Олег Платонов - Бич божий. Величие и трагедия Сталина.
Вот как была организована следственная работа НКВД в 30-х годах при Г. Ягоде и Н. Ежове, по показаниям одного из руководителей этого учреждения еврейского большевика М. П. Фриновского[17]. Следственный аппарат во всех отделах НКВД был разделен на «следователей-колольщиков», «колольщиков» и «рядовых». «Следователи-колольщики» подбирались в основном из скомпрометированных лиц. Они бесконтрольно применяли избиение арестованных, в кратчайший срок добивались «показаний» и умели грамотно, красочно составлять протоколы. Так как количество сознающихся арестованных изо дня в день возрастало и нужда в следователях, умеющих составлять протоколы, была большая, «следователи-колольщики» стали каждый при себе создавать группы просто «колольщиков». Люди эти посылались в Лефортово, вызывали арестованного и приступали к его избиению. Избиение продолжалось до момента, когда подследственный давал согласие на дачу показаний.
Дальнейший процесс заключался в следующем. Следователь вел допрос и вместо протокола составлял заметки. После нескольких таких допросов следователем составлялся черновик протокола, который шел на корректировку начальнику соответствующего отдела, а от него еще не подписанным — на просмотр к руководителю НКВД, в некоторых случаях к его заместителю. Они просматривали протокол, вносили нужные изменения, дополнения, вписывали новые фамилии. В большинстве случаев арестованные не соглашались с редакцией протокола, заявляли, что они на следствии этого не говорили, и отказывались от подписи. Тогда следователи напоминали арестованному о «колольщиках», и подследственный подписывал протокол.
Подобными же методами подготавливались очные ставки даже в присутствии членов правительства. Арестованных готовили специально: вначале следователь, после начальник отдела, а в случае присутствия членов правительства сам руководитель НКВД. Подготовка заключалась в зачитке показаний, которые давал арестованный на лицо, с которым предстояла ставка, объяснялось, как она будет производиться, какие неожиданные вопросы могут быть поставлены арестованному и как он должен отвечать. По существу, происходили сговор и репетиция предстоящей очной ставки.
Во время массовых операций по решению правительства имелись случаи, особенно на местах, убийств арестованных на допросах, и в последующем дела на них оформлялись через ОСО, как приговоренных к расстрелу, а для того, чтобы скрыть эти случаи, шли на прямые подлоги и фальсификацию.
Активные чистки шли в аппарате самого НКВД, ибо каждый клан старых большевиков неизбежно замыкался на этот террористический орган, имея там своих людей. «Я почистил 14 ООО чекистов, — впоследствии признавался на следствии Ежов, — но огромная моя вина заключается в том, что я мало их почистил... Я давал задание тому или иному начальнику отдела произвести допрос арестованного и в то же время сам думал: «Ты сегодня допрашиваешь его, а завтра я арестую тебя». Кругом меня были враги народа, мои враги. Везде я чистил чекистов. Не чистил их только лишь в Москве, Ленинграде и на Северном Кавказе. Я считал их честными, а на деле же получилось, что я под своим крылышком укрывал диверсантов, вредителей, шпионов и других мастей врагов народа»[18].
Однако и сам Ежов был тесно связан с кланами еврейских большевиков, проявляя по отношению к ним некоторую непоследовательность. В декабре 1938 года его освободили от обязанности наркома внутренних дел (и через год расстреляли), а его место занял Л. П. Берия, который первым делом ликвидировал остатки старых чекистских кадров, и прежде всего таких видных еврейских большевиков, как Фриновский, Заковский, Берман и др.
Вместо них Берия привел целую когорту преданных ему людей, отличавшихся не меньшей жестокостью и коварством, чем их предшественники (Меркулов, Кобулов, Гоглидзе, Цанава).
Еще со времен Троцкого огромное количество еврейских большевиков и их соратников сосредоточилось в армии, где они занимали многие ключевые позиции, поэтому и удар по армейским кадрам был особенно силен. В докладе на Военном Совете в ноябре 1938 года нарком обороны Ворошилов сообщил присутствующим, что в 1937—1938 годах из Красной Армии вычищено более 40 тыс. человек. Только в 1938 году выдвинуто и перемещено в должностях более 100 тыс. человек. В руководстве армией произошли огромные изменения: из членов Военного Совета при наркоме осталось только 10 человек прежнего состава. Хотя урон военным кадрам был нанесен сильный, армия избавилась от огромного количества потенциальных изменников и в плане управления войсками стала более монолитной.
В 1939 году Сталин усиливает процесс очищения от еврейских кадров дипломатической сферы. Вместо Литвинова наркомом иностранных дел назначается Молотов. Как рассказывает он сам, Сталин сказал ему: «Убери из наркомата евреев». Слава богу, что сказал! Дело в том, что евреи составляли там абсолютное большинство в руководстве и среди послов. Это, конечно, неправильно. Латыши и евреи... И каждый за собой целый хвост тащил. Причем свысока смотрели, когда я пришел, издевались над теми мерами, которые я начал проводить»[19].
«Хватит с нас литвиновского либеральничанья! — объявил сотрудникам Молотов. — Я вырву с корнем это жидовское осиное гнездо»[20]. После этой чистки внешняя политика СССР стала все больше ориентироваться на национальные интересы Российского государства.
Конечно, необходимость подписывать расстрельные списки давалась Сталину нелегко. Однако речь шла о возрождении государства. Жестокость многих решений находила у Сталина оправдание в исторических аналогиях. «Разве Елизавета английская была менее жестока, когда она боролась за укрепление абсолютизма в Англии? — рассуждал Сталин. — Сколько голов полетело во время ее правления. Она не пощадила и двоюродную сестру Марию Стюарт. Но английский народ неглупый, чтят ее, называют великой».
Сталин боролся не просто против своих личных врагов, а прежде всего против врагов России. «Кто будет помнить через 10 — 20 лет этих негодяев? — вопрошал Сталин и отвечал: — Никто!.. Народ должен знать: он убирает своих врагов. Кто помнит теперь бояр, которых казнил Грозный? Никто!.. В конце концов каждый получает то, что заслужил». «Народ понимает, Иосиф Виссарионович, понимает и поддерживает», — высказался на это Молотов[21].
Вина старых большевиков перед Русским народом была столь огромна, что этого не требовалось доказывать. Большинство русских людей в самом деле восприняло эти процессы как должный порядок вещей, как справедливое возмездие. В самом деле, кто из русских людей мог пожалеть таких страшных преступников, как Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Рыков, и прочих большевистских вождей? Сама симпатия к этим извергам являлась преступлением против Русского народа.
Количество осужденных в период очищения от деятелей ленинской гвардии[22]
ГОДЫ / ВСЕГО ОСУЖДЕННЫХ / том числе
(высшая мера наказания / лагеря и тюрьмы / ссылка и высылка / Прочие меры)
1936 / 274 670 / 1118 / 219 418 / 23 719 / 30 415
1937 / 790 665 / 353 074 / 429 311 / 1366 / 6914
1938 / 554 258 / 328 618 / 205 509 / 16 842 / 3289
1939 / 63 889 / 2552 / 34 666 / 3783 / 2888
1940 / 71 806 / 1649 / 65 727 / 2142 / 2288
За 1937—1938 годы было расстреляно 682 тыс. осужденных. Остальные направлены в лагеря и ссылку. Лагеря, построенные еврейскими большевиками (к ним принадлежали все руководители ГУЛАГа) для уничтожения русских людей, широко открыли ворота для своих творцов.
Общее количество заключенных в СССР в период очищения России от деятелей ленинской гвардии (на 1 января каждого года)[23]
Годы / Тыс. чел. / На 1000 чел. населения
1935 / 965,7 / 5,52
1936 / 1296,5 / 7,26
1937 / 1196,4 / 6,56
1938 / 1881,6 / 10,11
1939 / 2023,0 / 10,64
1940 / 1850,5 / 9,53
Удельный вес осужденных за «контрреволюционные преступления» в составе лагерных заключенных ГУЛАГа составлял в 1934 году 26,5%; в 1935 — 16,3%; в 1936 — 12,6%; в 1937 — 12,8%; в 1938 — 18,6%; в 1939 —34,5% и в 1940 — 33,1%.
К концу 30-х годов ГУЛАГ состоял из 53 лагерей (включая лагеря, занятые железнодорожным строительством), 425 исправительно-трудовых колоний (в том числе 170 промышленных, 83 сельскохозяйственных и 172 «контрагентских», т. е. работавших на стройках и в хозяйствах других ведомств), объединяемых областными, краевыми, республиканскими отделами исправительно-трудовых колоний, и 50 колоний для несовершеннолетних.
Наряду с органами изоляции в систему ГУЛАГа входили так называемые бюро исправительных работ, которые не «изолировали осужденных», а обеспечивали выполнение судебных решений в отношении лиц, приговоренных к отбыванию принудительных работ.
ГЛАВА 3
Провал второй «безбожной пятилетки». — Ослабление гонений на Церковь. — Православие выстояло. — Возрождение русской школы. — «Стяжание Духа Святаго». — Тоска по Святой Руси. — Русская литература.
