Владимир Поляков - Страшная правда о Великой Отечественной. Партизаны без грифа «Секретно»
Пообещали после боя за нами вернуться.
Прошло часа два. Слышу немецкий разговор. В листьях была маленькая дырочка, и я увидел, что надомной стоит немец, я подумал, что он меня увидел, но он устанавливал пулемет. Потом из пулемета открыли огонь. Горячие гильзы сыпались на меня. Потом пулемет сняли и немцы ушли. Тогда я сказал — ну теперь будем жить.
Так пролежал я трое суток. Продовольствия у нас не было. Вера сохранила только две плитки шоколада. Я сам кушал мало, больше давал ей, чтобы она не ослабла. На третьи сутки я послал жену к старому лагерю за кукурузой. Она пошла, возвратилась, плачет и говорит, что там румыны. Опять залезла ко мне.
Потом мы услышали шаги по замерзшим листьям, но никого не было видно. Через несколько секунд мы увидели немецкую шинель и решили, что это немцы, но оказалось, что это Ваня Щербина. С ним были два бойца. Я поднялся, поздоровался, попросил закурить. Они вытряхнули мне последний табак. Ваня передал мне записку от комбрига Федоренко, но я читать не смог, слезы лились из глаз, плакал как дитя.
Тогда Щербина сказал — брось читать, потом прочтешь, лучше покушай. Он принес мясо, пышки и катык. Продукты принесли, как оказалось, на три дня.
Они нас опять замаскировали и ушли, сказали, что придут через три дня.
Мы экономили продукты, понимая, что товарищи могут быть убиты. Только на седьмые сутки появились Щербина и двое бойцов. Передали записку Федоренко: «Посылаю тебе трех бойцов, чтобы они за тобой ухаживали и снабжали продуктами. Крепись пока. Скоро проклятые уйдут, мы тебя возьмем». Дальше он писал, что румыны находятся на Колан-Баире, в Стреляном лагере, Яман-Таше, Третьей казарме…
Ваня решил найти более удобное место и перенес меня туда. Соврал, что это близко — метров пятьсот, а оказалось, два километра. Это была маленькая, совсем незаметная пещера. Меня затолкали туда. Потом влезла Вера. Наносили в пещеру дров, но пока ходили, потеряли зажигалку. Я разрядил несколько патронов, высыпал порох, ударил капсуль и получил огонь. Ребята развели маленький костер. Потом выход завалили веткам, и они ушли за продуктами. Прошло еще два дня. Вечером ребята вернулись, принесли мясо, фасоли. Из принесенного парашюта мне сделали бинты и стали меня перевязывать. Октябрь Козин прислал марганцовку, и я обработал раны. Прошло еще три дня. Из отряда пригнали Четырех лошадей. Меня вытащили из пещеры. При этом Ваня Щербина каждый раз забирался по пояс в воду. Меня уложили на сани. Там была хорошая перина, подушка, одеяло. Я полулежал и все видел вокруг. Снег был по колено. Из Шумилинской балки мы выехали на Баксан. Я сам себе не верил, что остался жив. В 3-й казарме, у Стреляного лагеря увидел много партизан. Все закричали: Ваднев приехал. Степанов подбежал, поцеловал меня. Я оброс весь, был с бородой, так как не брился шестнадцать суток. Пришел командир бригады. Я хотел приподняться, но не смог. Меня положили под скалу. Первая ночь была трудная, холодно, раны разболелись. На следующий день оборудовали палатку, поставили в нее железную печку. Я разделся, искупался по пояс, Вера помыла мне голову. Командир дал чистое белье. Вечером сказали, что повезут на Большую землю.
Я все спрашивал: расформируют мой отряд или нет. Жалко было. Командир и комиссар сказали, что ни в коем случае» [22, с. 78–79].
В полдень 3-го января в Васильковскую балку вошел взвод кубанских казаков, которые служили в одном из подразделений вермахта. На всех была красивая казачья форма и свастика на плече. Спрятавшийся за кустом Витя Лазоркин увидел, как кубанцы в упор расстреляли раненых.
6 января 1944 в Васильковской балке состоялись похороны. В одну большую могилу положили и раненых и то, что осталось от жертв бомбежки.
Судя по тому, что писалось, а точнее, умалчивалось в мемуарах наших партизанских руководителей, я понял: о Васильковской балке старались забыть!
В те годы я часто встречался с Николаем Дмитриевичем Луговым и с непростительной юношеской прямотой спросил его, признает ли он ошибкой призыв мирного населения идти под защиту партизан. Николай Дмитриевич обиделся и как-то торжественно сказал, что они выполняли директиву ЦК о призыве населения идти в партизаны, что и в Белоруссии, и на Брянщине были целые партизанские районы, где население составляло партизанские республики. Я понял, что дальше спорить бесполезно.
Летом 2008 года я прочитал в архиве стенограмму беседы с Екатериной Камардиной, в которой она рассказывала о происшедшей на ее глазах трагедии в Васильковской балке. Меня поразили ее слова: «Однажды, сразу после этих событий, я встретила, какую-то женщину, которая, как и я, чудом там выжила. Накануне она видела меня в гражданском лагере, где я проводила политинформацию, рассказывала сводки с фронта, говорила о скором освобождении…
— Вы во всем виноваты! — бросила она мне в лицо. Яне знала, что ей ответить».
Захваченное в лесу население немцы с помпой провели через весь город в концлагерь совхоза «Красный». Это был самый страшный в Крыму лагерь — лагерь уничтожения. И симферопольцы это прекрасно знали. Когда люди увидели, куда их ведут, то женщины стали отдавать прохожим маленьких детей в надежде хоть так спасти им жизнь.
Много лет я пытался проследить хотя бы одну судьбу такого ребенка, и удача улыбнулась мне, как ни странно, в Севастополе. В ту пору я собирал материал об истории Симферопольского автодорожного техникума и приехал в Севастополь, к одной из первых выпускниц. Звали ее Варвара, фамилию по понятным причинам называть не буду. В годы войны она была в оккупации, случайно оказалась на улице, когда вели колонну пленных партизан. Кто-то протянул ей в руки мальчика. Теперь это ее сын, офицер Черноморского флота, который и не подозревает о страшной судьбе, постигшей его родную семью.
В большом и первоначально заздравном приказе Крымского штаба партизанского движения № 48 от 1 марта 1944 года очень суровой критике было подвергнуто партизанское руководство в Крыму за потери в период с 29.12.43 по 8.01.44 г. Правильно указывалось на отсутствие маневра, что сделало более эффективными действия артиллерии и авиации противника, отмечалась неоправданная смена командиров 5-й бригады: Ф.С. Соловей, Н.П. Шестаков, И.И. Москалев, С.А. Осовский и опять Ф.С. Соловей.
Оправившиеся от прочеса отряды оказались очень неравноценными. Некоторые практически прекратили существование. Когда общая картина стала достаточно понятна, в Крымском штабе партизанского движения были вынуждены провести очередную и, как оказалось, последнюю реорганизацию. Приказом № 9 от 29.01.44 г.:
Центральная оперативная группа упразднялась.
В районе действия 1,5,6-й бригад было приказано сформировать Северное соединение в составе 1-й и 5-й бригад. 6-я бригада расформировывалась, а ее личный состав шел на пополнение 1-й и 5-й бригад.
В районе действия 4-й бригады сформировать Южное соединение в составе: 4,6,7-й бригад.
В случае совместных действий соединений общее руководство возлагалось на командира Северного соединения [15, с. 17].
Был назначен командный состав соединений, бригад, который приведен ниже, но уже с последующими корректировками. В тексте приказа И.Я. Бабичев почему-то именуется — «Бабич И.Я.», Л.A. Вихман назван командиром 6-й бригады. Видимо, реальная жизнь внесла в приказ свои коррективы, и я привожу его уже в соответствии с действительностью.
СЕВЕРНОЕ СОЕДИНЕНИЕКомандир П.Р. Ямпольский
Комиссар Н.Д. Луговой
Начальник штаба В.Е. Савченко (25.11.43–20.04.44);
Н.П. Шестаков (20.04.44–29.03.44); Г.Х. Саркисьян (29.03.44–20.04.44)
1-я бригада
Командир Ф.А.Федоренко
Комиссар Е.П. Степанов
Начальник штаба Г.Х. Саркисьян (29.01.44–29.03.44);
С.И. Мозгов (29.03.44–20.04.44)
5-я бригада
Командир Ф.С. Соловей
Комиссар И.Я. Бабичев
Начальник штаба Г.Ф. Свиридов
ЮЖНОЕ СОЕДИНЕНИЕКомандир М.А. Македонский
Комиссар М.В. Селимов
Начальник штаба А.А. Аристов 4-я бригада
Командир Х.К. Чусси
Комиссар И.З. Хайруллаев
Начальник штаба Е.Н. Тарнович 7-я бригада
Командир Л.A. Вихман
Комиссар Ю.И. Сытников
Начальник штаба П.К. Татаринов
Спустя три недели последовал приказ № 19 от 19.02.44 о реорганизации 2-й и 3-й бригад в Восточное соединение.
ВОСТОЧНОЕ СОЕДИНЕНИЕ
Командир B.C. Кузнецов
Комиссар Р.Ш. Мустафаев
Начальник штаба С.Д. Качанов
2-я бригада
Командир Н.К. Котельников
Комиссар Т.Ф. Каплун
Начальник штаба Е.П. Ходосевич
3-я бригада
Командир А.А. Куликовский
Комиссар Д.А. Колесников
Начальник штаба В.А. Городивский
