Александр Шубин - Преданная демократия. СССР и неформалы (1986-1989 г.г.)
События 1988—1993 года по накалу борьбы и массовости уличных выступлений не уступают, скажем, революции 1905—1907 года, а в отношении глубины перемен и превосходят ее. Так что после того как экономические реформы зашли в тупик, в 1988-м началась именно революция.
Что это была за революция? Слово «демократическая» слишком абстрактно, да и не получилось в итоге реальной демократии. Буржуазная? Но либералы (в собственном смысле слова – сторонники капиталистической системы) не преобладали в общественном движении до 1989-го. Собственно капиталистические требования влиятельными силами были выдвинуты только в 1990—1991 годах, и сам капитал до 1992-го был еще слаб, только формировался. Рано ему еще было играть роль гегемона революции. Даже кооперативы до 1989—1990 годов еще не носили чисто капиталистического характера. Так что можно говорить о буржуазном этапе революции только с 1990—1991 года. А вот каков был характер предыдущего этапа?
Если оценивать характер этапа революции по лидирующему социальному слою (гегемону), то в центре внимания окажется интеллигенция. С ней всегда беда – она начинает многие движения, вырабатывает идеи многих социальных слоев. Иногда и класса еще нет, а интеллигенция уже объясняет его только складывающимся элементам, что они – класс со своими солидарными интересами. Соединение идей интеллигенции с интересами людей из различных социальных групп прежнего общества порождает новую классовую солидарность, осознание новой общности своих совместных интересов. Так начинает рождаться новая модель социальной стратификации. На смену классовых моделей нужно время. Какой из новых социальных интересов консолидирует себя быстрее, сможет найти компромисс со старыми социальными слоями, тот и одержит победу в данной революции, определит тот вариант социального устройства, который примет страна в последующие десятилетия. Возможных вариантов было несколько.
Либеральные организации были провозвестниками капиталистических преобразований и слоев (от мелкого до олигархического капитала). В 1987—1989 годы эти идеи отторгались обществом, и ценности демократического социализма доминировали в освободительном движении. Лишь в 1989—1991 годы верхи интеллигенции и часть номенклатуры перешли к поддержке либеральных капиталистических ценностей. Этот неожиданный маневр привел к резкому изменению соотношения сил, ресурсы буржуазного течения революции возобладали. Социалисты потерпели поражение.
Каков был характер движения неформалов, пока в оппозиции не возобладали либеральные взгляды сторонников капитализма?
Если рассмотреть события конца 80-х в широкой формационной перспективе, то они встают в ряд с 60-ми годами в странах Запада. Завершен переход от традиционного к индустриальному обществу. Восходящее развитие индустриального общества и социального государства достигло апогея, близится закат, переход к следующему формационному состоянию. Именно в такие периоды случаются революции, в марксистской традиции получили удачную приставку «ранне-». «Раннекапиталистические», например. Революции 1968 года на Западе и неформальный этап революции в СССР – это «ранние» революции. Они не создают новую систему, а лишь разбрасывают, внедряют элементы нового, открывают длинный марш к новому обществу. Раннекапиталистические революции XVI-XVII веков не создавали капитализма, а служили стартовым выстрелом в забеге к нему.
Элементы новых отношений на Западе стали быстро развиваться именно после бурных шестидесятых. У нас, несмотря на развал, именно в ходе перестройки. Еще до появления компьютеров носителем новых отношений стала сеть неформалов. Если для наименования нового, грядущего общества допустимо введение и нового термина, то он должен включать в себя не только информацию, но и неформальность. Информационное и неформальное – информальное. Новые средние слои, вызревавшие в недрах интеллигенции и других слоев советского общества, – информальные. Возможно, в будущем они сложатся в самостоятельный класс, некий информалиат. Тогда и революцию образца 1988—1990 годов можно назвать раннеинформальной[169]. Это был восходящий этап гражданского движения, когда идеи, созвучные постиндустриальным задачам, звучали и на митингах неформалов, и в речах партийных реформаторов. Это был восходящий этап революции, который лишь в условиях распада СССР в 1991-м сменится нисходящим. Ранние революции, как правило, терпят поражение, сменяются реставрацией. Но это – первый импульс, несовершенный опыт. Тем важнее его знать и учитывать при последующем продвижении в будущее.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
ОРГКОМИТЕТ «НАРОДНОГО ФРОНТА»
ПРИГЛАШЕНИЕ В БОЛЬШУЮ ПОЛИТИКУ
НУЖЕН ФРОНТ
С ВОЗНИКНОВЕНИЕМ «ГАЙД-ПАРКА» неформалы превратились в фактор большой политики. На заседаниях Политбюро о неформалах говорили и раньше, но либо как о потенциальной опасности, либо как о лабораторном эксперименте. Теперь неформалы стали набирать численность, собирать толпы в километре от Кремля. Эксперимент вышел за пределы лаборатории, и, как показывают дальнейшие события, в любой момент могла начаться цепная реакция.
При всем стремлении быть самостоятельными неформалы были частью более широкого политического процесса:
Вспоминает Б. Кагарлицкий: «Неформалы действовали по принципу: „реформы сверху под давлением снизу“. А какую более успешную тактику в этих условиях можно было предложить? И до 1990—1991 годов эта тактика была вполне оправданной, потому что еще не было видно, что элита переходит к либерализации».
Казалось, что давление может быть успешным, если сложить относительно небольшие силы неформальных групп вместе. Поэтому одновременно с митинговой кампанией началась консолидация оппозиционных групп в широкое народно-демократическое движение.
Еще 9 мая, обсуждая перспективы взаимодействия Федерации социалистических общественных клубов и Всесоюзного социально-политического клуба с Г. Иванцовым, общинники заговорили о едином фронте социалистических сил. Слово «фронт» было на слуху уже месяц после начала «песенной революции» в Эстонии. Фронт ФСОК– ВСПК должен был обеспечить более широкий обмен информацией, взаимную солидарность групп, проведение общих акций, прежде всего против «временных правил». В начале мая Исаев написал «Принципы организации и деятельности Социалистического народного фронта» – что-то вроде расширенной федерации.
Начало митинговой кампании изменило конфигурацию грядущего объединения. Митинги привели к притоку свежей публики и созданию новых групп. При их подготовке «общинники» тесно сотрудничали с либералами из «Гражданского достоинства». Так что теперь фронт уже не рассматривалблок ФСОК и ВСПК (идея объединения этих двух сетей в единую социалистическую организацию сохранялась, но уже как отдельная от идеи «Народного фронта»). С началом митинговой кампании на Пушкинской площади пришел «сигнал сверху». Руководитель НИИ культуры В. Чурбанов, возглавлявший в Советской социологической ассоциации комиссию по проблемам самодеятельных объединений, предложил созвать конференцию неформалов. Партийные организации оказали этому мероприятию живейшее содействие, Г. Пельман дал понять, что вопрос курирует А. Яковлев.
Быстрота, с которой решались организационные вопросы, прежде пробивавшиеся с огромным трудом, показала, что манифестациями неформалы доказали свою дееспособность и теперь отношение к ним иное, чем зимой. Их, конечно, не столько боятся (всегда можно разогнать), сколько используют для создания какой-то организационной структуры «в поддержку перестройки». Но эта структура – уже не «приводной ремень» КПСС, как все другие официально признанные организации того времени, а как минимум «приводной ремень» реформаторов в КПСС. Это было привлекательно, тем более что внутренний плюрализм в «Народном фронте» позволил бы пользоваться ресурсами (например, помещениями и доступом к прессе), не «поступаясь принципами».
Повод для встречи избрали уже традиционный – составление наказа к XIX партконференции. Теперь это должен был быть объединенный наказ всех «конструктивных» неформалов («неконструктивными считались „Демократический союз“ и „Память“), что придавало ему более весомый статус, чем предыдущие наказы. Для самих неформалов, тоже по заведенной традиции, наказ должен был стать программой собственной организации – широкого фронта демократов.
НАРОДНЫЙ ИЛИ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ?
5 ИЮНЯ форум демократической общественности открылся во Дворце молодежи. Как и в январе 1988 года, пленарное заседание превратилось в рекламные самоотчеты, рассчитанные на телевидение. Но в некоторых выступлениях звучали также принципиальные положения строительства новой организации, которые затем вызвали полемику и в кулуарах, и в самиздате.
