. Но это просто в магазинах, не по карточкам. После такой войны — это действительно счастье. Что ж с того, что очередь после работы не на один час. Зрелище недоступных для большинства продуктов в витринах больших гастрономов вселяет в людей не раздражение, а оптимизм. Именно ленинградцы" пережившие блокаду, чаще других вспоминают это время как самое сытое.
На Невском работает кафе "Север", бывший довоенный "Норд". Открыто с 9 утра до 12 ночи. Здесь подают в основном пирожные и кофе, из горячих блюд яичницу или омлет. Можно заказать коньяк, марочный портвейн, ликер, шампанское.
В малых городах и деревнях после отмены продуктовых карточек положение со снабжением просто катастрофическое. Самый дефицитный товар — хлеб. Все остальное просто не в счет.
В очередях стоят с утра до утра.
Из письма инвалида войны, Рязанская область: "Ввиду своего здоровья не могу лезть в давку, и потому я и моя семья из пяти человек вот уже 10 дней не видим хлеба". Служащий из Семипалатинска: "у входа в магазин, где продают хлеб, установили наблюдателей. Ежедневно происходит мордобитие". Окошки в кирпичной стене магазинов, откуда ведется торговля, в народе называют амбразурами. Их берут приступом, с хождением по головам.
1946 год в деревне — это время повсеместного отчаяния. В послевоенном 1945-м, в начале 1946-го у людей была надежда на отмену колхозов. В измученном крестьянском сознании все смешалось. Говорили, что "колхозная система была введена по указанию немцев для того, чтобы развалить хозяйство и ослабить Россию с целью завоевания". С другой стороны — и об этом свидетельствуют сводки МГБ — крестьянство не верило, что Сталин по собственной воле откажется от колхозов. Из Псковской, Курской, Ростовской областей, а также из сибирских деревень информаторы передают одни и те же слухи: "Бывшие союзники — Англия и Америка — заставят Сталина распустить колхозы. Американцы будут проверять с самолета, верно ли, что колхозы распущены".
К середине 1946 года эти надежды исчезают. Из письма крестьян Ставропольского края: "На работу гонят, а не кормят и денег не платят. А для приманки дают в день по чайной ложке баланды, 50 граммов хлеба, чтобы дышали и не подохли". В колхозе в Бурят-Монголии говорят: "Надо выходить из колхоза. Мы на краю гибели. Давайте бросайте работу — пойдемте куда-нибудь".
В 1946 году начинается голод, который перейдет в 1947 год и дальше в 1946-й. Такой страшный, что именно он, голод, на самом деле будет главным событием этих лет. Он унесет более двух миллионов жизней людей, которые пережили и выжили в войну. Урожай в 1946 году был меньше, чем в 1945-м, но не в этом причина голода. Истинная причина в том, что в 1946 году, точно так же, как в 1928 году, Сталин начинает продразверстку. В целях пополнения госрезерва государство, после того как колхозы сдали ему положенный хлеб, устанавливает надбавку к плану. То есть у колхозов изымается весь хлеб подчистую, включая тот хлеб, который предназначался для раздачи крестьянам в качестве натуральной оплаты их труда. Точно так же, как в 1930-м, деревня немедленно после этого входит в голод.
