Вадим Кожинов - О русском национальном сознании
Есть люди, которые утверждают, что русский народ погиб; я, наоборот, склонен считать, что если бы, предположим, Февральская революция не потерпела бы крах через 8 месяцев, а стала бы каким-то длительным состоянием, произошло перенесение западных порядков, начиная с экономики и кончая идеологией в Россию - вполне возможно, что все то, о чем говорится вот в этом рассуждении Назарова, исчезло бы. То есть исчезла бы напрочь и соборность, и стремление к справедливости и прочее.
Еще сто с лишним лет назад Константин Леонтьев говорил (известная его фраза, и ее очень широко рекламировали, чтобы показать какой это был нехороший человек), что Россию надо подморозить, чтобы она не гнила. Считается, что он имел в виду ужесточение самодержавия и церкви. На самом же деле, если взять все историософское наследие Леонтьева, станет ясно, что он имел в виду, что Россия будет "подморожена" именно социализмом, он об этом в конце жизни отчетливо писал. В том, что Россия пережила период такого достаточно жесткого или даже жестокого социализма, был, возможно, какой-то замысел истории.
Что сказать о будущем? Конечно, сейчас положение крайне сложно, т.е. кризис в любой области, какую ни возьмешь, начиная от самых элементарных основ экономики и кончая самыми высшими областями культуры. Но должен прямо сказать, меня не очень беспокоят всякие политические, идеологические черты современности - Россия поднималась из таких страшных упадков - и в Смутное время, и после 1917 года. В те времена самые, что называется, прозорливые люди были убеждены, что Россия окончательно погибла, что она никогда не поднимется, тем не менее она поднималась, вставала из пепла. Именно, может быть, благодаря тому, что нет четко очерченного этноса - это, с одной стороны, конечно своего рода слабость, недостаток, даже, если хотите, что-то безобразное, но в то же время в этом есть необычайная живучесть. Нет такого определенного объекта, который можно разбить, но есть стихия, которая вроде бы подчиняется тому, что ей навязывают, но на самом деле остается сама собой.
И меня беспокоит по-настоящему только экономика вот по какой причине. Экономика находилась в чудовищном состоянии с 1918 по 1922 год, почти перестала работать промышленность, да и сельское хозяйство было во многом разорено, а потом все-таки все поднялось. Но дело в том, что тогда была совершенно другая структура страны. Тогда примерно 80% людей кормили себя сами. Они сидели на земельных участках, в каких-то своих мастерских, обменивались своей деятельностью и могли выжить. То есть они зависели не от, выражаясь современным языком, инфраструктуры, а от собственных хозяйств. Кстати, в связи с этим можно вспомнить о блокаде Ленинграда. Как только она установилась, жизнь в городе спустилась на пещерный уровень, вплоть до людоедства. А попробуйте, блокируйте деревню, я имею в виду классическую деревню, ту, которая была 100 лет назад. Ну, не привезут из города какую-нибудь новинку, какой-нибудь граммофон, а так - ничего не изменится, жизнь будет порождать из себя жизнь. Сейчас же дело обстоит прямо противоположным образом. Сейчас 80, если не все 90 процентов населения страны целиком зависит от инфраструктуры, в которую включается и отопление (раньше оно было автономным), и водоснабжение, и средства транспорта (раньше по России было 40 миллионов лошадей, четыре человека сели, поехали, хватит всем куда-то поехать)... Ну и масса других вещей. Вот эта инфраструктура явно совершенно разрушается. Да, кроме того, инфраструктура, допустим, большого завода, на котором заняты десятки тысяч рабочих и они при нем кормятся, т.е. в широком смысле. Короче говоря, Россия к моменту так называемых реформ жила в рамках огромной инфраструктуры, а не на собственном подножном корму. И что это означает? Что при окончательном разрушении инфраструктуры (а оно идет беспрерывно, это разрушение) может получиться так, что страна просто чисто физически не выживет. Вот что меня действительно всерьез беспокоит, тревожит и даже ужасает. А не те политические и идеологические процессы, которые совершаются, потому что их можно все-таки скорректировать, и, думаю, для этого не потребуется уж очень грандиозных усилий.
Что же касается того будущего, которое неизбежно, это все-таки восстановление и доминирование того, что можно назвать государственной экономикой. В России частная инициатива никогда не играла такой роли, не только после, но и до 1917 года. Очень характерно, на это редко обращают внимание, что, например, крупнейшие капиталисты, тем более банкиры, которые были в России, если не считать иностранцев, имевших здесь свои концессии, были, как правило старообрядцы, т.е. люди, не принадлежавшие к основной церкви страны. Старообрядцы, поскольку они некоторым образом дискредитировали господствующую православную церковь своим отступничеством, подвергались жестоким гонениям и в результате этого накопление капитала и вообще всякого рода материальная поддержка старообрядческого движения, в которое было вовлечено множество людей (по оптимальным подсчетам, порядка 2-3 миллионов человек) являлись служением Богу. Так вот у них, в отличие от православия, накопительство, именно накопительство, вообще работа с капиталом стала "богоугодным" делом.
Многие исследователи русского старообрядчества доказывали, причем очень убедительно, что, как это ни странно, в конечном счете старообрядчество очень близко подошло к тому протестантизму, который, собственно, и способствовал созданию капитализма, как это прекрасно доказал Макс Вебер. Протестантизм был духовной основой капитализма, где действительно накопительство, всякого рода благоустройство, богатство, считались проявлением божественного расположения к данному человеку и действительно богоугодным делом. Православию это совершенно не было свойственно. И первые русские банкиры, Рябушинские, были правоверными старообрядцами, при этом трудно назвать православного банкира. Но вместе с тем совершенно ясно, что капитализм имел в России локальное значение. Все эти знаменитые семьи - Морозовы, Третьяковы, Алексеевы, из которых вышел великий режиссер Станиславский, Солодовниковы, Рябушинские - это все были старообрядческие семьи. И даже если к ним присоединялись люди, вышедшие из православной среды, как правило, получается так, что они в какой-то момент оказывались в теснейшей связи со старообрядцами. И совершенно ясно, что в России, во-первых, государство всегда играло определяющую роль в экономике, начиная с древнейших времен, при Петре I и позднее. И, во-вторых, русская промышленность могла существовать только благодаря очень строгому протекционизму, т.е. государственной поддержке. Это нисколько не противоречит тому, что иностранцам предоставлялись очень широкие права были и концессии, были и иностранные банки в России, но все это существовало под мощным контролем государства. И если государство упускало это из виду, это наносило ущерб. Потом приходилось принимать какие-то меры для того, чтобы иностранное проникновение, иностранное внедрение ограничить. Можно называть это как хотите: государственным капитализмом или социализмом.
Когда сейчас заходит речь о социализме, неизбежно можно услышать: "А, он хочет повернуть нас назад!" Это нелепые крики, потому что повернуть назад невозможно ни при каких условиях. Еще древние греки осознали, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Действительно, назад идти нельзя, надо идти вперед. Но это направление вперед должно соответствовать основному вектору развития. Наши экстремисты исходят из того, что мы должны жить как высокоразвитые страны, т.е. они хотят жить так, как живет лишь 15% населения Земли, а не так, как живут остальные 82%. Россия составляет всего 3? населения земного шара, так вот, все настаивают, что мы должны жить, как живут 15%, так называемый "золотой миллиард". В вышедшей в 1995 году книге Гайдара "Государство и эволюция" говорится откровенно, что большинство стран с рыночной экономикой гораздо беднее, чем Россия, живут гораздо хуже, чем мы. Это очевидный факт. Но не менее очевидно и то, что русский человек никогда не будет так истово работать, причем речь не об надрывных авралах, каких-то штурмах, как русские часто делают, а повседневно, в течение всей жизни, как некий робот. Именно так работают на Западе, поэтому они так живут. Это факт - они живут так, как работают. Это объясняется, кстати, вовсе не рыночной экономикой. Японцы и немцы и на самой заре своей истории работали все-таки значительно прилежнее, чем русские. Поэтому для того, чтобы мы жили так, как живут японцы и немцы, надо просто поселить здесь японцев и немцев и природу их перенести, климат их перенести и геополитическое положение, и протестанство, и религию, и т.д. Вот тогда мы действительно будем жить как немцы и японцы. Каждому понятно, что это совершенно абсурдная постановка вопроса, недостойная серьезно мыслящего человека.
