Антон Керсновский - История Русской армии. Часть 1. От Нарвы до Парижа
Четыре дня на протяжении 70-ти верст вел славный и неравный бой арьергард Багратиона, а 27-го января Беннигсен дал отпор Наполеону в кровопролитном генеральном сражении у Прейсиш-Эйлау[181].
26-го января 1807 года у Эйлау произошел упорный бой, и арьергард Багратиона оттеснен. Наполеон предполагал двойной стратегический охват нашей армии, отрезая ее от Кенигсберга корпусом Нея и от границы корпусом Даву. Сам же начал 27-го января генеральное сражение атакой левого нашего фланга корпусом Ожро. Однако, Ожро сбился с дороги вследствие поднявшейся метели и вместо левого фланга вышел прямо на центр русских, где внезапно встречен картечью 70-ти орудий в упор и ударом в штыки. Половина корпуса Ожро легла на месте, другая обратилась в бегство. Чтобы спасти эти остатки. Наполеон бросил в атаку Мюрата (75 эскадронов, 8000 сабель). Французская конница доскакала до наших резервов, но здесь отражена огнем карре и изрублена нашей конницей.
Момент для общей контратаки был чрезвычайно благоприятен, но Беннигсен им не воспользовался. В полдень подошел корпус Даву, охвативший наш левый фланг и сбивший его после жестокого боя. Положение нашей армии сделалось катастрофическим, но наши конно-артиллерийские роты Ермолова и Яшвиля (36 орудий), вылетев перед фронтом дрогнувшей пехоты, своей картечью пригвоздили колонны Даву и тем спасли положение… Тем временем корпус Нея охватил наш правый фланг и, сбив прусский отряд Лестока, зашел нашей армии в тыл. Ней остановлен 2-мя пехотными и 2-мя конными полками. Упорный бой по всему фронту прекратился лишь с наступлением ночи. В 10 часов вечера Беннигсен приказал начать отступление ввиду больших потерь и недостатка в боевых припасах. Наполеон не преследовал: подобно Фридриху под Цорндорфом, он испытал здесь первое разочарование в своих войсках, отведавших как следует русского штыка и русской картечи. Когда он вечером объезжал войска, то от одной из самых лучших своих дивизий – дивизии Сент-Илера – вместо привычного Vive l'Empereur услышал vive la paix!.. С русской стороны сражалось 65000, потерявших до 26000 (8000 убитых, 18000 раненых) – 40 процентов всей армии. У французов из 85000 убыло 25000.
План Наполеона – двойным охватом отрезать русскую армию от Кенигсберга и от границы – разбился здесь о ее стойкость. Беннигсен, пропустивший в этот день блестящую возможность разгромить Наполеона общей контратакой, отступил ночью, а Наполеон простоял 9 дней на поле сражения, пытаясь доказать этим Европе и самому себе, что он победил.
9-го февраля французы отошли на зимние квартиры за реку Пассаргу, а русские расположились в районе Гейльсберга.
* * *К весне обе армии значительно усилились. У Наполеона было свыше 200000. Из них он оставил 32000 (корпус Массены) на Нареве в обеспечение своего правого фланга, а с остальными силами предполагал перейти 29-го мая в решительное наступление.
Но Беннигсен предупредил его. Имея до 105000 (не считая 20-тысячного корпуса Тучкова 1-го, оставленного против Массены), он решил захватить инициативу в свои руки, несмотря на более чем полуторное превосходство сил Наполеона. 24-го мая он двинулся к Гутштадту, где изолировано от прочих (как в зимний поход) стоял корпус маршала Нея. Располагая тройными силами, Беннигсен предполагал произвести двойной охват и окружение неприятельского корпуса. Однако, из 9-ти дивизий, назначенных для этой операции, лишь 4 (корпуса Багратиона и Дохтурова) сумели выполнить диспозицию в назначенное время. Ней не стал дожидаться остальных…
Гутштадтское дело побудило Наполеона поторопиться. Он выступил 27-го мая, намереваясь отрезать Беннигсена от Кенигсберга захождением левым плечом вперед. 29-го числа, не дождавшись сосредоточения всех своих сил, он атаковал русских на позиции у Гейльсберга[182], но был отбит. У Беннигсена на гейльсбергской позиции было до 85000. Наполеон располагал 115000. Однако, из всех этих сил с той и с другой стороны участвовало не более половины:
Беннигсен расположил большую часть своих войск на правом берегу реки Пассорги, тогда как Наполеон (не выждавший сосредоточения своих сил) атаковал на левом. Урон наш 8000, французов – до 12000[183]. На следующий день Император двинулся в обход гейльсбергской позиции, но Беннигсен отступил к Фридланду и 31-го мая расположил там свою армию, уперев оба ее фланга в реку Алле (делающую у Фридланда излучину). 1-го июня к Фридланду подошел авангард Наполеона – корпус Ланна. Беннигсен лишний раз упустил случай разбить зарвавшегося неприятеля. 2-го же числа Наполеон с 80000 атаковал 46000 русских и после упорного боя, понеся большие потери, опрокинул их.
Беннигсен перешел на левый берег Алле (имея таким образом эту реку у себя в тылу). Он атаковал корпус Ланна, но действовал чрезвычайно вяло, дав возможность Наполеону сосредоточить всю свою армию. В 5 часов пополудни французы перешли в наступление, стремительной атакой опрокинули наше левое крыло Багратиона, отбросили его за Алле и ворвались во Фридланд. Мосты через реку пришлось взорвать, и войскам нашего правого фланга князя Горчакова, отрезанным от главных сил, не оставалось другого исхода, как переправляться под огнем вброд. Наши потери – до 10000 убитыми и ранеными, у французов убыло 12000[184]. Нами потеряно всего 16 орудий и взят 1 французский штандарт.
В то же время Даву, Сульт и Мюрат с 55000 овладели Кенигсбергом и всеми остатками прусской территории.
6-го июня русская армия отошла за Неман, 12-го было заключено перемирие, а 27-го в Тильзите мир. Пруссия теряла половину всех своих владений и лишалась права содержать армию свыше 42000 человек. Александр и Наполеон становились друзьями.
* * *Кампания, 1806–1807 годов, пожалуй, самая поучительная из всех веденных нами против Франции. Победив под Пултуском и Гейльсбергом, оставшись при своих – и даже с трофеями при Эйлау, потерпев, наконец, почетное поражение под Фридландом, русская армия опровергла легенду о непобедимости Наполеона. Мы потеряли в боях 26 пушек и ни одного знамени, а захватили 6 знамен и орлов и 16 пушек. Ничтожность трофеев и громадные в то же время кровавые потери 60000 с каждой стороны, в достаточной степени свидетельствуют о высоком качестве войск обоих противников.
Гениальному Наполеону противопоставлен талантливый Беннигсен. Зимняя кампания в Восточной Пруссии вполне выявила его выдающиеся военные дарования и его недостатки.
Беннигсен – отличный составитель планов и из рук вон плохой их выполнитель. У него замечательный глазомер, но совершенно отсутствуют быстрота и натиск. Это – прирожденный начальник штаба – отнюдь не главнокомандующий…
Глазомер Беннигсена исключительно стратегический. Он сразу и верно оценивает сложившуюся на театре войны обстановку и составляет план кампании, вполне отвечающий этой обстановке, более того – наиболее ей отвечающий. Тактического глазомера же, умения пожать плоды своих же трудов – у него нет. Четыре раза изолированные французские корпуса (Ней у Бишофсбурга и Гутштадта, Бернадотт у Остероде, Ланн под Фридландом) могли стать легкой добычей русской армии, и каждый раз медлительность и колебания русского главнокомандующего выручали их из этого критического положения.
В зимнюю кампанию 1807 года Беннигсена и Наполеона сравнивают с двумя искусными фехтовальщиками. Сравнение это неплохое, но мы должны его уточнить, добавив, что Беннигсен – фехтовальщик рапирный, тогда как Наполеон эспадронный. Беннигсен отлично показывает укол, но на самый укол не решается. Зато его защита превосходна, и он хорошо дегажирует (кроме Фридланда – но здесь это объясняется его болезненным состоянием).
Вообще в Беннигсене ясно выражено несоответствие волевого элемента с умовым. Ум – на высоте, воли – недостаточно.
Эта особенность станет все более и более характерной для старших русских начальников упадочного периода XIX и начала XX веков. Обращают на себя внимание и другие обстоятельства – медлительность движений нашей армии в зимнем походе (медлительность эта не помешала бы, впрочем, разбить Нея и Бернадотта) и провал войсковыми начальниками удачно задуманной гутштадтской операции. Доказательство появившихся в русской армии после суворовского периода трений при отдаче, передаче и выполнении приказаний.
За войну 1805–1807 годов сохранились следующие награды:
Лейб-Гвардии Финляндский полк (тогда батальон) получил права гвардии;
4-й гренадерский Несвижский – серебряные трубы за 1807 год;
5-й гренадерский Киевский – георгиевское знамя за Шенграбен;
11-й пехотный Псковский и 15-й пехотный Шлиссельбургский – георгиевское знамя за Фридланд;
Лейб-Гвардии Конный – георгиевский штандарт за отбитие французского знамени при Аустерлице;
1-й уланский Санкт-Петербургский – георгиевский штандарт за отбитие 3-х знамен у Гаузет и Прейсиш Эйлау;
2-й уланский лейб-Курляндский – георгиевские трубы за 1807 год;
