Валерий Шамбаров - Петр и Мазепа. Битва за Украину
17 сентября донесения об этом дошли до царя. К 20 сентября все сомнения рассеялись. Петр послал новую директиву Мазепе. Требовал выслать казачьи полки, которые тот до сих пор придерживал. Нацелить их на «сопровождение» противника, не давать шведам покоя. Кавалерийский корпус Инфланта был выслан обогнать противника. Следовать впереди и вместе с казаками разорять местность. Но к этому времени русские снова обнаружили корпус Левенгаупта. Он приближался. Поэтому главные силы царь разделил. Армию Шереметева повернул за Карлом. А сам сформировал «корволант» — летучий отряд из отборных частей. Численность противника наше командование недооценило. Считало, что у Левенгаупта 8 тыс. штыков и сабель. Петр и Меншиков повели ему навстречу 10 тыс.
Правда, операция чуть не сорвалась. Левенгаупт был матерым воякой, хитрил. Он возле Шклова переправил обоз на левый берег Днепра. Местных жителей задерживали или убивали, чтобы сохранить в тайне свое движение. Зато одному еврею щедро заплатили, заслали к русским с дезинформацией — будто Левенгаупт находится еще на правом берегу и повернул на север, к Орше. Петр со своим корволантом азартно кинулся за Днепр — и разминулся с обозом. Через какое-то время разобрались, что были обмануты. Еврея повесили и повернули в обратную сторону. Теперь шли не навстречу Левенгаупту, а вдогонку.
Но корволант двигался налегке и 26 сентября настиг вражеский обоз. Тут-то и выяснилось, что в численности неприятеля ошиблись вдвое, шведов не 8, а 16 тыс. К Петру должен был подойти еще генерал Боур с 4 тыс. драгун. На военном совете постановили ждать его два дня. Если не успеет, все-таки атаковать «с помощию Божией». Но уже на следующий день возле деревни Долгие Мхи начался бой. Шведы заметили русскую конницу, открыли огонь из пушек. В ответ загремели русские орудия. Первое столкновение было коротким, противник разрушил за собой мосты через речку и под покровом темноты ушел.
Хотя масса телег ползла медленно. Наши войска заново навели мосты, ринулись следом и настигли шведов у деревни Лесной. Левенгаупт остановил обоз и войска на поляне, со всех сторон окруженной лесом. Для русских это оказалось удобным. Под прикрытием зарослей они могли маневрировать, выбирать участки для атак. В полдень загремела битва. Царские полки наседали, шведы стойко оборонялись. Сходились в рукопашных, отбрасывали наших солдат. Был момент, когда обе стороны обессилели так, «что невозможно бится было, и тогда неприятель у своего обоза, а наши на своем боевом месте сели и довольное время отдыхали…» Через два часа схватка закипела снова. В разгар драки подоспели драгуны Боура, под натиском свежих сил шведы покатились прочь, их оборона надломилась.
Наступала темнота, прекратив бой. Но Левенгаупт, оценив состояние своих частей, ужаснулся, он потерял половину корпуса. Решил спасать то, что осталось. Приказал жечь телеги — изобразить, будто лагерь остается на месте, и горят костры. Шведы в это время бежали. Пробовали увезти хотя бы артиллерию и часть обоза — не получилось. На переправе через реку Сож пушки и возы вязли в грязи. Их сталкивали в воду. Потом сожгли и последние грузы.
Утром 29 сентября русские обнаружили, что противника нет. Обоз разгромлен, уничтожен или брошен. На поле боя насчитали 8 тыс. вражеских трупов, переловили тысячу пленных. Победа была полной и впечатляющей. Наши потери составили 1100 убитых и 2800 раненых. Петр отправил в преследование казаков и калмыков, а сам с частями своего корволанта торжественно вступил в Смоленск. Звонили колокола, в храмах славили Господа. В сражении заслужил прощение разжалованный Репнин. За доблесть и умелое командование Петр возвратил ему генеральский чин. О раненых царь позаботился особо. Лично проверял, чтобы героев разместили со всеми удобствами, хорошо кормили, «и давали б им вино и пиво» — заслужили.
Впоследствии битву под Лесной назвали «матерью Полтавской победы», она случилась за 9 месяцев до генеральной баталии. Но пока еще никто не мог этого предвидеть. Пока радовались тому, чего достигли! Бежавшие отряды Левенгаупта выбирались и блуждали по лесным дебрям, сбивались с дорог. Белорусы с ними не церемонились. Если перехватывали небольшие группы, истребляли. 1 октября один солдат добрался до ставки короля. Рассказал о разгроме. Ему не поверили. Корпус-то был сильным, а Левенгаупт — прекрасным военачальником.
Но 12 октября к Карлу явился сам Левенгаупт. Без ожидавшегося обоза, без артиллерии. Привел он не 16 тыс., а 6700 оборванных и ошалелых солдат. Вот тут-то пора было понять — война поворачивается совсем не так, как замышлялось. Нет! Карл находился в плену тех иллюзий, которые сам же создавал! Он по-прежнему был «Александром Македонским»! Значит, «варвары» в принципе не могли одолеть его.
Он даже Левенгаупту поначалу послал поздравление со «счастливым делом». А по Швеции и западным державам начали распространять официальные бюллетени, где расписывалось, как 40 тыс. русских напали на 11 тыс. шведов. Королевские войска дали им отпор, половину перебили, остальных прогнали. О потерянном обозе вообще не упоминалось. Правда, в окружении короля отдавали отчет, что утрата боеприпасов, артиллерии и продовольствия очень досадна и болезненна. Но трагедией это все-таки не считали. Впереди ждал Мазепа!
23. Маски сбрасываются
От Могилева и Пропойска шведы двинулись к Стародубу. Город был довольно большим, в нем надеялись найти значительные запасы. Кстати, при этом пересекли польскую границу. Вступили на земли Северской Украйны — они являлись уже владениями России. Карл отметил такое событие новым манифестом к местным жителям. Их оповещали, что король несет им милости и свободы, избавит их от жестокой тирании царя. От них требуется только послушание, их призывали привозить в шведский лагерь продовольствие и фураж, обещали покупать продукцию по хорошим ценам. Мазепа заверил шведов, что они встретят самый радушный прием, поскольку «черкассы» (украинские казаки) только и ждут избавления от московского ига.
Но действительность оказалась несколько иной. Шведский авангард генерала Лагеркроны вообще не обнаружил местных жителей. Они прятались по лесам или уходили в крепости. Адъютант Меншикова Федор Бартенев, посланный к нашим передовым отрядам, докладывал: «А черкасы збираютца по городкам и в леса вывозят жены и дети, и хлеб по ямам хоронят. А я им сказал, что идут наши полки, и они тому зело рады и ожидают». Да, ожидали не иноземных «избавителей». Ожидали русских!
Но государевым полкам подоспеть сюда было не так-то просто. В общем-то поворот врага на Украину не был совершенно неожиданным для русского командования. Подобный вариант рассматривали. Но армия Шереметева преграждала Карлу путь на восток, на Смоленск. Теперь срочно надо было выдвигаться на другие рубежи. Войска форсированными маршами шагали вслед за шведами. Силились догнать их и обогнать, снова перекрыть пути в глубь страны. Но осень уже вступила в свои права, поливали дожди. А идти пришлось узкими лесными дорогами, они раскисли от непролазной грязи.
Шереметев докладывал, что пришли в «великие леса и грязи». Пехота проходила всего по 5–6 верст в день. Кони в грязи выбивались из сил. Петр, отлучившийся для схватки с Левенгауптом, прислал приказ выделить хотя бы 600 человек и послать «наспех» в Стародуб, «для пущей надежды черкасам». А целью щведского авангарда как раз и было захватить город с хода. Но отряд генерала Лагеркроны шел, как в пустыне! Не мог найти никого, кто подсказал бы ему дорогу к Стародубу. Тыкался туда-сюда. Когда наконец-то сориентировался, узнал — ворота заперты. Казаки местного Стародубского полка под командованием полковника Скоропадского засели в городе и изготовились к обороне.
Лагеркрона не полез на валы и стены, прошел «мимо». В это время Карл с армией вошел в городок Мглин — совершенно пустой, брошенный жителями. Он был уверен, что Стародуб взят, и вдруг узнал совершенно обратное! Король взбеленился, обругал Лагеркрону и обвинил в неумении воевать. Поднял и повел к Стародубу главные силы. Но русские авангарды уже успели к городу. В Стародуб ввели четыре батальона пехоты и 400 драгун, поблизости встал конный корпус Инфланта. На подходе были конные отряды Гольца и Ренне. Рассчитывали задержать врага, пока подтянется пехота Шереметева.
Но и Карл разобрался, что Стародуб придется осаждать серьезно. А застрять под стенами он не мог — солдаты и лошади голодали, запас пороха был ограничен. Погода становилась все холоднее. Шведы повернули обратно, на Черниговский тракт. Русское командование строило предположения, что они нацелятся на Чернигов или Новгород-Северский. Но королевская армия оставила Новгород-Северский в стороне. Этот город тоже был сильно укреплен, и Карл к нему даже не подступал. Он без остановок двигался к переправам через Десну. А куда именно, пока знали лишь немногие. Он шел к Мазепе.
