Виктор Устинов - Политические тайны Второй мировой
Последовавшие вслед за решением Советского правительства директива наркома обороны потребовала от командующих приграничных Особых военных округов «для повышения боевой готовности войск округов к 1 июля 1941 года все глубинные дивизии и управления корпусов с корпусными частями перевести ближе к государственной границе в новые лагеря… Передвижение войск сохранить в полной тайне. Марш совершать с тактическими учениями, по ночам». Указанные в директиве сроки сосредоточения дивизий в новых приграничных районах, обозначенных наркоматом обороны, были запоздалыми, дивизии плохо обеспеченными вооружением и боеприпасами и цели передислокации перед ними были поставлены не боевые, а учебные. Это решение, правильное по замыслу, но неверное по содержанию исполнения, ввергло более 20 % соединений Красной Армии в самом начале войны в катастрофу, потому что они оказались неготовыми к войне.
17 июня из Берлина советское посольство сообщало, что «все военные приготовления Германии по подготовке вооруженного выступления полностью закончены и удар можно ожидать в любое время» [357]. В тот же день начальник управления госбезопасности НКВД генерал Судоплатов П.А сообщил начальнику разведуправления Красной Армии о положении в Финляндии: «Мобилизация началась 10–11 июня. 12 июня в Тамиссари объявлено осадное положение, все приводится в боевую готовность. В Хельсинки отмечены признаки эвакуации населения». [358]
Начиная с первых чисел июня Председателю Совета Министров Сталину и народному комиссару по иностранным делам Молотову стали непрерывно поступать сообщения о готовящемся нападении фашистской Германии, одно тревожнее другого. Их достоверность тщательно проверялась — никто не рисковал сообщать в правительство непроверенные факты. 16 июня посол в Великобритании Майский сообщил, что по данным британского Генштаба на границах Советского Союза ведется беспрецедентная концентрация немецких сил: в Польше — 80 дивизий, 30 — в Румынии. Это же сообщение подтверждала и великолепная кембриджская пятерка разведчиков во главе с Кимом Филби, работавшая на советскую разведку.
Ответом на эти угрозы явилось решение Советского правительства осуществить в мае досрочный выпуск офицеров из всех военных училищ и военных академий, и всем выпускникам вузов было приказано немедленно убыть в свои части (без отпусков). Придя на ежегодное торжественное собрание выпускников военных академий в Кремле, Сталин предупредил всех об угрозе войны с фашистской Германией и призвал всех генералов и офицеров быть готовыми к ней. 15 мая Генеральный штаб отдал распоряжение, разрешающее командирам частей держать боезапас непосредственно в самолетах и танках.
В середине мая было принято постановление правительства, чтобы все военные училища, расположенные на территориях приграничных округов, в частности, Львовское, Могилевское, Черниговское и другие, передислоцировались в глубь страны — за Волгу и Урал. [359]
18 июня народный комиссар государственной безопасности генерал Меркулов представил Сталину и Молотову записку с весьма тревожными сообщениями: «Наблюдается массовый отъезд в Германию сотрудников посольства, их жен и детей с вещами. Производится спешная отправка в Германию служебных бумаг и сжигание части их на месте… Сжиганием документов уже в течение многих дней заняты инспектор авиационного атташе Тадтке и секретарь этого атташата Радазевская» [360]. В германском посольстве работал наш агент и там же в осведомителях германского военного атташе числился Николай Кузнецов, ставший в годы войны талантливым русским разведчиком и организатором партизанского движения на Украине. Вся предвоенная переписка посольств Германии, Италии и Японии, как и все телефонные переговоры послов и их сотрудников со столицами своих государств, были известны агентам Л. Берия, и они не были тайной для советского руководства. В это же время сотни и тысячи сообщений и фактов подтверждали вывод Советского правительства о том, что нападение фашистской Германии возможно между 22 и 25 июня.
19 июня состоялось очередное заседание Советского правительства, на котором были обсуждены все тревожные сообщения о приближении нападения фашистской Германии на Советский Союз, и все члены правительства безоговорочно приняли решение о приведении войск приграничных округов из постоянной боевой готовности в полную, для выполнения которой в этих округах не нужно было объявлять мобилизацию [361]. В этом не было необходимости, так как армии трех приграничных Особых округов (Прибалтийского, Западного и Киевского) в конце мая были укомплектованы по полному штату. В тот же день вечером, в штабы Прибалтийского, Западного и Киевского Особых военных округов ушла директива за подписью наркома обороны маршала С. Тимошенко и начальника Генерального штаба генерала армии Г. Жукова о преобразовании Прибалтийского Особого военного округа — в Северо-Западный фронт, Западного Особого военного округа — в Западный фронт, Киевского Особого военного округа — в Юго-Западный фронт. А на следующий день по требованию Сталина и Ленинградский военный округ был преобразован в Северный фронт. В этой же директиве предписывалось всю авиацию рассредоточить по полевым аэродромам и тщательно ее замаскировать. Одновременно было приказано без объявления боевой тревоги скрытно переместить штабы фронтов и армий на полевые командные пункты, а дивизии, предназначенные для обороны государственной границы, выдвинуть в свои районы. [362]
21 июня состоялось очередное заседание правительства, на котором было приято решение о преобразовании Одесского военного округа в Южный фронт, с местопребыванием его штаба в Виннице, а его командующим был назначен генерал армии И. Тюленев, возглавлявший Московский военный округ. Был определен и состав армий стратегического резерва на западном направлении и Главнокомандующим этого крупного формирования был утвержден маршал С. Буденный, с местом пребывания его штаба в Брянске. [363]
Распоряжение Советского правительства о приведении пограничных округов в полную боевую готовность и преобразовании их во фронты говорило о том, что страна переходит на режим военного времени и всему командно-политическому составу следовало действовать так, как того требовала угроза приближения войны. С получением этой директивы командующие и командиры всех рангов должны были вскрыть имеющиеся в их штабах секретные красные пакеты, в которых были расписаны и детализированы действия соединений и частей на случай войны, и в полной боевой готовности выдвинуться в те районы, где им предстояло встретить вражеское нападение.
Но ничего подобного в войсках приграничных округов не происходило — там просто не знали, что им предстояло делать. В директиве наркома обороны и начальника Генерального штаба, отправленной в приграничные округа с требованием привести войска в полную боевую готовность, в конце этого важнейшего документа внизу стояла короткая приписка: «С получением этой директивы красные пакеты не вскрывать». Это небольшое дополнение в корне перевернуло все отношение военных людей к своему долгу. Как они должны были поступать в той обстановке, какую им предписал нарком — никто не знал, а разъяснений со стороны Наркомата обороны и Генерального штаба не было. Кроме того, командующие армий, командиры корпусов и дивизий Западного фронта содержание красных пакетов вообще не знали, так как их в глубокой тайне от войск готовил штаб Западного Особого военного округа во главе с начальником штаба округа генералом Климовских В.Е. и хранил их в окружных сейфах, хотя в директиве наркома обороны, полученной в Минске, требовалось разработать оперативный план прикрытия границы, от Капчямиестис до иск оз. Свитязь» [364], с обязательным участием тех командиров частей, кто привлекался к защите границы.
Не понимая истинных целей директивы, командующие округов, преобразованных во фронты, стали беспрерывно звонить в Москву и уточнять задачи по приведению войск в боевую готовность, прося послаблений и уговаривая маршала С. Тимошенко и генерала армии Г. Жукова об отмене ряда требований, связанных с подготовкой войск к войне. И такие послабления были получены. В Западном Особом военном округе его командующим генералом армии Д. Павловым ничего не выполнялось: фронт не был образован, штаб округа из Минска не выезжал, авиация не была рассредоточена, мероприятия по противоздушной обороне вообще не проводились, в приграничных армиях ничего не говорило о приближении войны. Наоборот, за две недели до войны в дивизии 4-й армии пришло секретное распоряжение «об изъятии боекомплекта из танков и хранения его в складе «НЗ» [365]. Западный округ курировал сам нарком обороны и без его разрешения в дела округа другие ответственные работники Генштаба старались не вмешиваться.
