Светлана Кузьмина - История русской литературы ХХ в. Поэзия Серебряного века: учебное пособие
Продолжая традиции авангардистов, Заболоцкий создает в «Столбцах» негативную картину города, в котором изуродованы и природа, и человек. Контраст природной естественности и городской цивилизации обозначает особое, «перевернутое состояние» мира, где по улицам Москвы ведут под уздцы покойника, а кот кончает жизнь самоубийством. Витальная энергия людей и животных обессмыслена: «Нагие птицы верещали, скача неверными ногами»; «Тут пуля вьется сосунком», а «бедный конь руками машет». Заболоцкий использует речевые формы.^которые подчеркивают деформацию смысла и обнажают трагическую суть бытия. Стиль гротескного примитива, одноплановый синтаксис при многоплановой семантике, гротескные несовпадения между лексической и стилистической окраской слова и его логическим содержанием создают смысловую какофонию, которая как раз и отражает «реализм» абсурда и сознания «маленького человека».
Выступая в 1936 г. в дискуссии о формализме и вынуждено соглашаясь с обвинениями в адрес его экспериментальных стихов, Заболоцкий не отказывался от сделанного им в начале творческого пути. Поэт подчеркивал: ««Столбцы» научили меня присматриваться к внешнему миру, пробудили во мне способность пластически изображать явления. В них удалось мне найти некоторый секрет пластических изображений». В этом сборнике зарождается и основная натурфилософская тема творчества Заболоцкого – жизнь природы и человека в ней. «Столбцы» были резко встречены официальной критикой, но высоко оценены соратниками по авангарду.
Второй сборник Заболоцкого «Стихотворения. 1926–1932» возбудил столь резкую критику, что уже набранный в типографии, он не был подписан к печати. Поэма «Торжество Земледелия» (1929–1930), опубликованная в журнале «Звезда» (1933, № 2–3), была изъята. Весь тираж журнала был вновь набран, но уже без поэмы Заболоцкого. Поэт, несмотря на все обстоятельства, шел путем напряженных философских и художественных исканий. Поэмы «Торжество земледелия», «Безумный волк» (1931), «Деревья» (1933), «Лодейников» (1932–1947) включали в себя как авангардные эксперименты, так и проблемы высшего смысла жизни, гармонии бытия, предельных оснований человеческого существования, свойственные русской художественной традиции.
Последним перед арестом поэта и приговором к пяти годам лагерного заключения был сборник «Вторая книга» (1937), в котором автор создает «поэзию мыслей», развивая традиции Г. Державина и А. Пушкина, Е. Баратынского и Ф. Тютчева. Основная направленность лирики Заболоцкого середины 1930-х гг. – философская. В стихотворениях 1936–1937 гг. «Вчера о смерти размышляя…», «Бессмертие» (позднее получило название «Метаморфозы») ставятся извечные вопросы бытия. Поэт создает образ «живой архитектуры» мира, стремится передать диалектику взаимопревращений:
Звено в звено и форма в форму.
Мир Во всей его живой архитектуре —
Орган поющий, море труб, клавир,
Не умирающий ни в радости, ни в буре.
Как все меняется! Что было раньше птицей,
Теперь лежит написанной страницей;
Мысль некогда была простым цветком;
Поэма шествовала медленным быком;
А то, что было мною, то, быть может,
Опять растет и мир растений множит.
Стихотворения сборника объединены идеей взаимного родства человека со всем сущим, и для поэта это не абстракция, а доказательная объемная картина мира. Заболоцкий перепроверяет условия бытия, баланс между мышлением и материей и с удивлением обнаруживает пульсацию мысли в самой материи. В стихотворении «Все, что было в душе…» (1936) человек втянут в ситуацию сократического диалога между цветком и его мертвым подобием-чертежом:
И цветок с удивленьем смотрел на свое отраженье
И как будто пытался чужую премудрость понять.
Трепетало в листах непривычное мысли движенье,
То усилие воли, которое не передать.
И кузнечик трубу свою поднял, и природа внезапно
проснулась,
И запела печальная тварь славословье уму,
И подобье цветка в старой книге моей шевельнулось
так, что сердце мое шевельнулось навстречу ему.
В марте 1938 г. поэт был незаконно арестован органами НКВД, после жестокого допроса в течение четверых суток и содержания в тюремной психиатрической больнице получил пятилетний срок исправительно-трудовых работ. С конца 1938 г. до начала 1946 г. Заболоцкий пробыл в лагерях Дальнего Востока, Алтайского края, Казахстана, трудился в тяжелейших условиях на лесоповале, взрывных работах, строительстве железнодорожной магистрали и лишь благодаря счастливым обстоятельствам и образованию устроился чертежником в проектное бюро, что спасло ему жизнь. За это время им было написано несколько стихотворений («Лесное озеро», «Соловей»). Природа понимается поэтом как хаос и дисгармония, торжество борьбы за выживание, побеждают сильнейшие, и в этом видимость гармонии, которая является плодом фантазий человека, а не реальностью. Но именно эта мечта-фантазия преображает природу и делает ее соразмерной духовности человека:
Когда огромный мир противоречий
Насытится бесплодною игрой, —
Как бы прообраз боли человечьей
Из бездны вод встает передо мной.
<…>
Так, засыпая на своей кровати,
Безумная, но любящая мать
Таит в себе высокий мир дитяти,
Чтоб вместе с сыном солнце увидать.
Послевоенная лирика Заболоцкого отмечена опытом жестоких испытаний, углубленным взглядом в тайны природы и человеческой души, законы социальной жизни. Создаются такие стихотворения, как «Слепой», «Я не ищу гармонии в природе…», «Завещание». Памяти А. Введенского, Д. Хармса, Н. Олейникова – друзьям по группе ОБЭРИУ – посвящено «Прощание с друзьями».
Стихи Заболоцкого отличаются поэтической конкретностью, пластикой и живописностью образов, глубоким осмыслением проблем бытия. Стихотворение «Я не ищу гармонии в природе…», программное для поздней лирики, вступает в диалог и полемику с тютчевской традицией. Ф. Тютчев утверждал: «Певучесть есть в морских волнах, / Гармония в стихийных спорах… / Невозмутимый строй во всем, / Созвучье полное в природе». Заболоцкий же говорит о противоположных чертах миросостояния:
Я не ищу гармонии в природе.
Разумной соразмерности начал
Ни в недрах скал, ни в ясном небосводе
Я до сих пор, увы, не различал.
Как своенравен мир ее дремучий!
В ожесточенном пении ветров
Не слышит сердце правильных созвучий,
Душа не чует стройных голосов.
Одухотворенность мира тем не менее передана через систему тропов: эпитеты, сравнения, метафоры и олицетворения говорят о неизмеримой сложности живущего и дышащего мира:
Но в тихий час осеннего заката,
Когда умолкнет ветер вдалеке,
Когда, сияньем немощным объята,
Слепая ночь опустится к реке.
<…>
И в этот час печальная природа
Лежит вокруг, вздыхая тяжело,
И не мила ей дикая свобода,
Где от добра неотделимо зло.
Размышляя о неизбежности смерти, поэт прибегает к пушкинской традиции, но переносит акцент с бессмертной души на свое «телесное» (в преображенном виде) соприсутствие в природе:
Я не умру, мой друг. Дыханием цветов
Себя я в этом мире обнаружу.
Многовековый дуб мою живую душу
Корнями обовьет, печален и суров.
<…>
Над головой твоей, далекий правнук мой,
Я в небе пролечу, как медленная птица,
Я вспыхну над тобой, как бледная зарница,
Как летний дождь прольюсь, сверкая над травой.
Элегически-медитативные строки, написанные пяти– и шестистопным ямбом, утверждают жизнь и красоту бытия:
Нет в мире ничего прекрасней бытия.
Безмолвный мрак могил – томление пустое.
Я жизнь мою прожил, я не видал покоя:
Покоя в мире нет. Повсюду жизнь и я.
Социально-гуманистические лейтмотивы в поэзии Заболоцкого наиболее ярко воплощены в стихотворении «Где-то в поле возле Магадана…» (в печати – в 1965). Герои – два старика в лагере на Колыме, у которых отнята возможность восхищаться красотой мира и тем самым участвовать в «дивной мистерии Вселенной», лишь смерть освобождает их от лагерных уз и дарует им бессмертные «созвездья Магадана».
Жизнь над ними в образах природы
Чередою двигалась своей.
Только звезды, символы свободы,
Не смотрели больше на людей.
Дивная мистерия вселенной
Шла в театре северных светил,
Но огонь ее проникновенный
До людей уже не доходил.
<…>
Не нагонит больше их охрана,
Не настигнет лагерный конвой,
Лишь одни созвездья Магадана
Засверкают, встав над головой.
Эти строки перекликаются с «Реквием» А. Ахматовой, «Воронежскими тетрадями» и «Стихами о неизвестном солдате» О. Мандельштама, лагерной прозой В. Шаламова и А. Солженицына.
В 1946 г. Заболоцкий смог вернуться в Москву и в 1948 г. даже опубликовать свои стихи. Полная реабилитация последовала после смерти Сталина. В 1956–1957 гг. поэт создает свой знаменитый лирический цикл «Последняя любовь» (10 стихотворений). Драма любви раскрывается через параллелизм состояний природы и душевных переживаний. Образы приобретают высокое символическое звучание (стихотворение «Можжевеловый куст»). В посмертно опубликованном стихотворении «Не позволяй душе лениться!» автор выразил свое жизненное и творческое кредо:
