Кнут Расмуссен - Великий санный путь
Расмуссен воскрешал героев старинных легенд, скрупулезно фиксировал множество отмирающих обычаев и верований, заботливо зарисовывал или запечатлевал на фотопленке украшения на одежде, резьбу на костяных рукоятках ножей и гарпунов, резьбу по камню, отмечал различия в конструкциях каяков и нарт в разных районах, записывал и терпеливо переводил на датский язык эскимосские песни. Лишь благодаря ему мир узнал, как живут, как страдают и радуются, как выражают свою тоску эти первобытные люди, обитающие близ Северного полюса.
Он торопился, понимая, что время против него, что старые шаманы и охотники один за другим умирают, а вместе с ними уходит в небытие и бесценный материал для исследований. Он опасался, что эскимосскую культуру вскоре сотрет, сметет без следа с лица Земли "цивилизация эмалированных тазов", как он с горечью говорил.
Во время своей последней Седьмой экспедиции Туле Расмуссен писал:
"Я от всего сердца возблагодарил судьбу, позволившую мне родиться, когда полярные экспедиции на санях с собачьей упряжкой еще не считаются отжившими свой век" [16].
Гордость "пожирателя сырого мяса"
Гренландского охотника всегда уязвляло прозвище "эскимос", означавшее на наречии индейцев Лабрадора "тот, кто пожирает сырое мясо". Однако оно распространилось повсеместно и бытует по сей день. Но беда тому, кто в разговоре с гренландцем - а именно так вот уже около полувека называют себя жители острова - упомянет слово "эскимос". В лучшем случае это сочтут бестактностью, в худшем - оскорблением.
Извечный странник, эскимос-гренландец всегда отличался гордостью. Той же гордостью, которая некогда заставляла голубых всадников в сердце Сахары - туарегов закрывать свои лица, скрывая полученные в сражениях раны, чтобы ни в ком не возбуждать жалости. Гордость жителя пустыни - ее властелина и одновременно невольника.
Повседневная борьба с враждебным миром, окружавшим гренландского охотника, борьба в одиночку с мертвой пустыней, с холодом и голодом воспитала в нем чувство огромной ответственности за каждый свой шаг. Он понимал, что может рассчитывать только на самого себя, на собственное мужество и расторопность, что он сам вершит свою судьбу и судьбы своих близких, решает вопрос их жизни и смерти. Эта ежедневная, чуть ли не ежечасная нелегкая борьба и все то, что он делал, внушали ему не только чувство собственного достоинства. Гордясь своим происхождением, он называл себя "иннук", или "иннуит", что означает "настоящий человек" [17].
К являвшимся на его родину непрошеным пришельцам, которые чаще всего оказывались беспомощными в трудных условиях Арктики, он относился как к существам неполноценным. Но будучи по натуре доброжелательным, не питал к ним никакой ненависти и обращался с ними скорее с пренебрежительной снисходительностью. Название "каблуна", "краслуна" (в зависимости от наречия племени), данное этим пришельцам, означает "собачий сын". Прозвище ироническое и презрительное. Наивысшей похвалой в устах эскимоса являются слова, которые после многих лет совместных зимовок, странствий и охоты услышал адмирал Пири от старого гренландского охотника: "Ты почти так же отважен, как мы, ты - иннук". Это изречение мигом облетело весь поселок, передаваемое из уст в уста с глубоким уважением.
О пустившем глубокие корни презрении к белым свидетельствует легенда, бытующая среди эскимосских племен, рассеянных на обширных территориях Арктики - от Чукотского полуострова и Аляски до Гренландии. Эту легенду приводит Кнуд Расмуссен. Она повествует о девушке, которая долго не хотела или не могла найти себе мужа, хотя не хуже других умела шить отличные непромокаемые камики [18] и меховую одежду, свежевать тюленя, скоблить шкуры для одежды и каяка, так чтобы на них не оставалось ни жиринки, умела также соорудить иглу в пути. Однако она привередничала, отвергая поклонников. Никто ей не нравился. Проходили годы, а она продолжала жить одиноко на небольшом скалистом острове моржей, забытая всеми, печальная и раздосадованная.
Однажды в ее иглу неожиданно явился молодой охотник... Он приплыл на каяке, его полное лицо было привлекательным, взгляд смелым. Девушка обрадовалась. "Должно быть, он хороший охотник, если сам так толст", подумала она и сразу же согласилась стать его женой. Но едва они покинули остров, как бедняжка почуяла неладное. Ее избранник был не простым охотником, он оказался злым духом. У него были тонкие, с копытами, как у карибу, ноги, чтобы быстрее бегать, длинные, словно клыки моржа, руки, чтобы крепче бить. Охваченная ужасом и отвращением, она отшатнулась от него, хотела бежать, но было уже поздно... Разгневанный неожиданным сопротивлением, злой дух превратил молодую женщину в собаку и бросил ее на первом попавшемся островке.
Вскоре у женщины родилось шесть сыновей, очень уродливых и очень злых. Ей противно было даже глядеть на них, она уложила их всех в высокие камики и кинула в море. От них и пошли индейцы...
Спустя какое-то время у бедной женщины родилось еще шестеро детей, которые оказались еще уродливее, еще злее и еще глупее. Она поступила с ними так же, как и с первыми. Буря унесла этих ее сыновей далеко-далеко, еще дальше, чем первых, - на какой-то никому неизвестный материк. От них и пошли белые.
- Как же уважать "каблуну", - недоумевает эскимосский охотник, - если он не может построить в пути во время пурги убежище из снежных плит? Если он не может одним взмахом кнута заставить собачью упряжку повиноваться? Если он беспомощнее, чем малое дитя, и отступает перед малейшим препятствием, если он не может переносить голод или холод? Такому достаточно потерять компас в пути, чтобы заблудиться, как слепому, не зная, в какую сторону направиться. Он не найдет сам ни севера, ни юга, не поймет, что предвещает ветер, не разглядит следов стада карибу под свежим снегом, не угадает, как давно они проходили здесь, не найдет, где тюлень пробивает лунку во льду, чтобы вдохнуть в легкие воздух. Разве у него хватит терпения подолгу выжидать над такой продушиной, чтобы привезти с охоты пищу для своих? Он не способен на это, для этого у него не хватает воли, терпения, самолюбия. Чего же стоит такой человек? Да и можно ли уважать человека, не доверяющего своей памяти?!
Эскимосы никак не могли понять, как можно забыть что-либо раз увиденное или услышанное.
Не обходилось и без курьезов. Однажды канадцы решили произвести перепись жителей небольшого прибрежного поселка на Земле Короля Вильгельма. Офицер королевской конной полиции [19] расположился в самом большом иглу и по очереди вызывал охотников. Те входили один за другим и через переводчика сообщали ему свои имена и прозвища, терпеливо стараясь разъяснить свои, слишком замысловатые для него, семейные узы. Проникнувшись торжественностью момента, они молча расселись на выстланных мехами скамьях и смотрели, как тщательно записывал он на больших регистрационных листах все, что они сообщали. Только один неугомонный юноша громко смеялся и шутил. Раздраженный офицер велел в конце концов выставить его за дверь. Возмущению его не было границ, когда спустя десять или пятнадцать минут юноша вернулся.
- Разве он не понял, что я приказал ему удалиться? - крикнул разгневанный офицер переводчику.
- Это ты не понял, - услышал он серьезный ответ. - Парень решил, что у тебя очень слабая память, если все, что тебе говорят, ты должен записывать. Поэтому он немного выждал и вернулся, полагая, что ты успел уже забыть о своем приказе [20].
И канадец признал себя побежденным.
<...>.
Л.А. Файнберг
МИФОЛОГИЯ ЭСКИМОСОВ
Версия взята в Сети. Обнаружен исходный источник:
Эскимосов мифология. В кн.: Мифы народов мира. Энциклопедия в двух томах. Т. 2. М.: Изд-во "Советская энциклопедия". 1982. - 720 с.
Согласно Э. м., природа населена духами. Наиболее распространенная разновидность духов - инуа - хозяева или хранители предметов, животных, явлений природы. Инуа есть у скал, озер, мысов и т.п. особенностей рельефа, направлений ветра, у сна и других состояний человека и животных. Инуа может принимать вид маленького человечка с деформированными чертами лица или маленькой копии того предмета или животного, духом которого он выступает. От инуа отличают тарнек - души людей и животных.
Одним из наиболее характерных и значительных персонажей Э. м. является хозяйка тюленей и других морских животных Седна. Это божество известно в разных частях эскимосского мира под разными именами. В западной Гренландии ее называют Арнаркуагссак ("старая женщина"), в восточной Гренландии Имапинуа ("мать моря"), у канадских эскимосов нетсилик - Нулиаюк. Седна обитает на дне моря и повелевает всеми животными, которых она время от времени дает людям. Если люди грешат, их грехи, как грязь, запутываются в волосах Седны, тогда она гневается, держит моржей и тюленей далеко от берега, и в эскимосских селениях наступает голод. По мифам некоторых эскимосских групп, например нетсиликов, Седна - хозяйка не только морских, но и сухопутных животных, в частности оленей карибу, а также речных рыб и птиц. У обитателей Арктического побережья Канады - медных эскимосов и эскимосов нетсилик, Седна считается самым могущественным из духов. Она управляет погодой, загробным миром и др. Седна враждебна мужчинам.
