Виктор Устинов - Политические тайны Второй мировой
Жуков вскрыл самые злободневные проблемы армии и по другим родам войск и специальных войск, и особенно по нехватке боеприпасов для всех видов вооружений, что вызвало крайнюю обеспокоенность членов Политбюро. В. Молотов, нарком иностранных дел, занимавший до 6 мая 1941 года в течение 11 лет пост Председателя СНК СССР, почувствовав себя ущемленным, с металлом в голосе спросил докладчика: «Почему Генеральный штаб долго мирился с такими большими недостатками в подготовке обороны страны?» В зале повисла зловещая тишина. Ее разрядил Сталин, который сказал, что «Жуков возглавляет Генеральный штаб всего несколько месяцев, а потому не может отвечать за оставленное ему наследство» [339]. На этом заседании были приняты ряд ключевых решений по укреплению обороны страны и совершенствованию организационно-штатной структуры советских вооруженных сил. Как председатель Совнаркома СССР Сталин тут же утвердил решение о призыве в советские вооруженные силы из запаса около 800 тыс. человек для пополнения приграничных округов, передислокации в европейскую часть пяти общевойсковых армий из внутренних округов, и в качестве предупредительной меры был принят «мобилизационный план» по боеприпасам на вторую половину 1941 года и на 1942 год, рассчитанный на военную перестройку всей промышленности на случай войны. Этот мобилизационный план содержал программу перестройки промышленности и особенно машиностроения в случае нападения на нашу страну фашистских агрессоров [340]. Призвав 793,5 тыс. военнообязанных из запаса, Генеральный штаб укомплектовал до полного штата военного времени 21 дивизию приграничных округов, а также значительно пополнил другие соединения, части артиллерии, войск ПВО и укрепленных районов [341]. К 1 июня численность вооруженных сил Красной Армии возросла до 5 млн. человек. [342]
Через несколько дней начальник Генерального штаба, отслеживая ход выполнения правительственных распоряжений, принятых на основе его доклада, снова оказался на приеме у Сталина, где он рискнул доложить подготовленный им лично план по нанесению превентивного удара по изготовившимся к нападению немецко-фашистским войскам, если это сочтет нужным сделать правительство. На такой шаг мог решиться только Жуков, никогда и никому не уступавший первенства в военном противоборстве, если он в нем участвовал. В нем, в этом плане, был весь Жуков, не боявшийся никаких рисков и предлагавший упредить немцев в нанесении первого удара. На плане были показаны все немецко-фашистские войска, дислоцируемые в Восточной Пруссии, Польше и Румынии и их возможное направление действий при нападении на Советский Союз. Сталин очень внимательно и долго рассматривал этот план и, доверительно посмотрев на начальника Генерального штаба, сказал ему: «В принципе план интересен, но нам он не подходит. В мгновение ока на сторону Германии перекинется Англия, а вслед за ней и Соединенные Штаты Америки. На Востоке нам не избежать будет столкновения с Японией. В такой обстановке нам придется воевать со всем миром».
Готовясь к войне с Германией, Советское правительство все время пыталось наладить политические и экономические отношения с Англией, но Лондон по-прежнему делал вид обиженного и недовольного заключением Советско-германского договора о ненападении, но в то же время считал возможным пойти на сотрудничество с Советским Союзом, если Гитлер будет угрожать высадкой немецких войск на Британских островах. После того, как эта угроза отпала, в Лондоне с особым пристрастием следили за подготовкой нападения фашистской Германии на Советский Союз и чуть ли не одобрил этот шаг Гитлера, но потом, все взвесив, задумался о собственной судьбе, и как она могла для них сложиться в будущем, если СССР потерпит поражение. Весной 1941 г., когда уже шла концентрация германских войск на границах СССР и дело шло к неизбежному нападению, в английском правительстве наблюдалось сильнейшее беспокойство, так как там не могли разрешить трудный для всех вопрос: если немцы предъявят Советскому Союзу свои требования, то как СССР будет реагировать: примет эти требования, полностью капитулирует перед Германией и превратится в его союзника, или же будет воевать за свою свободу и независимость? Английские правящие круги до этого четверть века распространяли об СССР всякие небылицы и теперь оказались жертвами своей пропаганды. А сейчас судьба Англии всецело зависела от судьбы Советского Союза. Поэтому уже к весне 1941 г. английское правительство было твердо убеждено, что его интересам отвечало бы, чтобы Советский Союз оказал сопротивление Германии как случае дипломатического нажима и шантажа, так и военного нападения. Поощрение СССР к этому, временами переходившее в прямое провоцирование его на обострение отношений с Германией с целью вызвать советско-германское столкновение, характерно для политики Англии весной 1941 г.
3 апреля Черчилль на основании сведений, добытых министерством иностранных дел и военной разведкой, направил главе Советского правительства послание, в котором предупреждал о возможности нападения Германии на СССР и сообщал некоторые важные сведения, подтверждавших такое развитие событий. По поводу этого послания посол Англии в Советском Союзе Криппс сообщал в Лондон о своих опасениях, что оно может быть истолковано Советским правительством «как попытка с нашей стороны вызвать беспокойство в отношениях между Россией и Германией». [343]
Однако, высказав это суждение, Криппс сам стал действовать вразрез с ним. В ночь с 12 на 13 апреля он направил заместителю иностранных дел СССР письмо, в котором заявил, что «если Советское правительство не примет немедленно решения о сотрудничестве со странами, еще сопротивляющимися державам Оси на Балканах, русские потеряют последний шанс защищать свои границы вместе с другими» [344]. Это обращение, по существу, представляло собой предложение Советскому Союзу немедленно разорвать пакт о ненападении с Германией и выступить против нее. Этот сигнал был рассмотрен в Советском правительстве, и он был оставлен без последствий — ведь оно не могло пойти к подталкиванию войны или к ее развязыванию, и искало пути, чтобы ее всячески отодвинуть на более поздний срок Показательно, что 22 апреля сам Черчилль комментировал одну из телеграмм Криппса по этому поводу следующим образом: «Советское правительство прекрасно знает о грозящей ему опасности, а также о том, что мы нуждаемся в его помощи» [345]. Именно осознание английским правительством того факта, что оно крайне нуждается в помощи Советского Союза, определило его позицию в одном из самых таинственных и до сих пор еще не во всех деталях разгаданных событий Второй мировой войны.
А нарастание угрозы войны ощущалась все острее. В конце апреля Германия стала часто отказывать в приеме советских поездов на станцию Тересполь (напротив Бреста) и они целыми сутками простаивали у границы и этому произволу немецкие власти не давали никакого объяснения. Такие факты имели место 24, 26, 28, 29 апреля, 5 и 15 мая и советская разведка вскоре донесла в Москву, что истинная причина срыва пассажирских и грузовых перевозок из Германии в СССР и обратно состояла в том, что в это время в сопредельные с советской границей районы перебрасывались крупные военные силы, участвовавшие в нападении на Югославию и Грецию. [346]
Внезапности войны, о которой не уставал предупреждать Сталин, народный комиссар обороны маршал Тимошенко и его заместители не придали должного значения; они оставались привержены один раз избранному методу — отразить возможное вторжение войск противника с помощью контрнаступательных операций и этому способу ведения боевых действий учили войска, не опробывая другие. Командующие и штабы приграничных и внутренних округов весной 1941 года, как и все предыдущие годы, отрабатывали на учениях не оборонительные операции, а наступательные, с выходом войск на реку Висла [347]. В указаниях НКО СССР (в директиве № 503138оп «О задачах оперативной подготовки высшего командного состава и штабов на 1941 год) требовалось к 1 июля закончить изучение и отработку фронтовых и армейских операций, а к 1 ноября — оборонительных операций [348]. В силу таких указаний все приграничные округа учились не обороняться, а проводить контрнаступательные операции, и чтобы сократить время для нанесения таких контрударов в приграничных округах большая часть сухопутных сил и авиации, с согласия наркомата обороны, располагались как можно ближе к государственной границе. Военное руководство рассчитывало дивизиями первого эшелона, дислоцированных непосредственно у государственной границы, отразить удар врага любой силы, а вводом в сражение приграничных механизированных корпусов, а вслед за ними и фронтовых резервов отбросить противника к границе, а в последующем перенести боевые действия на территорию противника.
