Наталья Пушкарева - Частная жизнь русской женщины: невеста, жена, любовница (X — начало XIX в.)
Одной из самых популярных форм развлечения в третьем сословии было гостеванье. В семьях «очень состоятельных» купцов «жили широко и много принимали» [82]. Совместное застолье мужчин и женщин, появившееся во времена петровских ассамблей, превратилось к концу столетия из исключения (ранее женщины присутствовали только на свадебных пирах) в норму. Этот факт зафиксировала и живопись [83]. И если дворянки, следуя правилам столичного этикета, сложившимся к концу ХVIII в., считали неудобным заходить друг к дружке без предварительной договоренности, то мещанки являлись в гости «запросто». Особое место в таких встречах занимало угощение, а уж ели на званых вечерах в купеческом сословии подолгу и помногу. Жена купца И. А. Толченова («хозяйка» — как называл ее супруг в своем «Журнале») принимала гостей — если судить по скрупулезным записям ее благоверного — каждые 6–10 дней [84]. Разъезжались же гости, как правило, после полуночи: так было принято и в начале ХVIII в., и столетие спустя [85].
Между повседневным бытом среднего и мелкого купечества и крестьянства было больше общего, нежели различий. Для большинства крестьянок, как показали многочисленные исследования русского крестьянского быта, ведущиеся уже почти два века [86], дом и семья были коренными понятиями уклада их бытия, «лада». Крестьяне составляли большую часть негородского населения, преобладавшего (87 %) в Российской империи XVIII — начала XIX в. Мужчины и женщины составляли в крестьянских семьях примерно равные доли [87].
Будни сельских жительниц — а они неоднократно описывались в исторической и этнографической литературе XIX–XX вв. [88] — оставались нелегкими. Их заполняла работа, равная по тяжести с мужской, так как заметного разграничения мужских и женских работ в деревне не было. Весной, помимо участия в посевной и забот на огороде, женщины обычно ткали и белили холсты. Летом — «страдовали» в поле (косили, ворошили, стоговали, скирдовали сено, вязали снопы и молотили их цепами), отжимали масло, рвали и трепали лен, коноплю, неводили рыбу, выхаживали приплод (телят, поросят), не считая повседневного труда на скотном дворе (вывоза навоза, лечения, кормления и дойки). Осень — пора продовольственных заготовок — была также временем, когда женщины-крестьянки мяли и чесали шерсть, утепляли скотные дворы. Зимой сельские жительницы «трудолюбствовали» дома, готовя одежду для всей семьи, вязали чулки и носки, сети, кушаки, плели подхомутники для сбруи, вышивали и изготавливали кружева и другие украшения для праздничных нарядов и сами наряды [89].
К этому добавлялись ежедневные и особенно субботние уборки, когда в избах мыли полы и лавки, а стены, потолки и полати скребли ножами: «Дом вести — не крылом мести» [90]. Этнографы, описывавшие и изучавшие быт российских крестьян в XIX в., отмечали, что в сибирских домах «чистота соблюдалась до чрезвычайности»; полы, если они были деревянными, старались держать «в изумительной белизне», а опрятность в одежде была «необходимым обрядом» [91]. В центральных губерниях дело могло обстоять иначе [92], однако и там «неопрятная хозяйка (была) редкость(ю)» [93].
Крестьянки спали летом по 3–4 часа в сутки, изнемогая от перегрузок (надсады) и страдая от болезней [94]. Самой распространенной болезнью была лихорадка (горячка), обусловленная проживанием в курных избах [95], где вечером и ночью было жарко, а утром холодно [96].
Тяжесть труда земледельца заставляла российских крестьян жить неразделенными, многопоколенными семьями, которые постоянно регенерировались и были исключительно устойчивыми [97]. В таких семьях «на подхвате» была не одна, а несколько (по мнению А. Я. Ефименко, не менее — 10) [98] женщин: мать, сестры, жены старших братьев, иногда — тетки и племянницы. Отношения нескольких «хозяек» под одной крышей не всегда оказывались безоблачными; в повседневных дрязгах было немало «зависти, злословия, бранчливосги и вражды», отчего, как полагали этнографы и историки XIX в., «разстраивались лучшие семейства и подавались случаи к разорительным разделам» (общего имущества) [99]. Действительными причинами семейных разделов могли быть не только эмоционально-психологические факторы, но и причины социальные (стремление избежать рекрутчины: жену с детьми без кормильца не оставляли, а из неразделенной семьи могли «забрить» в солдаты нескольких здоровых мужчин, невзирая на их «семьистость») [100], а также материальные соображения (возможность повысить имущественный статус при отдельном проживании) и т. д. [101].
Семейные разделы стали распространенным явлением уже в XIX в., а в рассматриваемое нами время оставались еще достаточно редкими. Напротив, многопоколенные и братские семьи были весьма типичным явлением. От женщин в них ожидалось — несмотря ни на что — умение ладить друг с другом и совместно вести дом [102]. Большое значение, и даже более значительное, чем в повседневном быту привилегированных сословий, имели в многопоколенных крестьянских семьях бабушки. Им, кстати сказать, в те времена часто было едва за 30 [103]. Бабушки — если не были стары и хворы — «на равных» участвовали в домашних делах, которые представительницы разных поколений в силу трудоемкости часто делали вместе: стряпали, мыли полы [104], бучили (мочили в щелоке, кипятили или парили в чугунах с золой) одежду. Менее трудоемкие обязанности строго распределялись между старшей женщиной-хозяйкой, ее дочерьми, невестками, снохами. Жили относительно дружно, если глава семьи большак и болъшуха (как правило, его жена; впрочем, большухой могла быть и вдовая мать большака) относились ко всем одинаково [105]. Семейный совет состоял из взрослых мужчин семьи, но большуха принимала в нем участае. Кроме того, она заправляла всем, в доме, ходила на базар, выделяла продукты для повседневного и праздничного стола. Ей помогала старшая сноха или все снохи по очереди.
Самой незавидной была доля младших снох или невесток: «Работать — что заставят, а есть — что поставят». Невестки должны были следить за тем, чтобы в доме все время были вода и дрова; по субботам — носили воду и охапки дров для бани, топили особую печь; находясь в едком дыму, готовили веники. Младшая сноха или невестка помогала париться старшим женщинам — стегала их веником, обливала распаренных холодной водой, готовила и после подавала горячие травяные или смородинные отвары («чай») — «зарабатывала себе на хлеб» [106].
Разведение огня и прогревание русской печи, равно как ежедневная стряпня на всю семью, требовали от хозяек ловкости, умения и физической силы. Ели в крестьянских семьях из одной большой посудины — чугунка, миски, которые ухватом ставились в печь и им же вынимались из нее; юной и слабой здоровьем невестке с таким делом было непросто управиться [107]. Старшие женщины в семье придирчиво проверяли соблюдение «молодухами» традиционных способов выпечки и варки. Всякие новшества встречались враждебно или отвергались [108]. Но и «молодухи» не всегда отвечали покорностью на излишние притязания со стороны родственников мужа. Они отстаивали свои права на сносную жизнь: подавали жалобы, убегали из дому, прибегали к «колдовству», чтобы «уморить» обидчиц [109].
В осенне-зимний период все женщины в крестьянском доме пряли и ткали на нужды семьи. Когда темнело, усаживались вкруг у огня, продолжая разговаривать и работать («сумерешничали») [110]. И если другие домашние дела падали в основном на замужних женщин, то прядение, шитье, починка и штопка одежды традиционно считались занятиями девичьими. Подчас матери не выпускали дочерей из дому на посиделки без «работы», заставляя брать с собой вязание, пряжу или нитки для размотки [111].
Несмотря на всю тяжесть повседневной жизни крестьянок, в ней находилось место не только будням, но и праздникам — календарным, трудовым, храмовым, семейным. Весело отмечались святки (с 25 декабря до 6 января) — с гаданьями, играми в снежки, колядованием, ряжеными в костюмах и масках. Женщины среди ряженых чаще всего изображали барынь и цыганок. По части веселья со святками успешно соперничала масленица, знаменитая гостеваниями с блинами, катаниями с гор на санках и по деревням на лошадях: «…бабы и девки, засевши целыми кучами, чуть не одна на другую, разряженные и приглаженные, катились с песнями». Излюбленным масленичным состязанием молодежи, в котором принимали участие и девушки, были прыжки через костер. Завершалось празднование масленицы изобильным угощением блинами. На Троицын день (50-й после Пасхи), в начале лета, девочки и девушки водили хороводы, играли в горелки и русалки, гадали [112]. Торжественные и увеселительные обычаи, приуроченные к началу или окончанию сева, жатвы, первого выгона скота, также скрашивали будни крестьянок [113] и, по словам автора «Дневных записок» (1768 г.) Ивана Лепехина, «облегчали труд простым своим пением» [114].
Крестьянские девушки, да и молодые замужние женщины нередко участвовали в вечерних гуляньях, посиделках, хороводах и подвижных играх, где ценилась быстрота реакции. «Считалось большим срамом», если участница долго «водила» в игре, где надо было обогнать соперницу. Поздним вечером или в ненастье подружки-крестьянки (отдельно — замужние, отдельно — «невестящиеся») собирались у кого-нибудь дома, чередуя работу с развлечениями [115].
