Юрий Никулин - Почти серьезно
В финале клоунады выяснится, что совещание по этому вопросу длилось пять дней, и второй клоун спросит:
- И вы пять дней не работали, а все заседали? Так какой же был вопрос?
У охрипшего клоуна прорежется голос, и он скажет:
- Вопрос об экономии рабочего времени.
Николай Семенович Байкалов в нашем присутствии (мы пошли к нему втроем - Леонид, Миша и я) дважды прочитал интермедию, поморщился и сказал:
- Нужно ли это? Знаете что, покажите Арнольду. Если он решит, что это любопытно, репетируйте. А там посмотрим.
Арнольда Григорьевича мы разыскали в цирковой столовой и уговорили при нас прочитать текст. Во время чтения он дважды хмыкнул. Для пущей убедительности тут же в столовой, бегая между столиками, мы изображали, кто и как будет выходить и что мы собираемся делать с вопросом.
- Это будет смешно, - сказал Арнольд, - особенно в исполнении таких кретинов, как вы. Хорошо. Я поставлю вам это антре. Готовьте реквизит.
Окрыленные, мы бросились в постановочную часть цирка заказывать реквизит.
- Какой еще бутафорский вопрос? - заявили нам в постановочной части.первых, нужно подать заявление на его изготовление, заявление подписать у главного режиссера, директора, а потом послать на утверждение в главк. Во-вторых, нужно точно определить размеры, сделать чертежи, и, в-третьих, сейчас все мастерские загружены, и вам никто к премьере этого не сделает. Портфель из дерматина, может быть, изготовим.
В тот же день Миша пошел к нашему цирковому столяру Ивану Щепкину, выклянчил у него обрезки досок и лист фанеры, и через три дня бутафорский вопрос был вчерне готов. Сверху у него открывалась крышка, и мы могли наливать туда воду из графина, чтобы публика поняла, что вопрос был "текущий", нижнюю часть вопроса Миша смонтировал из двух деревянных треугольников, которые под ударом топора отлетали, и все могли увидеть, как вопрос "заострялся".
Пока нам делали портфель, мы несколько раз прошли интермедию на манеже. После этого мы позвали к нам на репетицию Арнольда Григорьевича. Он, скрестив руки на груди, стоял с мрачным видом в центральном проходе. Смотрел молча, выпятив вперед нижнюю губу, Не успели мы закончить антре, как он, легко перепрыгнув через барьер и подойдя к нам, сказал с каменным выражением лица:
- Гениально, но не смешно.
В течение десяти минут он предложил нам ряд трюков и мизансцен, которые в корне изменили все, что мы до этого репетировали. Трюки прямо "лезли из чего". Яростно жестикулируя, он все показывал на манеже:
- Зачем? Зачем ты вынимаешь из кармана маленький, невидимый с пятого ряда топорик, чтобы заострить вопрос? - кричал он мне на ухо, как глухому.Это же цирк! И почему у тебя с собой топор? Ты что, предвидел, знал, что тебе придется все объяснять партнеру?
- Нет, - согласился я.
- Ты должен бежать за кулисы и выбегать оттуда с огромным мясницким топором, а вся униформа и твой кретин-партнер, увидев топор, должны разбежаться в ужасе в разные стороны, тогда будет смешно. Ты понял?
- Да, - быстро согласился я, хотя сразу понять все было трудно.
- Теперь графин, - продолжал Арнольд. - Ты выносишь стол с графином. Тоже получается, что все приготовлено нарочно, а ты выноси только стол, а графин с водой вынимай из кармана пиджака. Но до этого пошарь по всем карманам, а потом уже вынимай. Это будет смешно...
Сказал все это Арнольд и ушел.
Несколько раз мы репетировали клоунаду и снова пригласили Арнольда Григорьевича. Он пришел к нам и, увидев, что мы выполнили все его замечания, удовлетворенно сказал:
- Вот теперь другое дело.
Здоровый топор мне подарил мясник, который жил у нас во дворе. Кривое топорище, лезвие все выщерблено. Позже мясник пришел на представление специально, чтобы посмотреть на свой топор. Через несколько дней, встретив меня во дворе, сказал:
- А мой топор-то ничего. Смешной. - И добавил: - Ты приходи в магазин, хорошее мясо выберу.
Через несколько дней назначили просмотр программы. Волновались мы страшно. По двум сторонам центрального прохода на первых ряда сидели небольшие группки людей. Слева - руководство Московского цирка, справа представители Главного управления цирков.
Нет ничего хуже для клоуна, когда люди с серьезными лицами деловито просматривают его работу. Так, в полной тишине, не услышав ни единого смешка, мы показали "Наболевший вопрос". После просмотра все удалились на совещание. На обсуждении обговаривались все номера. Только о нашем "Вопросе" никто не сказал ни слова, будто его и не было. Арнольд Григорьевич, увидев наши кислые лица, сказал:
- Посмотрим, может быть, и пустим ваш "Вопрос".
Это "может быть" нас испугало. Тогда Леонид Куксо, помня, как скептически отнесся к нашему номеру Байкалов, решил все-таки помочь нам и отправился прямо в художественный отдел главка. Он обратился к начальнику художественного отдела Алексею Семеновичу Рождественскому. Леонид представился как автор интермедии и сказал, что вот Московский цирк хочет попробовать "Наболевший вопрос" в программе. Нужно согласие главка.
- Ну если в цирке хотят, пусть включат сегодня вечером этот "Вопрос", а я посмотрю, - ответил Алексей Семенович.
Леонид от Рождественского побежал к Байкалову и сообщил ему:
- Рождественский предлагает пустить "Вопрос" на публике.
- Ну если Главное управление берет на себя ответственность, пускай сегодня ребята покажут свою клоунаду, - сказал Байкалов.
Так мы впервые вышли с "Наболевшим вопросом" на манеж. Интермедия прошла хорошо. Смех возник в самом начале и продолжался до конца. Покидали мы манеж под вполне приличные аплодисменты. И Буше нам сказал: "Спасибо".
С каждым днем номер проходил все лучше и лучше. В газете "Известия" появилась небольшая рецензия на программу, в которой "Вопрос" назвали актуальной репризой, а о нас с Мишей написали, что мы "молодые и способные".
- Молодцы! - сказал нам Арнольд.
Правда, позже Байкалов почему-то решил "Вопрос" снять с программы. Тогда Леонид Куксо позвонил по телефону и, представившись (фамилию он сказал неразборчиво) сотрудником газеты, обратился к Байкалову:
- Вот тут в "Известиях" похвалили молодых клоунов Никулина и Шуйдина.
Они показали, на наш взгляд, талантливую интермедию "Наболевший вопрос". Затронули важную проблему-борьбу с бюрократизмом. А у вас в цирке почему-то интермедия не идет. В чем дело?
Байкалов обещал разобраться и все выяснить. Вечером мы снова показывали клоунаду на манеже.
К сожалению, "Наболевший вопрос" - наша единственная работа с Арнольдом.
В последние годы жизни Арнольд Григорьевич работал в студии циркового искусства, готовил программы для Кио, руководил "Цирком на льду". Мы с ним часто встречались. Порою он мне говорил:
- Юра, мечтаю поставить для тебя скетч, номер для эстрады. Поразительный номер.
К сожалению, номер он мне так и не поставил.
Арнольд Григорьевич любил розыгрыши. Как-то я проходил в цирке мимо группы артистов, с которыми беседовал Арнольд. Заметив меня, он подмигнул собеседникам и, явно решив меня разыграть, крикнул издали:
- Юра, вы не знаете?..
Я быстро ответил:
- Нет, не знаю.
Все засмеялись, а Арнольд, указывая на меня, сказал:
- Видите, он не знает.
Мой ответ ему понравился, и с тех пор, где бы мы ни встречались, Арнольд, увидев меня, кричал издали:
- Юра, вы не знаете?..
А я моментально отвечал:
- Нет, не знаю.
Обычно никто юмора в этом не улавливал, но Арнольд был доволен и улыбался.
Помню, пришел я как-то в цирк, и Арнольд по привычке спросил у меня:
- Юра, вы не знаете?..
- Нет, не знаю, - ответил я и вдруг впервые заметил, что Арнольд мне в ответ не улыбнулся, как это бывало раньше. Он уже тяжело болел. Руки у него тряслись, глаза потускнели, двигался медленно. В цирке стали между собой говорить: "Арнольд-то сдает".
Известие о его смерти застало меня во время работы в Калинине. Мы приехали на похороны в Москву.
Прощались с Арнольдом Григорьевичем Арнольдом, с человеком, про которого с полный правом можно сказать: Арнольд - эпоха в цирке, режиссер, обогативший наш цирк.
Арнольд Григорьевич жил радостно, щедро раздавая радость другим. Может быть, в этом и есть счастье жизни?
"СЕРЕЖА, НАГРУЖАЙСЯ!"Клоуны Антонов и Бартенев (дядя Коля и дядя Вася) позвали нас в свою гардеробную и подарили старую репризу.
- Вы ребята хорошие, делайте, нам не жалко, - сказали они.
Содержание репризы: Антонов изобретает эликсир для роста волос. Бартенев не верит в действие эликсира, но бутылочку с этой жидкостью все-таки покупает. Он шутя мажет жидкостью под носом у себя, у инспектора манежа, у униформистов и даже у маленького мальчика, сидящего на коленях у матери в первом ряду (подсадка).
После очередного номера выбегает Бартенев. У него выросли усы. Выходят униформисты во главе с инспектором манежа - у всех пышные усы. И у мальчика-подсадки появились усы. Мальчика уносит из цирка разгневанная мать. Клоуны сказали, что это смешная проверенная реприза.
