Вольдемар Балязин - Русско-прусские хроники
А надо сказать, что волонтеров было много, а кораблей - совсем мало. И союзники воспользовались помощью местных рыбаков, и эти добрые люди дали им свои шхуны, карбасы и простые лодки, и на них союзные волонтеры под парусами и на веслах отправились через пролив Ла-Манш в гавань Дувр, что находится на южном берегу Англии.
И вот здесь-то Берксерьер проявил такое коварство и такую дьявольскую хитрость, равной которой не было никогда в истории войн.
Он сделал вид, что у него нет кораблей, чтобы преследовать беглецов в море, и демонстративно повернул все свои войска от Дюн-Керка на юго-запад, к Парижу.
А вместе с тем несколько рыбацких шхун под флагами Фландрии, Франции и Англии пристроились к уходившей флотилии союзников и плыли вместе с ними к Дувру.
Однако никто не знал, что в каждой из этих шхун, начиненных порохом и горючей смесью, команды состояли из фанатиков-ассасинов, членов мухаммеданского "Ордена Неоисмаилитов-низаритов". В этот Орден набирали мальчиков, и вместе с молоком давали им всякие наркотики44 - гашиш, опиум, анашу и прочие снадобья, от которых они некоторое время жили как бы во сне.
Однако когда им не давали наркотиков, то жизнь их была аскетичной, и суровой - их плохо кормили, почти не давали спать, заставляли все время тяжко работать и подолгу молиться Аллаху. И не только не давали наркотики, но и за малейшее ослушание сажали на цепь и били палками. А высшей наградой за беспрекословное послушание была для ассасина хорошая доза гашиша или анаши. И, накурившись этой мерзости, они видели сладкие сны, а проснувшись, вновь оказывались в суровой действительности. Когда ассасины становились юношами, они превращались в религиозных фанатиков и неизлечимых наркоманов. И тогда их приводили в прекрасный сад, где было много фруктов, певчих птиц, ярких цветов, прелестнейших молодых женщин, и оставляли на неделю, удовлетворяя все их желания. А потом опять усыпляли наркотиками и спящих приносили в замок Аламут, где они жили как затворники все годы, пока не попадали в сад удовольствий. И проснувшись в замке-тюрьме Аламут, юноши спрашивали своих наставников: "Скажите мне, о мудрейший из наставников, где я был и что со мной было, и буду ли я снова там, где я был?"
И наставник, впервые в жизни обращаясь к юноше ласково, говорил: "О, сын мой, истинно говорю тебе - ты был в Раю. И если захочешь, то снова будешь там, и уже навечно". И юноша спрашивал: "Что должен я сделать, о мудрейший из наставников, чтобы снова оказаться в Раю?" И наставник протягивал ему остро отточенный кинжал и говорил:
"Иди в Багдад, или в Каир, или в любой другой город, где жил неугодный ассасинам противник, и убей того, кого я тебе укажу". И называл имя. И объяснял дальше шестнадцатилетнему наркоману-фанатику, к тому же обманутому столь тонко и хитро, что если даже его после того, как он убьет названного ему человека и самого убьют самым жестоким образом - изжарят живьем и скормят голодным свиньям,- а что может быть мучительней и позорней для мухаммеданина? - то после этих в общем-то непродолжительных мучений он сразу же попадет в Рай и теперь уж навечно.
...Юные ассасины верили во все сказанное непоколебимо. И когда после того как они выполняли свое секретное спецзадание - теракт или еще что-либо подобное - поджог дома или отравление воды в бассейне султанского сераля45, отчего враз умирало несколько жен владыки и их после этого жарили на медленном огне, то они радостно хохотали, ибо знали, что их ждет дальше.
Все, наблюдавшие казнь, осуждающе покачивали головами и, приставив указательный палец левой или правой руки к собственному виску, чуть-чуть вращали его46. Ассасин, если видел это, хохотал еще сильнее, ибо их всех почитал сумасшедшими, а себя самым из них разумным и счастливым, ибо их еще много лет ждало жалкое прозябание, а он через два-три часа после этой довольно болезненной процедуры оказывался там, где им, скорее всего, вообще никогда не бывать. И потому умирал счастливым, как всякий человек, который, прожив невыносимую, ужасную жизнь, умирая, верит в то, что его ждет Царствие Небесное47.
(Мне рассказывали, что в Московии, в Китае, в других диких странах Азии язычники, умирая, радуются не только за себя, веря, что непременно попадут в Рай, ибо их жизнь в этих странах много лет подобна жизни в Аду, но радуются и за своих оставшихся в живых родственников - особенно детей, внуков и правнуков, так как твердо верят, что они будут жить в Земном Раю, ибо их владыки каждый день говорят им: "Подождите еще немного, поголодайте и поработайте еще пять лет - непонятно мне, почему именно пять?- и мы закончим, наконец, создание Земного Рая". Говорят, что они создают свой Рай скоро уже 80 лет, но пока ничего еще не добились. Однако же я снова отвлекся.)
Итак, вернемся к флотилии союзников, уходящей от Дюн-Керка в Дувр, и к коварным ассасинам, которых агенты Берксерьера купили за миллион золотых талеров, отобранных прозелитами Зигфрида у изгнанных из Бранденбурга иудеев-банкиров и лавочников.
На сей раз у ассасинов было задание - войти среди рыбацких судов союзников в гавань Дувра, вплотную подойти к стоявшим там на стоянке британским военным кораблям и взорвать свои брандеры48.
Следует добавить, что в Дувре было две гавани --купеческая и военная. И флотилия союзников вошла и в ту и в другую гавань, ибо бедствие, постигшее союзников под Дюн-Керком, было громадным, а появление настолько неожиданным, что командование военно-морской базы тут же открыло проходы в боковых, сетевых и комбинированных заграждениях49, и флотилия беспрепятственно вошла в обе гавани.
Военно-морская гавань в Дувре называлась Дувр-Харбор и была главной базой Королевских военно-морских сил Соединенного Королевства. В базе стояло 8 трехпалубных линейных кораблей, 8 фрегатов, 29 каравелл и 44 галеры.
Ассасины ввели свои брандеры и в самую гущу британского флота, скопившегося в Дувр-Харборе, и, встав еще и с трех сторон, одновременно подожгли свои ,корабли.
Мало кто из британских моряков сумел выйти в море и погасить пожар. Погибло и много кораблей, и более трех тысяч моряков.
И здесь я снова чуть-чуть отвлекусь, чтобы читатель кое-что узнал об удивительных нравах, царивших в Соединенном Королевстве.
Случилось, что в тот же самый день, когда с Королевским флотом произошло это страшное несчастье, в Лондоне в одной цирюльне подправлял баки самый известный в стране театральный фигляр, которого боготворила публика и считала величайшим артистом всех времен. Баки фигляра, которого звали Шарль Спенсер Каплер - разумеется, он был крещеным иудеем англичанином,- были его гордостью, и ими-то он и прославился.
Шарль Каплер был иудей и богач, но, вопреки всему этому, был щедр и склонен к добрым делам, хотя часто богачей и иудеев несправедливо всех подряд обвиняют в скаредности. Он сел в кресло, и прежде чем цирюльник взял бритву, чтоб начать брить артисту щеки, Шарль Каплер налил ему фужер50 рому51. А второй фужер рому выпил сам и тут же заснул. А когда проснулся, то увидел в зеркале, что опьяневший цирюльник, вместо того чтобы ограничиться бритьем щек, начисто снес бритвой его знаменитые на всю Европу бакенбарды.
"Что ж за диво,- спросите вы, любезный читатель,- что пьяный брадобрей сбрил бакенбарды, когда его о том не просили? И какое все это имеет отношение морской катастрофе в бухте Дувр-Харбор?"
Верно, отвечу я вам, вроде бы никакого. Да только вы, любезный читатель, видать, забыли, что я предварил этот рассказ уведомлением, что речь в нем пойдет об удивительных нравах, царивших тогда в Соединенном Королевстве.
Так вот, извольте. Когда лондонские распространители ежедневных новостей узнали о трагедии в Дувр-Харборе и об истории с Шарлем Каплером и его знаменитыми баками, то в своих листках сначала поместили историю, произошедшую в цирюльне, а уж потом о пожаре в порту и гибели Королевского Британского флота.
Читатель может мне не поверить, ибо это невероятно, но тем не менее я знаю наверное, что все было именно так, как здесь написано, потому что мне самому довелось держать в руках и читать один из таких листков.
А в то время как тонули и горели британские корабли, "Черные ландскнехты" ворвались в Париж и взяли его. Король бежал, и только один храбрец - адмирал Шарль де Коломб из старинного знатного рода маркизов де Дез и виконтов де Эглиз - увел из Тулона в Танжер свою эскадру и не покорился захватчикам.
А в то же самое время, когда фельдмаршалы Бесноватого шли от Дюн-Керка к Парижу, боевые слоны и кочевые тумены Тенгиз-Булата, выполняя секретные условия договора с Берксерьером, почти одновременно ворвались в Лифляндию, Курляндию, Эстляндию и Великое Княжество Литовское.
Вот здесь-то мы перепугались не на шутку - от Литвы нас отделяла лишь река Неман, и переплыть ее на кожаных бурдюках, наполненных воздухом, татары и московиты могли за один день. Сначала в пограничном Тильзите, а потом в Инстербурге и Кенигсберге появились беженцы из Литвы и восточных Прибалтийских земель.
