Николай Лузан - Сталин. Охота на «Медведя»
– Не может быть! Я же в него всю обойму всадил!
– Может, и еще как может! Сопли не надо было жевать, а сразу валить! – взорвался Дмитрий.
Павел опешил, его растерянный взгляд метался между Гордеевым и Дервишем, а с губ срывались обрывки слов:
– Люшков… Живой… Я… я не мог. Это мальчик…
– Он не мог! А Володя смог, когда тебя прикрывал?!
– Дима, перестань! – пытался погасить ссору Дервиш.
– Саныч, мы таких парней потеряли! А у него ручки затряслись!
– Что-о? Что ты сказал? – Павел задохнулся от возмущения.
– Что слышал!
– Если бы не осечка. Если бы не мальчик…
– Вы только посмотрите на него? Сученок этой белогвардейской шлюхи ему помешал!
– Дима, он же ребенок! Как можно? Как?
– И что?
– Дима, хватит! Мы с детьми и женщинами не воюем! – осадил его Дервиш.
В Гордееве все кипело от возмущения, он не мог остановиться и бросал одно обвинение за другим:
– Наше слюнтяйство – это удар по всей операции! Задание Центра провалено! Мразь Люшков топчет землю и плодит выводки! А мы тут сопли распускаем. Так и советскую власть просрем!
– Стоп, Гордеев! Говори да не заговаривайся! – оборвал его Дервиш и отрезал: – Ты советскую власть не трогай! Она Люшкова и нас переживет. Давили и будем давить всякую мразь! Но мы, Дима, не душегубы.
– Ага, много в белых перчатках навоюем, – огрызнулся Гордеев.
– Все, хватит об этом! – потребовал Дервиш, перевел взгляд на Павла и спросил: – Крепко задело?
– Не очень, за недельку отлежусь. Как только в конторе все объяснить?
– О ней забудь!
– Почему?
– Дулепов тебя вычислит, если уже не вычислил по встрече с Люшковым в аптеке Чжао.
– Так что, мне уходить в группу Володченко?
– Исключено! – Дервиш был непреклонен.
– И что же делать?
– Ничего, Паша, залечь на дно. Этим займется Дмитрий, вывезет тебя за город, вот там и доспорите. Всем все ясно?
Гордеев и Ольшевский, избегая смотреть друг на друга, молча кивнули.
– Ну раз так, то расходимся! – закончил встречу Дервиш, и вместе с Свидерским спустился в подвал. Там в тайнике хранилась рация. Резидент забрал ее с собой и через сутки в адрес Центра ушла шифровка. В ней сообщалось о провале операции, понесенных потерях и переводе ряда агентов резидентуры на нелегальное положение…
Люшков в который уже раз ушел от справедливого возмездия и еще долго оставался недосягаемым для советских спецслужб. Он, словно тень, то возникал, то исчезал на их горизонте. Его появление в Харбине осенью 1941 года являлось ловкой оперативной комбинацией японской разведки и контрразведки. В те последние месяцы 1941 года, когда в Токио колебались в решении – ударить силами Квантунской армии по советскому Дальнему Востоку, либо двинуть эскадру адмирала Нагумо к Перл-Харбору – военно-морской базе ВМС США. Малейшая утечка информации о тайных замыслах японского Генштаба могла помешать их осуществлению. Поэтому, чтобы не допустить ее, японцы в очередной раз использовали свой козырь – ввели в игру Люшкова. Он сыграл роль живца для советской разведывательной сети в Маньчжурии и затем ушел в тень на долгих четыре года.
После победы над фашистской Германией взгляды союзников по антигитлеровской коалиции обратились на Японию. Советская армия и спецслужбы сосредотачивались на своих дальневосточных границах для решающего удара по почти миллионной Квантунской армии. За короткий срок лучшие силы Смерша были переброшены из Западной Европы на будущий театр боевых действий.
По указанию Абакумова, для оказания помощи военным контрразведчикам Забайкальского, 1-го и 2-го Дальневосточных фронтов, Тихоокеанского флота и Амурской военной флотилии были направлены две особые оперативные группы в составе сорока пяти наиболее опытных сотрудников и следователей. Их возглавили заместитель и помощник начальника Главка генерал-лейтенант Исай Бабич и генерал-майор Александр Мисюрев.
Перед опергруппами, руководящим и оперативным составом Смерша на местах были поставлены задачи: поиск и захват сотрудников японской разведки и контрразведки, архивов и картотек на агентуру; пресечение диверсионных и террористических актов в тылу частей Советской армии; задержание ярых врагов советской власти: атамана Семенова, оставившего кровавый след в Сибири и Забайкалье, фюрера российских фашистов Родзаевского и его приспешников из «Российского фашистского союза», а также Люшкова.
Еще до начала боевых действий в охоту на бывшего комиссара включилась зафронтовая агентура Смерша. Вскоре он засветился перед ней в Харбине. Предатель отирался при японской военной миссии и находился под покровительством ее главы – полковника Такеока. Дело оставалось за подготовкой операции по его захвату. Ее предстояло осуществить одной из 35-ти оперативно-розыскных групп, сформированных Бабичем из числа наиболее опытных сотрудников Смерша. Они ждали только команды.
9 августа 1945 года Советский Союз, выполняя свои союзнические обязательства перед партнерами по антигитлеровской коалиции, вступил в войну с Японией. Впереди советских войск шли десантники и оперативно-разыскные группы Смерша. Их действия были настолько стремительны, что во многих случаях японские разведывательные и контрразведывательные органы были застигнуты врасплох. В Мукдене и Хайларе удалось не только захватить почти в полном составе разведпункты, но и не допустить уничтожения секретной документации, содержащей данные на агентуру, заброшенную в СССР, внедренную в советские резидентуры в Маньчжурии и коммунистическое подполье Китая.
Также успешно контрразведчики действовали и на других направлениях. Казалось, что на этот раз Люшкову не уйти от расплаты и он наконец предстанет перед судом. На северных окраинах Харбина шли ожесточенные бои, а оперативно-боевая группа Смерша пробилась к японской военной миссии и блокировала ее. Штурм был коротким и прошел без больших потерь. В руках контрразведчиков оказалась большая часть сотрудников, но неуловимый Люшков и глава миссии полковник Такеока ухитрились ускользнуть.
Их поиск продолжился. В процессе допросов пленных сотрудников японских спецслужб оперативники Смерша снова вышли на след Люшкова и Такеока – он вел в Дайрен. На их розыск было брошено несколько групп захвата. Они неумолимо сжимали вокруг Люшкова кольцо окружения, и когда оно замкнулось, в руках контрразведчиков оказался один Такеока и горстка пепла – все, что осталось от бывшего орденоносца, комиссара госбезопасности, палача, закончившего жизнь предателем. За семь лет сотрудничества с японской разведкой Люшков узнал слишком много, что могло стоить жизни его хозяевам. Он стал опасным свидетелем и по приказу Такеока был убит, а затем кремирован под фамилией японского военнослужащего.
Незадолго до операции в Харбине 4-м управлением НКВД-НКГБ СССР в Берлине был ликвидирован другой враг советской власти и Сталина бывший заслуженный артист РСФСР и руководитель художественного театра им. Мочалова Всеволод Блюменталь-Тамарин. Операция по его устранению получила кодовое название «Ринг» и длилась около трех лет. Но это уже была другая история.
