Дмитрий Язов - Маршал Советского Союза
Ах, как скромничает Эдуард Амвросиевич. Да неужто запамятовал, как сотрясал воздух Дворца съездов во время работы съездов партии слащавыми панегириками?
«Иногда мы встречались и беседовали, – вспоминает Шеварднадзе. – Я делился с Генсеком своими планами – это ему импонировало». И даже не высказали Генсеку свои взгляды на самостоятельность Грузии? Лишь через два десятилетия вы, Эдуард Амвросиевич, освободили грузин от «ига» русских. А жаль! Под Вашим мудрым руководством грузины бы не ведали беды. Только корочки от мандаринов разлетались бы в стороны… Слишком долго вы изливали чувства преданности и любви к московским колонизаторам – дух захватывает! И если раньше вы, Эдуард Амвросиевич вкушали деликатесы с московского стола, то сегодня предпочитаете рейнские объедки.
Чего же добилась Грузия в эпоху второго воцарения батоно Шеварднадзе в Тбилиси? Быть может, величайшего расцвета поэзии? Да нет! Музе, нищенке в ветхих одеяниях, оставшихся от советской эпохи, не до стихов. Она ушла в «чел-ночницы» после ваших экономических преобразований, Эдуард Амвросиевич. Неудобно и Мельпомене выходить на сцену при свете коптилок. Зато щедро проплаченные клакеры каждый выход батоно Шеварднадзе на политическую авансцену встречают бурными аплодисментами. И моноложит Эдуард Амвросиевич, и расточает бесконечные комплименты единственному зрителю в этом театрике – Международному валютному фонду.
Ни Армения, ни Азербайджан, ни Казахстан, да никакая другая республика жить лучше не стала. Повсюду развал! Ни двуглавый орел, ни лунный серп, никакие атрибуты суверенности и гроша ломаного не стоят по сравнению со страданиями народа, разъединенного и ограбленного.
Ложь, желание приукрасить себя в изобилии встречаются на страницах вашей книги, Эдуард Амвросиевич. Вы пишете: «В декабре 1979 года мы с Горбачевым почти одновременно узнали из газет о вступлении советских войск в Афганистан и поспешили встретится друг с другом, чтобы обменяться мнениями».
И это ложь, Эдуард Амвросиевич! Вот вырезка из газеты «Заря Востока», там ваше выступление. Вы одобряете, приветствуете ввод войск в Афганистан. И когда я читаю в вашей книге критику в адрес Политбюро, которое вы осуждаете за вмешательство в дела суверенного Афганистана, я вспоминаю, как уже после выхода советских войск из Афганистана, вы вместе с Горбачевым требовали от меня продолжать оказывать помощь Наджибулле. И последнее, о чем я хочу сказать: «После неудачных покушений на вашу персону, Эдуард Амвросиевич, матери сыновей, которые стреляли в вас, как правило, идут с цветами на могилу Серго Закариадзе, Нодара Думбадзе, чтобы поблагодарить их зато, что не оставили они равнодушными юношей к судьбе Грузии…»
Вторым членом Военного совета округа был первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана Гейдар Алиевич Алиев. Он интересовался всеми делами в республике, это по его инициативе строили завод кондиционеров в Баку, а Ленкораньская долина превратилась во всесоюзный огород.
Л.И. Брежнев с глубоким уважением относился к своему питомцу. Не случайно в 1976 году Алиев – уже кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС. Гейдар Алиевич, насколько я его помню, начисто лишен высокомерия и чванства. От московских политиков он отличался внутренним аристократизмом. К женщине-стрелочнице, стоящей на полустанке в телогрейке, он относился как к цветку в хрустальной вазе. И любые колкости дамы объяснял ее несомненной принадлежностью к розе. «Не обламывайте ее колючки, – произносил он часто в компании, – не приучайте розу быть сгорбленной». Алиев умел работать с кадрами и понимал, что если кого и заносит; так это от неумения расправлять крылья для большого полета…
Вспоминаю, как Д.Ф.Устинов, министр обороны, проводил стратегические командно-штабные учения «Юг». Результаты учения анализировали в Баку, после чего Дмитрий Федорович устроил обед, на который пригласили командующих округами. На обеде присутствовал Г. Алиев. На этом приеме я стал свидетелем шпажного политического боя, когда Алиев и Устинов скрестили шпаги, да так, что звон от них донесся аж до стен Кремля, на что, по-моему, и рассчитывал глава республики.
Алиев как бы в шутку сказал, что Устинов узурпировал власть в Азербайджане. Бакинцы и слова не могут молвить. Но как оказалось, Гейдар Алиев этаким образом подбирался к самым глубинам своего велеречивого тоста, он закончил свою речь перечислением выдающихся заслуг маршала Устинова во имя укрепления обороноспособности солнечного Азербайджана.
Кто-то из местных коммунистов попытался расширить официальные рамки елея, призывая маршала Устинова всех собравшихся за столом взять в плен, ибо это самое сладостное и справедливое пленение бакинских «сыновей» маршала Устинова.
Конечно, все эти «искренние» тосты заранее обговорили и отредактировали в кабинетах республиканской элиты, и Дмитрий Федорович прекрасно понимал, с каких партийных вершин обрушивались на него водопады восхвалений.
«Очень хорошо, что стальные мускулы Азербайджана, – подчеркнул маршал, – отрезвляюще действуют на воспаленное воображение политических деятелей в Турции. Мы дружбу народов никогда не разменяем на лживые ориентиры».
Командуя армией, я никогда не замечал националистических пристрастий у Алиева, а вот легкая неприязнь к армянекому руководству просматривалась. Как-то на одном из Военных советов в Тбилиси командующий П.В. Мельников высказал мысль, мол, пора Военный совет провести в Ереване. Но, к моему удивлению, Алиев и Шеварднадзе вылететь в Ереван наотрез отказались. Они даже не попытались мотивировать свое решение.
В 1982 году Гейдара Алиевича назначили первым заместителем Председателя Совета Министров СССР, он переехал в Москву. Но вскоре к власти пришел Горбачев, и звезда Алиева закатилась. Горбачев всячески ограничивал его контакты с Азербайджаном. Конечно, это вызывало обиды у гордого и честолюбивого Гейдара Алиевича, он хорошо знал республику, и его бесспорный авторитет мог бы развязать многие узелки недоверия, стабилизировать ситуацию в Азербайджане, вернуть ее в мирное русло.
Сумгаит, Карабах, изгнание азербайджанцев из Армении, безусловно, оставили рубцы на сердце Алиева. Один из лидеров народного фронта Азербайджана Рагим Казиев вспоминал: еще будучи членом Политбюро, Алиев пошел на контакты с лидером НФА, фактически он был теневым идеологом народного фронта. Да и не могло быть иначе, под политическим обвалом могли быть погребены все добрые начинания. Весь 1989 год в Баку был неспокойным, в новогодние дни 1990 года толпы людей сокрушали пограничные заграждения вдоль государственной границы. Причина? Противостояние властных республиканских элит и НФА, карабахский кризис. Набрал кульминационную силу и процесс вытеснения армян из республики. И уже 13 января в Баку выехали секретарь ЦК КПСС А.Н. Гуренко и член президентского совета Е.М. Примаков.
Страсти в Баку накалялись не по дням, а по часам, на многочисленных митингах руководителей республики призывали уйти в отставку. В эти судьбоносные для Азербайджана дни Горбачев мне напоминал черепаху. Из панциря власти он высовывал свой меченый лоб, чтобы оглядеться, что происходит в округе. При малейшей опасности он снова забирался с головой в этот панцирь, надеясь отсидеться в нем до лучших времен. Надо было что-то решать с Карабахом, счет пошел уже на минуты, а Горбачев демонстрировал черепашьи скорости в этом вопросе. Его помощники сучили ножками, увязая в песках проблем под этим же панцирем власти.
Позже, размышляя над ахиллесовой пятой Горбачева, я пришел к выводу: ошибка Горбачева заключалась в том, что он попытался застолбить за собой категорию вечности, что для политического деятеля является большой ошибкой.
Войска в Баку ввели в три часа ночи, предварительно все вопросы согласовали с руководством республики – Везировым, Поляничко, Муталибовым.
Национальные конфликты начинали не рабочие и не крестьяне. Разжигали страсти интеллигенция, руководители республик. И ни в коем случае нельзя приписывать содеянное горсткой экстремистов всему армянскому или азербайджанскому народу.
Бывший народный депутат СССР Зорий Балаян, автор книг «Очаг», «Дорога», «Крылья», искал и находил единомышленников в Москве и Ленинграде.
Помню, мы отмечали юбилей Ленинградского военного округа, на который пригласили поэта М. Дудина. Когда ему предоставили слово, он немного сказал о героическом пути Ленинградского гвардейского армейского корпуса, а потом вдруг начал читать стихи о Карабахе. Я поинтересовался: «Какое отношение Карабах имеет к истории ЛенВО?» – «Но Карабах взывает о свободе! Армяне заперты в горах. Они наши единоверцы!»
Тема геноцида, армяно-турецких отношений накладывалась на всю историю Армении и, естественно, на Турцию, и Азербайджан. При этом воспитывалась ненависть не к тем, «кто виноват», а ко всем азербайджанцам, что вызывало ответную неприязнь.
