Виктор Колкутин - Самые нашумевшие преступления истории
Как можно интересно описать пустопорожнее ожидание? Пять минут в палатке, десять на улице, ещё пять в патологоанатомической лаборатории. Эдакий своеобразный «бермудский треугольник».
После обеда ожидания продолжились. Все знали, что Генеральный поехал на завод, чтобы сдержать обещание — «первым ступить на лодку», но после этого была высока вероятность, что он заглянет и на наш комплекс. По факсу получили приказ Зам. министра обороны — начальника Тыла от 20.10.2001 г.
№ 76, где все мы оказались прописанными «по-фамильно», а наш палаточный городок получил статус «нештатной временной судебно-медицинской лаборатории».
Провёл занятие со следователями, назначенными для организации процедуры опознания. Выяснилось много шероховатостей. Ребята явно пересидели «в засаде», им уже ничего не интересно.
По телевизору видели визит руководства на лодку. Впечатляет, но зачем?
Хотят побыстрее кого-нибудь достать, чтобы в присутствии Генерального Прокурора произошло хоть одно опознание. Тогда размеры «заработанного плюса» вырастут в геометрической прогрессии. Таковы условия большой политики.
Однако Генерального Прокурора мы так и не дождались. Зато подъехал Юрий Петрович Яковлев. Подкрался незаметно и долго вызванивал нас по телефону с пятнадцати метров расстояния. Явный признак хорошего настроения.
Похоже, вопрос с генетикой несколько поутих. И это правильно, потому что желания должны соответствовать возможностям.
Завтра приезжает И.А. Толмачёв, и наша группа будет практически укомплектована.
К вечеру почувствовал лёгкое недомогание. Пришлось пить всякие лекарства и парить ноги. Завтра надо быть в строю, хотя и завтра, скорее всего, ещё никого не достанут.
24 октября 2001 года, среда
Наутро всё как рукой сняло. Это радует, потому что болеть сейчас нельзя. День, как и предполагалось, прошёл в пустой суете. Единственно полезное, что было сделано, — удалось получить разрешение на покупку фона (фанерной доски и клеёнки) для съёмки трупов.
Звонил в свою «контору», узнал, что денег ещё не выделили. Всё остальное вроде бы в порядке.
К вечеру начался лёгкий ажиотаж. Объявили повышенную готовность, мурманских следователей переселили в Североморск, а нашему Евенко пришлось весь день провести на комплексе вместе со следственной бригадой.
Уже ближе к ночи ко мне в номер пришёл нач. мед. Северного флота В.В. Вальский, рассказал, что отправляется в зону непосредственных работ. Это означает, что тела погибших могут появиться уже рано утром.
Приехал бодрый И.А. Толмачёв. С утра начнём вводить его в курс дела.
25 октября 2001 года, четверг — 29 октября 2001 года, понедельник
На несколько дней пришлось прервать дневник. Началась работа. Как и предполагалось, сначала извлекли тех, кто находился в 9-м отсеке. С ними проблем нет: причина смерти — отравление СО, внешний вид вполне приемлем для визуального опознания.
С первого часа работы выявилось, что наша следственная бригада ни на что не годится. Это самое печальное, так как без их грамотных действий наша деятельность вообще не имеет никакого смысла.
По ходу жизни приходится заниматься повышением их квалификации.
Технологическая цепочка такова: на одном КМХ-18 тела привозят в наш «стационар», следователи проводят наружный осмотр, затем — наш наружный осмотр, внутреннее исследование, после чего тело уходит на опознание. Со следователями работают Смирении и Евенко, на наружном исследовании — Ляненко, а Толмачёв и Зосимов — внутреннее исследование. И всё это цементирует оперативная работа Момота над компьютерной базой данных.
С опознанием сразу же возникли проблемы. «Верхнее» руководство Северного флота приняло самое неудачное решение — развозить погибших к местам захоронений после опознания сослуживцами. Такое решение чревато конфликтными ситуациями. А ну как родители вскроют гроб и скажут, что им привезли другого человека, а не их сына? Если бы их вызывали на опознание сюда, этого бы не происходило. В противном случае мы все становились заложниками обстоятельств. Обидно. Вся работа может пойти в корзину из-за случайности.
Тем не менее, пока мы идём без серьёзных сбоев. Правда, когда появились тела из 3-го и 4-го отсеков, круг поиска искомых лиц резко увеличился. В этих отсеках мог оказаться кто угодно.
Тела из этих отсеков по внешнему виду существенно отличаются от тех, что извлекли из 9-го. По всей видимости, до появления в отсеке водолазов там не было воды. Это привело к тому, что гнилостные изменения у этих тел были выражены значительно сильнее по сравнению с 9-м отсеком. А причина смерти та же — отравление СО. Зато есть и отличия. Многие подводники из этих отсеков (3–4) одеты в ПДА (портативные дыхательные аппараты). Значит, у них было время осознать опасность и попытаться хоть что-то предпринять для своего спасения.
На части погибших сохранились бирки с указанием их фамилий, нательные крестики, иконки. Это помогает выйти на конкретную личность (на веру мы ничего не принимаем, есть фамилия, нет фамилии — считаем всех неизвестными и проводим по всей базе данных). У матросов обнаруживаем книжки «Боевой номер» — это тоже не лишнее в установлении личности.
То, что мы заранее подготовили систематизированную информацию по идентифицирующим признакам, — просто спасение — при минимальном наборе имеющейся у нас информации на установление кандидата на конкретную личность уходит 10–15 минут. Правда, уже 28 октября начались первые неизвестные. Их немного, на сегодняшний день всего пять (и те с перспективами), но всё равно как-то неуютно.
Появились первые опознаватели-родственники — это мать матроса Старосельцева. С ней всё прошло довольно гладко. Это заслуга Аллы Анатольевны, прокурора-криминалиста из Москвы, женщины удивительной судьбы. С опознавателями работает просто виртуозно. Здесь главное, чтобы опознаватель тебе поверил. Поверил в то, что ты искренне хочешь ему помочь, а не выдать желаемое за действительное.
На сегодняшний день (29 окт.) мы имеем 45 тел и три фрагмента. 15 тел уже убыли к местам захоронений. Постепенно «поток» налаживается. Сдерживающим фактором является медленная работа следователей по оформлению процедуры опознания. Потом будут организационные задержки со стороны командования (отправление тел погибших — это целое искусство).
Есть и казуистические моменты — на руке одного из офицеров были обнаружены часы иностранной фирмы. Всех поразил тот факт, что часы не просто шли, но и показывали точное время. Циферблат у часов двойной — стрелки и электроника. Стрелки встали, а электроника работала.
Вечером мне пришлось немного «пошалить». Дело в том, что дежурный по госпиталю из лучших побуждений запер дверь, ведущую с нашего двора в помещение госпиталя. Процедура, нужная и полезная в «мирное время», оказалась весьма болезненной для нашей экспертной бригады. Путь к еде удлинялся практически вдвое. Пришлось вспомнить молодость и с одного удара эту дверь вышибить. Зато все сразу попали на ужин.
30 октября 2001 года, вторник
Сегодня новых поступлений практически не было. Несколько мешков с фрагментами — и всё. Сконцентрировали усилия на опознании. Хорошо поработали сослуживцы. Несколько человек было опознано ими весьма уверенно. Особенно хорошо получилось с родственниками Белозорова и Любушкина. К первому приехала мама — зубной техник, которой ничего не нужно было смотреть, кроме стоматологического статуса. Вдова Любушкина и её отец тоже опознали его достаточно уверенно. Так что пока мы идём без неожиданностей. Тьфу-тьфу-тьфу!
Тела постепенно уходят к местам захоронений, но этот процесс тормозит отсутствие гробов и цинков, которые оказались не в достаточном количестве. Были и тревожные звонки из Москвы по линии Тыла ВС РФ. ТАМ обеспокоены низкими темпами работ.
А финансирования всё нет и нет. Пинчук по телефону доложил, что всё не просто плохо, а очень плохо. Не хотят нам выделять деньги, ну что тут поделаешь! Неинтересно деньги платить за какие-то экспертные работы. Вот за работы по подъёму лодки — это пожалуйста, а на каких-то покойников — ни-ни!
Завтра должны появиться погибшие из 5-бис отсека. Эти тоже должны быть целыми, а потом пойдут фрагменты. Вот тогда покувыркаемся!
31 октября 2001 года, среда
День прошёл в скорбном, но необходимом труде. Осмотр, вскрытие, работа с документами, выход на конкретную личность и, наконец, работа с опознавателями. Вот по такому кругу мы ходим от заката до рассвета.
Что было интересного. Попробую изложить пунктирно — на большее нет времени.
Итак, первое. Перевернулась машина с «грузом-200». Слава Богу, все живы (за исключением «груза-200»), а дело было за маленьким. Ещё бы чуть-чуть, и работы нам могло прибавиться. С утра все были чрезвычайно возбуждены этим происшествием, потому что его подали под рубрикой «Монахов разбился», потом — «Монахов перевернулся». Только мудрый А.С. Сарибегов до конца сомневался в достоверности подобных известий по той причине, что «Монахов круглый, он не мог перевернуться».
