Валерий Шамбаров - Россия. Полная история для семейного чтения
Суворов осерчал, сразу же привел к бухте несколько полков, потребовав от османского командующего Хаджи-Мехмета выдать или наказать убийц. Тот попытался отделаться цветистыми заверениями в лучших чувствах. Но Суворов велел ночью строить артиллерийские батареи в узкой части бухты, перекрывая выход в море. Хаджи-Мехмет переполошился, запросил о причинах. Александр Васильевич ответил ему еще более цветистыми фразами, но оборудование батарей продолжал. Эскадра предпочла убраться, пока не поздно. «За вытеснение турецкого флота из Ахтиарской гавани» Екатерина II наградила генерала золотой табакеркой с бриллиантами. Но он оценил, насколько удобна бухта. Ее следовало закрепить за собой. От батарей, заложенных Суворовым, берет начало Севастополь.
Впрочем, вздорный Шагин-Гирей не делал никаких выводов из полученных уроков. Продолжал прежнюю неумную политику. Транжирил деньги без счета, влез в долги, отдал сбор налогов откупщикам, грабившим народ. Его потуги перестроить жизнь на западный манер возмущали мусульман. Но хан жестоко расправлялся с недовольными. Повесил даже муфтия, критиковавшего его образ жизни. Подданные снова бунтовали, изгоняли его — а турки пользовались, присылали собственных ставленников. Благо, у крымских ханов было много родственников — от разных ханских жен, разных матерей, но все Гиреи, все с правами на престол.
Наконец, Екатерине II надоела эта волынка с постоянными свержениями Шагин-Гирея и его возвращениями на трон с помощью русских войск. С ним провели переговоры, и Шагин, очутившийся в безвыходном положении, согласился окончательно отдать Крым России. Это произошло уже без Суворова. Он получил новые назначения. Строил укрепленную линию по новой границе России — от Азовского до Каспийского моря. Привел к присяге государыне кубанских ногайцев.
Однако Шагин, уступив Крым, вдруг спохватился. Связался с турками, засел в Тамани и «сеял многие плевелы в ордах». В результате хану удалось взбунтовать ногайцев, уже принявших российское подданство. В июле 1783 г. они перебили русские посты, мелкие гарнизоны. Три дня многотысячное войско бросалось в атаки на Ейское укрепление, где находился сам Суворов с семьей. Для подавления мятежа Александр Васильевич лично возглавил поход за Кубань, разгромил ногайцев в сражениях возле урочищ Керменчик и Сарачигер. А с Шагин-Гиреем Суворов вступил в переговоры. В 1784 г. последний крымский хан согласился сдать Тамань и выехал на жительство в Россию.
Но Александр Васильевич зарекомендовал себя не только военачальником и дипломатом. Он был отличным администратором, энергичным созидателем. Его укрепления и воинские лагеря в Крыму, на Кубани, в Новороссии становились потом городами. Казармы и форты обрастали домами мастеровых, обывателей, чиновников. И всюду вставали православные храмы! На их строительство и содержание полководец жертвовал значительные суммы. Говорил: «Я и всех своих оброков на этот предмет не жалею». Правда, большинство церквей, построенных усилиями Суворова, были деревянными. Сейчас они уже исчезли или на их месте высятся последующие постройки. Но один подлинный суворовский храм все-таки сохранился — в селе Кистыш недалеко от Суздаля. Его Александр Васильевич построил в честь небесного покровителя своего умершего отца, св. Василия Великого. Два придела — в честь св. Александра Невского, покровителя самого Суворова, и Ильи Пророка. (Храм дважды пробовали взорвать в советские времена, но не вышло, он устоял. До нас он дошел в плачевном состоянии, и лишь недавно усилиями фонда «Омофор» развернулись работы по его восстановлению.)
Впрочем, на духовной стороне жизни Суворова необходимо остановиться особо. Для Александра Васильевича она была не просто важной. Нет, для суворовского характера и мировоззрения она являлась определяющей. Мало того, без учета православных особенностей суворовской натуры невозможно понять его военный гений, истоки и секреты побед!
В бурном и легкомысленном XVIII в. Суворов сумел сохранить и взращивать в себе глубокую и искреннюю веру. Воспоминания современников наперебой сообщают нам, что он сам он мог служить примером православной жизни. Регулярно бывая в церкви, он не просто отстаивал службу, а исполнял обязанности дьячка, читал Апостол, пел на клиросе. Причем относился к взятым на себя церковным обязанностям крайне серьезно. Например, каждое утро после чая он специально занимался духовным пением по нотам.
Постился он всегда строго. Среди его современников, просвещенных вельмож екатерининской эпохи, подобные самоограничения даже вызывали насмешки. Но Суворов не смущался и от церковных правил не отступал. Это была не рисовка, не чудачество. Просто вера полководца оставалась честной и чистой, как у детей. Без мудрствований, шатаний. Она была такой же, как у русского простонародья, еще не испорченного идеологическими соблазнами. И именно она, прочная вера, роднила Александра Васильевича с солдатами, с его «чудо-богатырями»! Ведь полководец отнюдь не подстраивался к ним. Не подделывался под необразованного мужика. Но солдаты чувствовали в нем «своего». Духовный стержень у них был общим.
А наличие столь мощного стержня обеспечивало подготовку войск, становилось фундаментом обучения. Суворов наставлял доверяться Господу. «Молись Богу, от него победа!» «Бог нас водит, Он наш генерал!» Саму веру он считал определяющим боевым показателем. Говорил: «Безверное войско учить — что перегорелое железо точить». В тетради «капральских бесед» привел краткую, но емкую молитву Пресвятой Богородице, святителю Николаю Чудотворцу и строго предписывал: «Без сей молитвы оружия не обнажай, ружья не заряжай, ничего не начинай!» «Один десятерых своею силою не одолеешь, помощь Божия нужна! Она в присяге: будешь богатырь в бою, хоть овцой в дому; а овцой в дому так и останешься, чтобы не возгордился…»
Обратим внимание на эту фразу. В знаменитой триединой формуле Суворова «глазомер, быстрота, натиск» незримо присутствовал еще и четвертый член. Смирение! Полководец никогда не приписывал достижения себе. Принимал их от Бога. Себя же видел лишь служителем Всевышнего. Писал дочери «Я ничтожный прах и в прах обращусь». «Господь дарует мне жизнь для блага государства. Обязан и не замедлю явиться пред Его судилище и дать за то ответ». Но в этом состоял один из главных секретов суворовских успехов! Действовала не просто хорошо обученная армия, а православное воинство. Идеологически единое. «Глазомером» выбирало слабое место врага, «быстротой» оказывалось в нужной точке, дерзало «натиском» — а в бою отдавалось на Божью волю! Без сомнений, без колебаний! И творило невероятное.
В 1787 г. началась очередная война с Турцией. Один из первых ударов неприятель нацелил на крепость Кинбурн, где командовал Суворов. Турки стали высаживать на Кинбурнской косе огромный десант. Это происходило в праздник Покрова Пресвятой Богородицы, и Александру Васильевичу доложили о нападении, когда он стоял в храме, на божественной литургии. Суворов не отвлекся. Не приказал находившимся с ним офицерам и солдатам срочно бежать к подчиненным. Нет, он дождался конца службы. Дожидался он вовсе не из-за тактических или психологических соображений, подобные объяснения придумали в советские времена. Нет, Суворов по-православному знал и твердо верил: литургию прерывать нельзя! Война войной, но надо угождать не людям, а Богу — и Он поможет. Господь и в самом деле помог, врага в трудном сражении скинули в море.
А дальше последовали победы, которые и вывели Суворова в разряд военачальников «первой» величины — и даже не российского, а мирового уровня. С маленьким корпусом он громил неприятельские полчища под Фокшанами, на Рымнике. Организовал беспримерный штурм Измаила. Масоны и Франция подняли против русских Польшу — и Александру Васильевичу довелось брать еще более мощную крепость. Он сумел завершить войну одним решающим ударом, тяжелым и кровопролитным штурмом Праги (предместье Варшавы). Начались войны с Наполеоном, и теперь уже иностранные союзники России выпрашивали царя поставить во главе объединенных сил именно Суворова — непревзойденного, непобедимого.
Что ж, в Итальянском походе он в полной мере оправдал возложенные на него надежды. В битвах на Адде, Требии, Нови вдребезги колотил французскую армию, которую считали лучшей в Европе! Да так колотил, что на 75 погибших французских солдат приходился лишь 1 русский! Разве это было не чудо? Ну а венцом воинского искусства стал легендарный поход через Альпы. Чертов мост, Сен-Готард, Паникс…
Коцебу А. Е. «Сражение при Нови. 4 августа 1799». 1858
Чаще всего биографии полководца фактически завершают этим подвигом. Как бы высшая точка жизненного пути! Остальное смазывается, наподобие краткого эпилога. Болезнь, смерть, эпитафии. В общем-то, говорить и не о чем, только поставить точку. Но для самого Суворова, для оценки его роли в нашей жизни представляются очень важными самые последние месяцы. Если разобраться, то перед нами вдруг откроется — в жизни Александра Васильевича была еще одна битва. Персональная. Духовная. Но ничуть не менее трудная, чем штурм Измаила или Праги. Об этой битве напоминает нам Евангелие. «От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Матф., 11,12).
