Наталия Будур - Повседневная жизнь викингов IX–XI века
С первым же зимним днем принялся мастер за дело: днем строил, а по ночам возил камни на своем коне, и дивились асы, какие каменные глыбы привозил этот конь. Казалось, конь делал вдвое больше каменщика.
Но договор асов с мастером был заключен при свидетелях и скреплен многими клятвами, ибо так мастер-великан думал защитить себя на тот случай, если вернется Тор. А Тор был в то время на востоке и воевал с великанами.
Проходила зима, быстро подвигалась постройка, и скоро стены были почти готовы. И были они так высоки и прочны, что, казалось, никому не взять их приступом. Наконец за три дня до лета осталось только навесить ворота.
Тогда собрались асы на совет и стали спрашивать друг друга, кто посоветовал выдать Фрейю замуж в страну великанов и обезобразить небо, лишив его Солнца и Месяца. И все асы разом припомнили, что дал им этот коварный совет Локи, сын Лаувейи, виновник всяческих бед и разжигатель распрей среди асов, и порешили, что заслуживает он лютой смерти, если не найдет способа помешать мастеру. Испугался Локи и поклялся, что уладит дело и каменщик не выполнит условия.
В тот же вечер, когда отправился за камнями мастер со своим конем Свадильфари, выбежала из лесу навстречу коню кобыла, а потом опять бросилась в лес. Порвал конь удила, погнался за кобылой, а каменщик за конем, и так гонялись они друг за другом всю ночь. На следующий день оказалось, что урочная работа не выполнена, и мастер пришел тогда в такую ярость, на какую способны только горные великаны. Асы же поняли, что каменщик их — горный великан, испугались, что приведет он на них великанов войною, и принялись громко звать Тора к себе на помощь. Тор тотчас явился, высоко подняв свой молот Мьёлльнир. И пришлось тут каменщику отказаться от Солнца и Месяца, лишиться владений своих в стране великанов и поплатиться своей головою: одним ударом молота Тор вдребезги разнес великану череп, а самого его бросил в царство туманов — Нифльхель.
А со Свадильфари в образе кобылы бегал Локи, и спустя некоторое время принес он жеребенка серой масти и о восьми ногах. Нет коня лучше у богов и у людей, а имя тому коню Слейпнир, и это конь Одина.
Из приведенного пересказа мифа видно, что у Локи так же, как у Одина, заметны некоторые «шаманские» черты — в частности, способность превращаться в других животных.
Обладает такими чертами и Фрейя, имеющая наряд из соколиных перьев, который позволяет ей летать.
Как мы помним, Один также мог перевоплощаться в птицу или дикого зверя и в таком виде странствовать по свету. «Вполне обоснованно, — пишет Мирче Элиаде, — сопоставление этого экстатического путешествия Одина в облике животных с превращением шаманов в животных, поскольку и шаманы в виде быков или орлов сражаются друг с другом, и нордические традиции описывают несколько поединков между магами в образе моржей или других животных, в то время как их тела остаются неподвижными — как тело Одина во время его экстаза. Конечно, такие верования встречаются и за рамками собственно шаманизма, но это сопоставление с практиками сибирских шаманов напрашивается, тем более что еще ярче напоминает шаманские представления. Можно даже допустить, что два ворона Одина — Хутин (Мысль) и Мунин (Память) — представляют двух сильно мифологизированных "духов-помощников" в облике птиц, которых Великий Маг высылал (поистине шаманским способом!) на четыре стороны света».
В неоднократно упоминавшемся нами эпизоде из «Саги об Эгиле», в котором он воздвигает древесный нид, есть заклинание духам страны, обреченным скитаться без дороги и обретения покоя, пока не выполнят желания Эгиля и не изгонят из страны ненавистных ему конунга Эйрика и Гуннхильд.
Великий маг Один занимается вызыванием мертвых и на своем коне Слейпнире совершает не одну поездку в Хель, царство мертвых, что также полностью соответствует нисхождению в преисподнюю шаманов.
Путешествие Одина в Хель описывается в песни, которая не входила в основную сохранившуюся рукопись «Эдцы» и имеет два названия — «Сны Бальдра» и «Песнь о Путнике»:
Славные асы сошлись для совета;
Были с богами богини там все.
Долго судили: с чего посетили С
ветлого Бальдра[110] зловещие сны?
Один встал с места, древний Творец;
Быстрого Слейпнира он оседлал.
Вниз он, к полночи, в Нифльхэль поехал.
Встретил там страж его — страшный пес Гармр.
С грудью, забрызганной кровью багровой,
Грозно рычал он на Праотца чар,
Путь продолжал тот; земля задрожала;
Темных достиг обиталищ он Хель.
Один вратами восточными въехал,
Вольвы могильный курган он нашел,
Спел заклинанья — и вольва проснулась,
Поднялась против воли и речь повела.
Вольва сказала:
Кто, незнакомый, меня беспокоит,
Тяжким путем заставляет идти?
Снег был на мне, орошал меня ливень,
Росы кропили, мертва я давно.
Один сказал:
«Путник» зовусь я, и Вальтамр отец мой.
Знаю земное, скажи мне про Хель.
Скамьи кому здесь готовят и кольца,
Убран чертог для кого золотой?
Вольва сказала:
Мед искрометный здесь сварен для Бальдра:
Пенный напиток шипит под щитом.
Горе богам — их надежда погибнет!
Тягостна речь мне! Молчать я хочу!
Один сказал:
Нет еще, Вещая! Вольва, ответь мне, —
Многое надо еще мне узнать!
Молви, кто будет убийцею Бальдра,
Одина сыну кто смерть принесет?
Вольва сказала:
Ходру[111] росток должен гибкий достаться,
Бальдра убить он судьбой обречен.
Одина сыну конец принесет он.
Тягостна речь мне! Молчать я хочу!
Один сказал:
Нет еще, Вещая! Вольва, ответь мне, —
Многое надо еще мне узнать!
Кто за убитого мстителем станет,
Ходра заставит попасть на костер?
Вольва сказала:
Вали родится в чертоге на западе, Ринд сын и Одина.
Ночь лишь прожив, Будет он биться, кудрей не расчешет,
Рук не омоет, пока не отмстит он.
Тягостна речь мне! Молчать я хочу!
Один сказал:
Нет еще, Вещая! Вольва, ответь мне, —
Многое надо еще мне узнать!
Молви, чьи дочери лить будут слезы,
Вскинут свой белый покров до небес?
Вольва сказала:
Вижу теперь: ты не Путник зовешься!
Один ты, странник! — древний Творец!
Один сказал:
Ты не провидица вещая, вольва!
Трех исполинов ты лютая мать!
Вольва сказала:
Один, прощай! Уходи, и гордись ты:
Больше никто не пробудит меня —
Вплоть до поры, когда минет плен Локи
И Всерушители сгубят богов.[112]
Получение знаний от головы великана Мимира М. Элиаде сравнивает с гаданием юкагиров с помощью черепов шаманов-предшественников.
Общение с умершими дарует знание. Скальд может получить дар слагать стихи, уснув на могиле или на могильном кургане поэта.
Вот как это описывается в «Пряди о Торлейве Ярловом Скальде»:
«В то время жил на Полях Тинга человек по имени Торкель. У него было много скота, и был он мужем зажиточным, но не знатным. Пастуха его звали Халльбьёрн по прозвищу Хвост. Вошло у него в привычку приходить к кургану Торлейва[113] и ночевать там, а стадо держать неподалеку. И вот подумывает он о том, что неплохо было бы сочинить хвалебную песнь о жителе кургана, и он нередко говорит об этом, когда лежит на кургане. Но оттого, что скальдом он не был да и в искусстве этом ничего не смыслил, песнь у него не выходила, и он не мог продвинуться дальше начала и, кроме слов "Здесь лежит скальд", так ничего и не сочинил.
Как-то раз ночью лежит он на кургане как обычно, а занят он был все тем же делом — старался прибавить к тому, что уже сочинил, какие-нибудь восхваления жителя кургана. Затем он засыпает и после этого видит, что курган открывается и оттуда выходит человек большого роста и в богатой одежде. Он взошел на курган к Халльбьёрну и сказал:
— Вот лежишь ты тут, Халльбьёрн, и очень тебе хочется совершить то, что тебе не дано — сложить обо мне хвалебную песнь. И теперь ты либо овладеешь скальдическим искусством, — а у меня ты сможешь научиться большему, чем у любого другого, — и сдается мне, так оно и будет, либо нечего тебе больше над этим биться. Сейчас я скажу тебе вису, и, если тебе удастся запомнить ее и повторить, когда ты проснешься, ты сделаешься великим скальдом и сочинишь хвалебные песни многим хёвдингам и немало преуспеешь в этом искусстве.
Потом он потянул его за язык и сказал такую вису:
Здесь лежит из скальдов Скальд в уменье первый;
