Екатерина Останина - Фантасмагория смерти
«Т. Ягоде.
На почве товарного голода НЭП, особенно в Москве, принял характер ничем не прикрытой, для всех бросающейся в глаза спекуляции, уже перебравшейся в государственные и кооперативные учреждения и втягивающей в себя все большее количество лиц, вплоть до коммунистов. Этому надо положить конец… Надо разработать ряд мер и предложений, а именно:
1. Выселение с семьями из крупных городов и окружностей (лично разработанный план с перечислением городов и районов, с приложением геогр. карты).
2. Конфискация имущества и выселение из квартир.
3. Ссылка с семьями в отдаленные районы и лагеря – колонизация ими болотных районов. Разработать план и определить эти районы.
4. Издание и развитие закона против спекуляции.
5. Наказ судам и т. д. и т. д.».
«Т. Колевицу.
Дорогой товарищ!
Совершенно очевидно, что спекулянты пользуются и будут пользоваться сокращением производства для своих спекулятивных целей и покупать в запас и для перепродажи, для огромной наживы. Надо бы заняться выработкой и проведением ряда контрмер как экономического характера, так и прямого административного действия (через ОГПУ)… Я думаю, надо пару тысяч (!) спекулянтов отправить в Туруханск и Соловки».
Феликс Эдмундович вообще считал ссылки и высылки самым действенным методом борьбы. Что называется, нет человека – нет проблемы, на Соловках и в Сибири, как он знал по собственному опыту, с существующим государственным строем особо не поборешься. Выступал он также против пересмотра дел, касавшихся «уголовного бандитизма и хищений», призывал к быстрым расследованиям и быстрому же принятию мер.
А вот что Дзержинский писал о мерах, направленных против фальшивомонетчиков. Адресована бумага тому же Ягоде с пометкой: «Надо спешить. Прошу доложить и по телефону сообщать».
«Дать краткую справку, сколько, когда поймано фабрик фальшивых денег. Сколько арестовано лиц, что с ними сделано? Как долго каждая фабрика работала, какие именно деньги, на какую сумму могла выпускать этих денег? Как распространено это преступление? Как поставлено дело борьбы с ним? Кто ведет борьбу в центре и на местах? Какие наши органы изловили эти фабрики? Методы борьбы? Что надо предпринять. Объявить, что ЦИК дал ОГПУ особые полномочия на борьбу с этим преступлением, но не писать какие.
Наше право расстрела использовать: 1) для успехов в следствиях; 2) для быстроты расправы – если иначе она не будет гарантирована. Лучше их, конечно, расстреливать по суду – быстро и беспощадно. Наше право расстреливать – это резерв. Надо сговариваться на местах с председателями судов.
Поставить себе главной, основной задачей изловить граверов и их уничтожить. Затем не менее важная – это установить связь с Гознаком, Монетным двором и т. д. Безусловно, эти связи с фальшивомонетчиками имеются. 30. III. 24 г.».
Выше уже упоминались невыразимо трогательные слова Дзержинского в письме к сестре Альдоне: «…Любовь к ближнему, к своим, эта вечная тоска в сердце каждого живущего к красоте, могуществу и гармонии – велит нам искать выхода и спасения также в самой жизни – и дает этот выход. Раскрывает человеческое сердце всем ближним, не только ближним, открывает его глаза и уши – и дает ему силы громадные и уверенность в победе. …А когда придет час конца собственной жизни – можно спокойно отойти без отчаяния, не боясь смерти, благословляя жизнь, и с молитвой в душе к Нему и всем возлюбленным». Такая вот неоднозначность натуры, видите ли… Убивайте с добрыми глазами.
Ко всему прочему, был Феликс Эдмундович чрезвычайно скуп, порою вплоть до смешного. Например, в записке своему верному секретарю он пишет: «Т. Герсону. Мне в квартире нужен шкаф-библиотека. Достаньте или у нас (ГПУ) или в ВСНХ. Платить мне не удастся – поэтому на казенный счет. 26. 2. 25 г.». Помилуйте, нарком не может себе купить шкаф…
Так что Дзержинского можно считать одним из основоположников славной советской чиновничьей традиции забирать домой с работы все, что приглянулось: от предметов обстановки до ножниц и гвоздей.
Оставаясь в авангарде борьбы с преступностью и контрреволюцией, Феликс Эдмундович совмещал эту свою обязанность с должностью наркома путей сообщения (с 1921 года) и председателя ВСНХ СССР (с 1924 года).
С должностью народного комиссара путей сообщения, вернее, с пребыванием на этой должности Дзержинского связана прелюбопытнейшая история. Общеизвестно, что подозрительный Феликс прямой лести не терпел.
С другой стороны, «слуги народные» успешно восприняли от чиновников Российской империи грибоедовский «грех чинопочитания», а посему, естественно, стремились проявить личную преданность особо важным персонам. Товарищу Дзержинскому со станции Москва III было направлено такое приветственное послание:
«Мы, рабочие вагоноремонтных мастерских 18-го участка службы тяги Северных железных дорог, выражая свою преданность Рабоче-Крестьянскому Правительству – Рулевому Советского Корабля, заявляем, что готовы не на словах, а на деле воплотить эту преданность в жизнь и по первому зову нашей Советской власти дать отпор всем хищникам-империалистам, хотящим посягнуть на нашу свободу. В знак нашего уважения к Пролетарской Республике и Наркомам мы, надеясь олицетворить в Вашем лице этих мощных гигантов – руководителей страны и величие и могущество последней, избираем Вас, дорогой тов. Дзержинский, почетным слесарем товарного парка наших мастерских и на общих правах рабочих принимаем Вас в нашу могучую профессиональную организацию…»
К вышеприведенному документу прилагались
«Выписка из протокола № 24 заседания РКК при ТЧ-18 от 30 мая 1923 года.
Слушали: 1) Назначение разряда почетному слесарю Наркомпути тов. Дзержинскому…
Постановили: Зачислить по 7-му разряду ставок Профсоюза Железнодорожников с 1-го мая с/г. в бригаду товарного цеха… Оплату производить по среднему заработку участка при коэффициенте1.»
и «Расчетная книжка № 1670.
Дзержинский Феликс Эдмундович
Наименование предприятия: 18-й участок службы тяги
Точный адрес: Москва III
Принят для исполнения: должности слесаря
Тарифная ставка: 355 рублей».
Между прочим, 7-й разряд был самым высоким и присваивался крайне редко.
20 июля 1926 года Дзержинский умер. В тот день он проснулся в обычное время и, не позавтракав, уехал в ОГПУ, где дал необходимые распоряжения. Затем Феликс Эдмундович поехал в Большой Кремлевский дворец на совместное заседание ЦК и ЦИК, где выступил с горячей и крайне эмоциональной речью.
После выступления Дзержинский почувствовал сильную боль в сердце и ушел в соседнюю комнату полежать на диване. Через три часа, дома, Дзержинский упал без сознания. В 16 часов 40 минут врачи констатировали смерть…
В это время в его приемной находились Рерихи с посланием правительству России от Махатм. Послание никем и никогда получено не было.
Умер Дзержинский сам или ему «помогли», сказать трудно: доводы есть у обеих сторон, спорящих об этом. Ясно одно: со смертью Железного Феликса начался новый раунд внутрипартийной борьбы за власть, низвергнувший Троцкого и вознесший на вершину Сталина.
Роковая женщина. Коллонтай Александра Михайловна
Ваня Драгомиров, молодой человек лет восемнадцати, пустыми глазами смотрел в окно, за которым тихо накрапывал теплый майский дождик. Вечерело. «Она меня не любит… Нет, не любит… Она отдает предпочтение этому жалкому типу, этому филистеру, пижону… Пусть так. Ах, Александра, зачем Вы так жестоки? Мне нет жизни без Вас, нет света, нет солнца, лишь Ваша благосклонная улыбка – один лишь мимолетный взгляд Ваш – радуют меня. Я готов, как щенок, бегать за вами, радостно повизгивая и виляя хвостом, когда Вы обращаете на меня свой взор, а Вы… Нет, определенно жизнь закончена».
Потянув на себя ящик стола, Драгомиров извлек из него пистолет и положил рядом с собой.
«Зачем мне жизнь без нее? – спросил он себя. – Никчемная, пустая жизнь. Будь счастлива с ним, Александра, а я… Я более не встану на пути вашего парадиза».
Глубоко вздохнув, как перед прыжком в холодную воду, Ваня схватил пистолет и приставил его ствол к своей груди. «Прощай», – шепнули его губы, и Драгомиров нажал на спусковой крючок.
А за окном буйно расцветала весна и зеленели молодые майские листья. Дождь усилился. Смеркалось.
Причину раннего ухода из жизни Вани Драгомирова звали Александра Домонтович, и была она в свои 16 лет чудо как хороша. Дочь генерала Генштаба Михаила Домонтовича, богатая наследница родового имения старинного дворянского рода, красавица и умница, она была завидной невестой. Ее постоянно окружали воздыхатели, один другого лучше, что, несомненно, льстило ей, однако взбалмошная девчонка дарила надежду многим, ничего не обещая никому.
А. М. КоллонтайОна не была бессердечна и тяжело переживала смерть Драгомирова. Чтобы дочь забылась и отвлеклась, отец отправил ее с матерью в Ялту. Там девушка продолжала блистать и на одном из балов поразила сердце 40-летнего адъютанта Александра III Тутомилина до такой степени, что вечером он уже просил ее руки. Александра отказала, шокировав родителей и весь свет безразличием к столь блестящей партии. Чуть позже она повергла родителей в шок еще раз, заявив, что влюблена в своего двоюродного брата и выйдет замуж за него, и ни за кого иного.
