Анатолий Яковлев - Завещание Джона Локка, приверженца мира, философа и англичанина
По мнению Монтуори, контекстом перевода, сделанного Поплем, было разочарование, которое испытали унитарии (или антитринитарии, или социниане) после принятия в мае 1689 г. Акта о толерантности (буквально – «об освобождении от наказаний»). «Послание… очень отличается от Epistola , это два разных текста, отражающих две разные исторические ситуации, а именно отмену Нантского эдикта, породившую Epistola , и исключение унитариев из религиозной толерантности, ставшее причиной перевода на английский язык… которому было суждено стать сердцем и голосом протеста унитариев» [365] .
Однако цель Локка – не защита унитариев, он решает совершенно другую задачу, говоря в «Послании» о необходимости разделения в системе правления «светского» (civil) и «церковного» (ecclesiastical). Магистрат, согласно Локку, должен озаботиться тем, чтобы в стране была установлена и поддерживалась толерантность, противоположная преследованиям и насилию, основывающимся на концепции государственного религиозного единообразия.
«Послание о толерантности» не было, как полагал Монтуори, выражением его унитаристских или социнианских взглядов. Локк неоднократно заявлял о своей принадлежности к англиканской церкви и, соответственно, в качестве англиканина признавал догмат о Троице. Локк всегда оставался членом Церкви Англии, причащался и посещал ее службы, перед смертью исповедался местному викарию и был похоронен по англиканскому обряду на англиканском кладбище.
В 1672–1673 гг. Локк был секретарем по церковным представлениям (назначениям) при лорде-канцлере графе Шефтсбери, а это означало, что он занимал весьма высокое положение и был приближен к церкви, хотя и не посвящен в духовный сан. В 1673 г. Локк вошел в качестве секретаря в Совет по торговле вместо своего предшественника и непосредственного начальника многоопытного Бенджамина Уорсли. Все эти должности предполагали, что Локк неоднократно присягал на верность и королю, и англиканской церкви. В 1696 г. Локк вновь подтвердил свое право заседать в Совете по торговле, принеся присягу верности короне и церкви.
После «славной революции» он иногда использовал свои связи, чтобы пристроить друзей. «Среди его друзей были по меньшей мере три англиканских епископа. Из английских духовных лиц, с которыми он переписывался, сорок шесть были англиканами и лишь четыре диссентерами. <…> Толерантное отношение к сектам не следует считать ключом, раскрывающим его религиозную принадлежность» [366] .
В марте 1689 г. Локк писал Лимборху: «Вопрос о толерантности поднят в парламенте двояким образом, под наименованиями „включения“ и „снисхождения“. Первое означает расширение границ церкви, имея в виду включение большего числа верующих через отмену части обрядов. Последнее означает толерантность к тем, кто либо не желает, либо не способен объединиться с Церковью Англии на предложенных условиях».
Собственно говоря, отношение к только что утвержденному королем Акту о толератности (24 мая 1689 г.) выражено в письме Локка Лимборху от б июня 1689 г.: «Нет сомнений, вы уже слышали, что толерантность в нашей стране наконец установлена законом. Не столь широкая, как хотелось бы вам и таким, как вы, истинным христианам и людям, не связанным амбициями или завистью. И все-таки это уже кое-что. Надеюсь, что это начала, полагающие основания той свободы и того мира, на которых будет когда-нибудь установлена церковь Христа» [367] . В ответ Лимборх 8/18 июля 1689 г. пишет: «Надеюсь, что, когда Англия получит представление о натуре принца, его благожелательности и справедливости, мы наконец увидим появление полной толерантности, согласно которой сила не может даже в наималейшей степени применяться к совести какого бы то ни было человека» [368] .
Примечательно письмо Локка Лимборху от 10 сентября 1689 г., в котором тот пишет: «Введенная между нами определенная мера снисхождения пока… не приводит к полному урегулированию разногласий между умами и партиями, хотя после того, как была дарована свобода, не согласные друг с другом [люди] ведут себя гораздо более мирно и сдержанно, чем я ожидал. Что касается „включения“, то об этом уже кое-что известно. Имеется намерение представить его на следующей сессии парламента, что, я думаю, произойдет в скором времени. Какой эффект будет иметь эта мера в случае своего принятия, мне пока не ясно, не питаю я и надежды на то, что таким способом установится церковный мир. Люди всегда будут расходиться друг с другом по религиозным вопросам, а соперничающие партии будут продолжать ссориться и вести войны, пока установление равной свободы для всех не обяжет их к взаимному милосердию, посредством которого все будут соединены в одно тело» [369] .
Возможно, что история с публикацией английского перевода развивалась следующим образом. До получения лицензии от цензора оставалось еще достаточно времени, более трех недель (лицензия датирована началом октября 1689 г.), чтобы Лимборх мог ознакомить Уильяма Попля с содержанием сентябрьского письма Локка. После этого Попль снабдил свой перевод предисловием «К читателю» и, хотя и не получил от Локка необходимого согласия, все же точно выразил его точку зрения на суть происходящих событий.
Вопрос о «согласии» Локка следует обсудить особо. В кодицилле к завещанию Локк написал: «Настоящим я передаю в публичную библиотеку Оксфордского университета следующие книги, а именно три послания о толерантности, первое я написал на латыни, и оно было опубликовано в Тергоу в Голландии в 1689 г. под названием Epistola de Tolerantia, а впоследствии переведено на английский, без моего согласия» [370] .
О том, что именно подразумевалось под «without my privity», можно судить по следующему эпизоду. В связи с выходом в январе 1688 г. журнала Ле Клерка «Bibliotheque Universelle et Historique», где должно было появиться в переводе на французский сокращенное изложение «Опыта о человеческом понимании», для наблюдения за публикацией перевода, сделанного с английской рукописи, Локк специально приехал в Амстердам из Роттердама. «Privity» могло означать как раз такое пристрастное внимание к публикации своего произведения со стороны автора, «without privity» – отсутствие такового.
В развитие этого тезиса можно высказать такую гипотезу относительно «Послания»: «without my privity» могло относиться не только и не столько к переводу Попля, сколько к латинскому изданию. В пользу этой гипотезы в какой-то мере говорит и то, что Локк передал в Бодлеанскую библиотеку и латинский, и английский тексты «Послания о толерантности», завещав переплести их и остальные свои «послания», а также «Письма» Джонаса Проста (!) вместе в один том, чтобы была понятна вся в целом полемика и его собственная позиция.
Против этой гипотезы , правда, говорит уже цитировавшееся письмо Лимборха от 8/18 июля 1689 г., где он пишет Локку: «Рад, что трактат о толерантности переводится на английский. <…> Здесь думают, что он был написан неким ремонстрантом, поскольку позиции, в нем защищаемые, согласуются с ремонстрантскими принципами. Однако они не знают никого среди ремонстрантов, кому можно было бы приписать его авторство. И поэтому кое-кто предполагает, что, хотя автор, возможно, и не входит в ремонстрантские круги, он, тем не менее, пропитан ремонстрантским учением. Со своей стороны, я поздравляю себя с тем, что столь высокоученая книга, которая должна сослужить важную службу общему делу христианства, считается неспособной произойти откуда-нибудь еще, кроме ремонстрантского цеха. Они пытались выяснить у типографа, откуда он ее взял, однако тот говорит, что ничего не знает: памфлет был прислан в пакете, на котором не стояло ни имени, ни даты» [371] . Эти слова вполне можно истолковать как свидетельство того, что Локк прекрасно знал о публикации «Epistola» в Гауде Лимборхом.
К чему же тогда относятся слова «without my privity»? Они могли относиться к другой особенности равно «Epistola» и «Послания». Латинский текст «Epistola» содержал постскриптум, в котором излагались известные аргументы, приводившиеся неортодоксальным католиком Дирком Коорнхертом, неортоксальным кальвинистом Якобом Арминием, профессором теологии в Лейдене и автором ремонстрантского символа веры Симоном Епископием, а также ремонстрантами в лице кодификатора арминианства Филипа ван Лимборха. Аргументы эти отвечали на обвинения в расколе, выдвигавшиеся гомаристами – последователями контрремонстранта Франциска Гомария, кстати, обвинявшими арминиан в католицизме и подрывной деятельности. И что примечательно, посткриптум был воспроизведен и в английском переводе. В любом случае в последней части памфлета речь идет о религиозных разногласиях, имевших место именно в Нидерландах.
Итак, если считать, что «Epistola de Tolerantia» в литературной форме памфлета написана в 1685–1686 гг., следует все же сделать вывод, что постскриптум был добавлен позднее. Если же не исходить из этого допущения, то наличие постскриптума может служить еще одним доводом в пользу более поздней датировки самой «Epistola», а также – «ремонстрантской» редакции исходного текста. В английском «переводе» «Послания о толерантности» (что является замечательным и недооцененным в историографии фактом) место перечисленных Локком в латинском варианте конфессий, которым следует предоставить равные права, занимают «пресвитериане, индепенденты, анабаптисты, арминиане, квакеры и другие», в целом неизмеримо более близкие к английскому контексту [372] .
