Василий Сидихменов - Маньчжурские правители Китая
«Движение ихэтуаней, — писала Н. М. Калюжная в монографии „Восстание ихэтуаней (1898–1901)“, — объективно направленное против империалистического гнета, при всех его недостатках и отрицательных чертах, было справедливой борьбой китайских народных масс, а героизм и патриотизм повстанцев заслуживают глубокого уважения».
Иностранные миссионеры, жившие в глубинных районах провинций Шаиьдун, Шэньси и Шаньси, были истреблены. Их головы выставлялись в китайских храмах. Их детей мучили и убивали на глазах матерей, которых затем насиловали, пытали и обезглавливали. Тела убитых выбрасывались за городские стены. Один из главарей ихэтуаней, прибыв из Пекина в Тяньцзинь в июне 1900 г., похвалялся перед своими подопечными:
— В Пекине мы казнили японского переводчика из японского посольства. Мы схватили его, отрезали ему нос, уши, губы, пальцы; искололи тело, а из кожи на его спине вырезали себе пояса; из груди вырвали его сердце.
Потрясая копьем перед ихэтуанями, он с гордостью продолжал:
— Вот это мое заговоренное копье было воткнуто в землю, а рядом с ним лежало теплое, еще трепещущее сердце японца. Перед живым сердцем врага мы совершили челобитье и неистово молились, чтобы божество Гуаньлаое даровало нам неслабеющую силу и храбрость в бою и охраняло нас от вражеских козней. Затем мы рассекли сердце на кусочки и съели их. И если в моей груди есть частица вражеского сердца, то мне не страшен никакой враг.
Речь шла о секретаре японского посольства Сугияма, зверски убитого 11 июня 1900 г. в Пекине.
Жестокость ихэтуаней имела свои социально-классовые причины. Невыносимый классовый гнет, отчаянная борьба за существование, голод, нищета, моральное угнетение — все это явилось той объективной почвой, на которой культивировалось их озлобление.
Еще древние китайские мыслители правильно подходили к объяснению причин ожесточенности китайского народа и связывали это не с какой-то патологией, а с социальными условиями. Китайский мыслитель Мэнцзы, живший в III в. до н. э., писал: «В урожайные годы большая часть молодежи бывает доброй, а в голодные — злой. Такая разница происходит не от тех природных качеств, которыми наградило их небо. А случается это так оттого, что бедствия от голода погружают их сердца во зло». Здесь верно подмечена природа ожесточения: полуголодное существование обостряет чувства человека, ожесточает его.
Природа жестокости иностранных пришельцев носила совсем иной характер. Империалистические державы вели войну против китайского народа под флагом «единства» национальных интересов: так затушевывались «проклятые» классовые противоречия. Солдатам и офицерам союзных войск внушали, что китайцы — их заклятые враги, поэтому с ними следует расправляться беспощадно.
Приведем в связи с этим наблюдения и размышления русского журналиста Д. Янчевецкого, очевидца военных действий против ихэтуаней, автора книги «У стен недвижного Китая», изданной в 1903 г. И хотя книга написана в духе оправдания колониальной политики царской России, тем не менее надо отдать должное ее автору, который в мрачные времена господства русского царизма не убоялся дать объективную оценку поведения иностранных войск в Китае во время подавления восстания ихэтуаней. Он писал: «В китайцах не уважали никаких человеческих прав. Установился какой-то средневековый взгляд, что с китайцами можно все делать. Их считали за какую-то жалкую тварь, которую можно и даже должно безнаказанно преследовать, насиловать и даже можно убивать, если они осмелятся сопротивляться».
В другом месте Д. Янчевецкий передает разговор раненого русского офицера с доктором, начальником военного госпиталя в осажденном Тяньцзине. Доктор жаловался, что китайцы обстреливают госпиталь Красного Креста и тем самым грубо нарушают международное право и законы войны. «Неужели вы думаете, доктор, — возразил раненый офицер, — что китайцы что-нибудь поймут из вашей галантности? Цивилизованные европейцы столько лет не признавали основных человеческих прав за китайцами, не уважали ни их национальных чувств, ни религиозных, ни политических, грубо издевались над их самыми священными обычаями и законами, отнимали и расхищали у них все, что только могли, — и вы хотите, чтобы в такое разнузданное и беззаконное время, называемое войной, китайцы верили, что мы будем признавать какие-то законы и права, которые мы постоянно нарушали».
Так раненый русский офицер, находясь в осажденном Тяньцзине и подвергаясь обстрелу, объективно оценил империалистическую политику иностранных держав в отношении Китая и правильно объяснил причины ненависти китайцев к иностранцам.
Ихэтуани подожгли станцию и разрушили рельсы железной дороги Пекин — Тяньцзинь
Движение ихэтуаней создало реальную угрозу привилегиям иностранных держав в Китае, и они решили применить военную силу: 40-тысячная союзная армия восьми держав (Англии, Франции, России, Германии, США, Италии, Японии, Австро-Венгрии) обрушила на китайский народ всю мощь тогдашней военной техники.
Ихэтуани противостояли вторжению в Китай восьми империалистических держав не как представители различных классов, а как масса, объединенная единым «национальным духом». Забитый и отсталый китайский крестьянин в годы такого лихолетья считал всех иностранных пришельцев своими заклятыми врагами.
Два смертельных врага противостояли друг другу: на одной стороне находились союзные войска восьми держав, а на другой — восставшие крестьяне-ихэтуани. К третьей силе относились войска маньчжурского правительства, которые хотя и предназначались Для борьбы с ихэтуанями, но были настроены против иностранцев.
В мае 1901 г. ихэтуани фактически завладели Пекином: всюду пылали в огне католические храмы и магазины, торговавшие иностранными товарами. Вооруженные примитивными мечами, копьями и пушками, они осаждали посольский квартал в Пекине. Все это привело к обострению отношений между маньчжурским правительством и державами.
Наиболее влиятельными сановниками времен восстания ихэтуаней были: Ли Хунчжан (наместник провинций Гуандун и Гуанси), Лю Куньи (наместник провинций Цзянси и Аньхой), Чжан Чжидун (наместник провинций Хунань и Хубэй), Юань Шикай (губернатор провинции Шаньдун). Они не только были влиятельными сановниками, но и располагали собственными войсками. Их политический курс был един — избегать конфронтации с державами и расправиться собственными силами с ихэтуанями.
При поддержке Англии предполагалось объявить об отделении Юга от Севера Китая и поставить во главе «независимого» правительства Юго-Востока Ли Хунчжана, Чжан Чжидуна или Лю Куньи.
После того как 21 июня 1900 г. маньчжурское правительство объявило войну иностранным державам, наместники Лю Куньи и Чжан Чжидун пытались договориться с Ли Хунчжаном о проведении независимой политики по отношению к маньчжурскому правительству. Лю Куньи и Чжан Чжидун планировали создание «независимого» Юго-Восточного Китая.
Английский план отделения Юга от Севера Китая встретил сопротивление других держав и не мог быть осуществлен.
«Оппозиция» к Цыси со стороны названных сановников продолжалась недолго: страх перед- движением ихэтуанеи объединил всех, кто стоял над китайским народом.
Чтобы сохранить свой режим, а затем постепенно подчинить движение ихэтуанеи своему контролю, маньчжурское правительство прибегло к политике маневрирования. Губернатор столичной провинции Чжили Юй Лу с большим почетом встретил главарей ихэтуанеи, их приняла и вдовствующая императрица Цыси.
После вступления в Пекин и Тяньцзинь отряды ихэтуанеи начали громить религиозные миссии, осадили иностранные миссии в Тяньцзине и посольский квартал в Пекине, разрушили железные дороги и телеграфные линии, сожгли здания правительственных учреждений, казнили чиновников-деспотов. Все это вызвало панику в маньчжурском правительстве.
Под давлением массовой антиимпериалистической борьбы вдовствующая императрица Цыси вынуждена была 21 июня 1900 г. объявить войну иностранным державам. Она хорошо понимала, что проникновение иностранного капитала в Китай подрывало феодальные устои, а следовательно, и ее деспотическую власть. Это нашло отражение в ее секретных указах: «Уничтожайте всех иностранцев, где бы вы их ни обнаружили. Даже если они собираются покинуть вашу провинцию, их надо уничтожать». И еще: «Я приказываю, чтобы все иностранцы — мужчины, женщины и дети были немедленно уничтожены. Не позволяйте ни одному избежать смерти. Тогда наша империя может быть очищена от отвратительного источника разложения и мир будет восстановлен для моих преданных подданных».
Чтобы отвести от себя возмущение обездоленных крестьянских масс, клика Цыси пыталась направить их гнев против иностранных миссионеров. Любой иностранец, независимо от занимаемой должности, пола и возраста, считался врагом Китая, а посему подлежал уничтожению. Подлежали истреблению и китайцы-христиане, которые изменили китайским религиям и учениям — конфуцианству, буддизму и даосизму.
