Валерий Шамбаров - Петр и Мазепа. Битва за Украину
Но и Карл разобрался, что Стародуб придется осаждать серьезно. А застрять под стенами он не мог — солдаты и лошади голодали, запас пороха был ограничен. Погода становилась все холоднее. Шведы повернули обратно, на Черниговский тракт. Русское командование строило предположения, что они нацелятся на Чернигов или Новгород-Северский. Но королевская армия оставила Новгород-Северский в стороне. Этот город тоже был сильно укреплен, и Карл к нему даже не подступал. Он без остановок двигался к переправам через Десну. А куда именно, пока знали лишь немногие. Он шел к Мазепе.
Тем временем гетман вроде бы деятельно готовился к схватке. Рассылал универсалы, требуя от крестьян сдавать зерно, овес, сало, мед и прочее продовольствие. Все это свозили в гетманскую столицу, Батурин — якобы для того, чтобы укрыть от неприятелей и снабжать свои войска. Из разных украинских городов (точнее, их называли не украинскими, а украинными городами) в Батурин собирали запасы пороха, снимали со стен пушки. Говорили, что их отправят туда, где они нужнее. В гетманском замке скопилось около 300 орудий! Из них 70–80 тяжелых.
Но от царя один за другим поступали приказы срочно прислать казачьи полки на фронт! А Мазепа крутился ужом, силясь спустить эти требования на тормозах. Но так спустить, чтобы не вызвать никаких подозрений. Он пользовался тем, что приказы шли противоречивые. Обстановка быстро менялась, планы корректировались. От Петра летели предписания отправить казаков в Польшу. Потом — прислать их к Смоленску, Могилеву. Гетман прикидывался наивным и затягивал переписку, отвечал недоуменными вопросами. Куда же все-таки посылать? В Польшу? Или к Могилеву?
На самом деле, не посылал никуда. Он уверял царя, что Украина неспокойна, по разным городам бродят вооруженные «гультяи». Собираются в банды, побивают начальников, громят кабаки. Но с подобной темой нельзя было перегибать палку — в случае серьезного восстания царь прислал бы войска. Мазепа придумал новую угрозу: дескать, из Польши может напасть Лещинский, надо прикрывать казачьими полками Киев. Хотя Лещинскому было абсолютно не до походов. Даже те паны, которые изображали себя сторонниками Станислава, ни в грош его не ставили. На службу не являлись или разъезжались, когда захочется. Отряды противников короля под командованием Сенявского были слабыми и малочисленными, но даже с ними Лещинский никак не мог справиться.
Тем не менее, Мазепа упрямо доказывал — если отправить казачьи полки, Украина останется беззащитной перед врагами. Петр терпеливо объяснял гетману прописные истины. Втолковывал, что держава-то одна. Малороссийские полки нужны для защиты великороссийских границ. Но если неприятель двинется на Украину, ее придут защищать великороссийские полки. Будут лить кровь вместе с малороссийскими. Однако никаких подозрений поведение гетмана еще не вызывало. А настроения жителей Северщины еще и укрепили доверие к гетману. Никто не изменял! Никто не поклонился врагу! Сами прятали и уничтожали припасы, прятались по лесам, Стародубский полк готов был стоять насмерть, обороняя город. Да и простые мужики, вооружившись чем попало, убивали неосторожных шведов. В этом видели несомненную заслугу Мазепы!
Но поступали новые сигналы о его измене. В первой половине 1708 г. некий рейтар Мирон донес — ему стало известно, что Мазепа обязался выступить против России вместе с Лещинским и крымскими татарами. В сентябре под Стародубом поймали шляхтича Улашина, он вез гетману письмо от Лещинского. Правда, письмо было составлено очень умело. По тексту нельзя было понять, что Мазепа уже давно связан с поляками. Но таким фактам не придавали значения. Вон как гетман организовал отпор врагу! Очевидно, враги хотят погубить ложью столь ценного человека.
Но приказы Петра прислать наличные войска и самому прибыть в ставку к государю становились все более настойчивыми. Игнорировать их становилось невозможно. И все же гетман решил выкручиваться. Он объявил, что тяжело болен — скорее всего, приходит конец. Об этом гетман подробно расписал царю, Головкину. Ему верили, сочувствовали, выражали сожаление и надежды на выздоровление. Однако болезнь болезнью, а война войной. Петр подтверждал повеление — войска все-таки прислать.
После битвы при Лесной к армии примчался Меншиков, приняв командование над всей конницей. К Мазепе был послан категорический приказ: собрать казачьи части и привести на соединение к Александру Даниловичу. Если же он не в состоянии сам возглавить полки, пускай назначит вместо себя «наказного гетмана». С кем-с кем Мазепа хотел встречаться меньше всего, так это с Меншиковым, которого считал своим врагом — и подозревал во взаимных чувствах. Но шведы уже приближались, и гетман рассудил, что до их подхода можно потянуть время.
По украинским городам понеслись его гонцы, поднимая полки. А к Меншикову вместо себя он отправил племянника, Войнаровского. Тот должен был сообщить, что Мазепе совсем худо, он передает «едва ли не последний поклон». Не ест, не спит. Думает уже только о душе и хочет собороваться. Его повезли в Борзну, где болящего ждет митрополит Иоасаф. Хотя на самом деле в это же время управитель гетмана Быстрицкий скакал в другом направлении, к шведам. Он должен был уточнить последние детали предательства. Мы уже упоминали о договоре Мазепы с Лещинским, а с Карлом он подготовил еще один договор, отдельный. Уступал во владение шведскому королю Стародуб, Новгород-Северский, Брянск и Мглин, обязался снабжать его армию провиантом и фуражом. Кроме того, обещал склонить к войне против царя донских казаков и калмыцкого хана Аюку.
Но предатель запутался в наворотах собственной лжи. Он слишком переиграл. Настолько красочно изобразил свои страдания, что русским генералам и вельможам стало его жалко! Меншиков вызвался сам поехать в Борзну и проведать старика. Пояснял в докладе царю, что Мазепа был бы сейчас очень нужен. Но если даже не получится решить с ним накопившиеся вопросы, надо хотя бы попрощаться. Было ли здесь только сострадание? Или Меншиков уже заподозрил неладное? Нельзя исключать, что собственные информаторы доложили ему кое-что тревожное. Однако Александр Данилович был очень опытным царедворцем. Он знал мнение Петра, и не стал бы озвучивать недоказанных подозрений
В любом случае, факты свидетельствуют, что Меншиков явно не представлял масштабов измены. Возможно, к нему закрадывались сомнения, что Мазепа замышляет двойную игру, пробует связаться с неприятелем. Но он никак не мог подумать, какой грандиозный заговор уже созрел! Причем у него под боком! 20 октября он известил царя о плохом самочувствии гетмана, а на следующий день сказал Войнаровскому, что собирается навестить больного. Тот перепугался. Ему померещилось, что тайна уже раскрыта. А Меншиков нагрянет, чтобы схватить виновных. Войнаровский настолько возбудил себя собственными страхами, что ближайшей ночью сбежал. Ничего не доложил Меншикову, не попрощался.
Поскакал к дяде, предупредить об опасности. Узнав, что Александр Данилович через несколько часов пожалует в Борзну, Мазепа тоже запаниковал. Счел, что измену обнаружили. А если нет, то вот-вот обнаружат. Глупый племянник напакостил своим побегом. И неужели трудно проверить, что гетман вовсе не лежал на смертном одре? Но в это время возвратился и Быстрицкий. Известил — Карл ждет Мазепу, договор подписан. При гетмане состоял русский представитель, полковник Анненков. От него избавились, послали к Меншикову с извинениями за глупый поступок Войнаровского.
А Мазепа рассудил, что пришла пора начинать большую игру. Сперва он заехал к себе в Батурин. Его личную гвардию, сердюков, возглавлял полковник Дмитрий Чечель, а генеральным есаулом у гетмана служил немец, Фридрик Кенигсек. Оба были преданы Мазепе. Им было поручено во что бы то ни стало удерживать Батурин и не пускать русских. 24 октября гетман покинул свою резиденцию. Возле Десны, в местечке Короб, он назначил сбор полков. Здесь уже ожидали 16 тыс. казаков. Мазепа приказал им переправляться за Десну. 26 октября построил свое воинство, выступил перед ним. И только сейчас большинство казаков узнало, что их ведут не против шведов, а наоборот! На соединение со шведами, чтобы сражаться против русских!
Мазепа выплеснул ушаты грязи на Россию и царя. Лгал, будто он сам подвергался постоянным преследованиям, «и не нашел иного способа спасения, кроме как обратиться к великодушию шведского короля». Извещал, будто Карл обязался соблюдать их «права и вольности», и переход Украины на шведскую сторону продиктован только заботой о благе «казацкого народа». «Что за народ, когда он о своей пользе не радит»? Мазепа доказывал, что шведы наверняка победят Петра и «разрушат царство». Пугал, что они могут отдать Украину в рабство полякам. Но выход есть — стать равными союзниками со шведами!
