Виктор Колкутин - Самые нашумевшие преступления истории
Второе. Начали подъезжать родственники погибших. Была вдова Байбарина, вдова и отец Мурачёва.
С последними случился казус — совершили ложное опознание. Ещё раз убеждаюсь, что «опознаватель — тоже человек». Нельзя вести его к трупу прямо с поезда, да ещё ночью. Ничего, утром подправим, так как есть ещё кандидаты на эту фамилию.
После обеда А.И. Цынаков воевал с журналисткой по имени Роза Цветкова. Её привёз А.А. Майоров, как бы по заданию сверху. Поскольку вопрос с пресс-службой Северного флота согласован не был, даме было отказано решительно и однозначно. Есть шанс, что появится публикация не о героическом труде экспертов, а о воинском фанатизме начальника Североморского госпиталя, который пригрозил в случае неповиновения «положить её на снег» — излюбленный прием всех караульных. Впрочем, нам не привыкать. В прошлом году мы всё это проходили.
Не перестаю хвалить себя за предусмотрительность. Если бы не Алла Тронина, сосала бы следственная группа лапу, а не проводила опознание. У неё это так артистично получается, что даже донельзя «отмороженные» следователи начинают что-то понимать в этой жизни.
Третье. Постепенно тела погибших отбывают к местам захоронений. Это сейчас самое главное. Пока нет никаких «рекламаций».
С большим трудом произошло опознание тела Безсокирного. Мать давно его не видела и долго не могла вспомнить содержание татуировки, но потом всё случилось. К сожалению, сначала он разрабатывался как Тылик, но родственники того сразу и категорически не признали как раз по татуировке.
Почти сразу узнали тело Васильева (мать и брат).
Во второй половине дня в госпиталь приезжал вице-премьер И.И. Клебанов. Пошатнулось здоровье от напряжения. Местные врачи ему помогли. Он при этом признался в любви к Санкт-Петербургу и посетовал, что не может провести в таком замечательном госпитале хотя бы несколько дней.
А вот с Мурачёвыми завтра придётся продолжить работу. Попробую показать им записную книжку одного из «неизвестных». Может быть, почерк наведёт их на нужные мысли. Завтра — первый день последнего месяца осени 2001 года.
1 ноября 2001 года, четверг
Работа, работа и ещё раз работа. Ничего к этому не прибавить и не убавить. Начали приезжать родственники. Это и хорошо и плохо одновременно. Хорошо, потому что среди них, как правило, мы находим самых достоверных опознавателей, а плохо, потому что иногда они не видят очевидного из-за своего эмоционального настроя.
Так случилось и с Мурачёвыми. Вечером им всё нравилось, аутром появились сомнения. Пришлось показать им записную книжку, извлечённую из кармана одежды другого тела. Почерк им показался
знакомым и в конце концов они изменили своё «опознавательское» решение и признали того, кого нужно.
А вот мать Пшеничникова почти не сомневалась, и это опознание я смело могу записать в свой личный актив.
Не было особых проблем и с Васильевым. Точнее, они не появились наутро.
Кроме всего прочего, сегодня случилось то, чего я ещё в этой жизни не видел, а именно: вдова Байгарина подарила Алле Анатольевне букет цветов. Это признание — иначе не скажешь.
Кабинет Цынакова — настоящий «штаб революции». Кого здесь только нет! И следователи, и опознаватели, и представители воинских частей, и родственники погибших, и мы — эксперты. Каждому нужно уделить внимание или хотя бы выделить место. Как Александр Иванович ещё умудряется госпиталем руководить, остаётся только удивляться.
Сегодня нас покинули Ген. прокурор В.В. Устинов и 1-й зам. Главного военного прокурора Ю.П. Яковлев. Это означает, что напряжение, не связанное с нашей основной деятельностью, несколько уменьшится.
На прощанье сфотографировались с Яковлевым.
Плотно работаю с бывшим старпомом «Курска» Михаилом Юрьевичем Коцегубом. Его помощь неоценима.
2 ноября 2001 года, пятница — 4 ноября 2001 года, воскресенье
Наша деятельность постепенно приобрела стабильный характер. Опознанные «уходят» довольно быстро, однако намечается некоторый спад. Семь тел вот-вот «зависнут». Самое обидное, что среди них есть и визуально опознаваемые, и те, кто при жизни очень предметно занимался своими зубами. Первое столкновение с недостатком информации.
Начинаем рассылать отдельные поручения по регионам, собирать информацию от родственников по телефону. Несколько дней будет идти накопление базы данных, а потом снова ожидается «прорыв». А пока за три дня можем похвастаться только прикомандированным А.Ю. Борисовым.
В воскресенье вообще наступило затишье: никого не установили, никого не привезли и никого не отправили. Выходной день в полный рост.
5 ноября 2001 года, понедельник
Лёд тронулся! Сегодня «посыпалось как из мешка»! Сначала достоверно вычислили Анненкова, а потом (наконец-то!) разобрались с № 20, который уже все мозги нам «вывихнул» своими необычными коронками и другими стоматологическими прибамбасами. Оказался — доктор А.Б. Станкевич. А ведь его извлекли давным-давно. Вот что значит неправильная информация по зубной формуле. Тем более обидно, что наш патологоанатом С.Ю. Шианов учился с ним вместе 7 лет! А про зубы новостей не имел — помнил, что должен быть скол коронок, но то, что на их месте уже больше года стоит фарфор, не знал.
Завтра будем отрабатывать мичмана Самоварова и матроса Коломийцева. Эти должны «уйти» точно. Есть кандидаты и на другие тела.
Начались парадоксы опознания. Сегодня мать и сестра хотели опознать матроса Витченко при том, что предложенный для опознания труп был короче на 12 см. Пришлось вмешаться и «поставить шлагбаум» — то есть прервать процедуру опознания по причине неадекватного поведения опознавателей.
Вечером в течение получаса отметили день рождения Шамиля Шамшутдинова. Быстренько так, по-походному. Серьёзно, может быть, отметим по окончании всего мероприятия.
В пятницу планируем разъезжаться, ибо в лодочных работах намечается пауза. Многим уже сейчас нечего делать. Соберёмся потом, когда снова пойдут тела и фрагментированные останки.
6 ноября 2001 года, вторник
Коломийцев действительно «ушёл». Приехал его отец, который растил его с младенчества без матери. Это позволило узнать останки по мелким признакам, не ведомым сослуживцам. А вот Самоваров «завис». Приехали его отец с матерью и сообщили, что у Яши должен быть рубец после аппендэктомии. Увы, на «подозреваемом» такого рубца не наблюдалось.
Зато удалось вычислить Витченко. Это и был тот самый «тридцатый», которого никто не хотел узнавать. Всё встало на свои места, когда стало ясно, почему у него длинные волосы и всякие непонятные предметы в карманах, которые коку ну никак в его деятельности не нужны. Просто мама просила его отрастить волосы перед «дембелем», а в обычной жизни он любил собирать всякие предметы.
С утра появилась вдова доктора Станкевича Марина. Узнала его сразу, показала кольца, которые им сделали на свадьбу по заказу. Это было впечатляющее зрелище: одно кольцо с пальца вдовы, другое — из пакетика с вещественными доказательствами. После целого года разлуки эти кольца тихо звякнули и вновь оказались рядом, как когда-то на руках у супругов. Такая вот встреча обручальных колец на столе у следователя.
А вечером приехала его мама и, не поверив невестке, сама отправилась на опознание, которое прошло без осложнений, однако полночи она у нас «скушала» разговорами и вопросами. Увы, такова наша профессиональная судьба, сетовать не приходится, ибо любое желание матери погибшего подводника обсуждению не подлежит.
Нервы у всех на пределе, и это понятно. Чем ближе к окончанию этапа, связанного с установлением личности относительно сохранившихся тел, тем чаще наш А.И. Цынаков вспоминает, что он начальник госпиталя, а не заместитель начальника временного судебно-медицинского комплекса. Это естественно, поэтому хочется завершить первый этап эпопеи 2001 года на мажорной ноте. Особенно печальными вернулись наши товарищи с осмотра лодки, куда их свозил вице-адмирал Ю.И. Бурцев. Я не поехал, незачем перегружать себя избыточной негативной информацией.
Сегодня нас покинул И.А. Толмачёв, который поездом выдвинулся в Питер. У него впереди ещё много оформительской работы.
Завтра уже 7 ноября, когда-то всеми любимый праздник. Теперь же это просто красная выщерблина в календаре.
7 ноября 2001 года, среда
Никаких профессиональных «побед» на сегодня не планировалось, но они всё-таки случились. Видимо, сработал закон перехода количества в качество.
С утра оставалось четверо неизвестных, и вдруг в одном из них приехавшая мать узнаёт старшего лейтенанта Панарина. Причём так уверенно, что и возразить ей нечего. Это был номер 60, который вызывал у нас определённые сомнения. Мать его звали Лидия Михайловна, она держалась очень мужественно, что всегда заставляет наворачиваться слёзы на глаза. Одна из немногих, кто сказал нам спасибо от чистого сердца. Я даже обнялся с ней, как с родным человеком.
