Зоя Ножникова - Загадочная Московия. Россия глазами иностранцев
У русских и в отношении жатвы имеется то преимущество перед лифляндцами, что они обыкновенно могут собрать свой хлеб сухим в амбары и кучи, в то время как лифляндцы принуждены сушить свое зерно на огне. В каждом сельском имении там имеются особо построенные сараи или дома, называемые у них ригами; в них хлеб, пока он еще в колосьях, накладывается на бревна, над печью, вроде таковой в пекарне; затем разводится огонь и поднимающимся жаром зерно сушится. Часто бывает, что подобные риги сгорают вместе с хлебом. Зерно, которое некоторое время сушилось в подобной сушилке, не дает такого хорошего семени для посева, как то, что само высохло. В некоторых местах, особенно в Москве, имеются и великолепные садовые растения, вроде яблонь, груш, вишен, слив и смородины. Положение, следовательно, здесь совершенно иное, чем то, что изображают Герберштейн, Гвагнин и другие писатели, утверждающие, будто в России, вследствие сильного холода, совершенно не находится плодов и вкусных яблок. Между другими сортами яблок у них имеется и такой, в котором мякоть так нежна и бела, что если держать ее против солнца, можно видеть зернышки. Однако, хотя они прелестны видом и вкусом, тем не менее, ввиду чрезмерной влажности, они не могут быть сохраняемы так долго, как в Германии.
Тут же имеются и всякого рода кухонные овощи, особенно спаржа толщиною с палец, какую я сам ел у некоего голландского купца, моего доброго друга, в Москве, а также хорошие огурцы, лук и чеснок в громадном изобилии. Латук и другие сорта салата никогда не садились русскими; они раньше вообще не обращали на них внимания и не то, что не ели их, но даже смеялись над немцами за употребление их в пищу, говоря, что те едят траву. Теперь некоторые из них начинают пробовать салат. Дыни производятся в огромном количестве; в разведении их многие находят себе материал для торговли и источник пропитания. Дынь не только растет здесь весьма много, но они и весьма велики, вкусны и сладки, так что их можно есть без сахару. Мне еще в 1643 году подобная дыня, в пуд (то есть сорок фунтов) весом, была поднесена добрым приятелем на дорогу, когда я в то время уезжал из Москвы.
В посадке и уходе за дынями у русских имеются свои собственные выгодные приемы, которые частью описаны Герберштейном. Они мягчат семя в парном молоке, а иногда в отстоявшейся дождевой воде, прибавив к ней старого овечьего помета. Затем на земле устраиваются из смешанных лошадиного навоза и соломы удобренные гряды глубиною в два локтя. Сверху покрываются они хорошей землею, в которой они устраивают неглубокие ямы шириною с пол-локтя. В середину садят они зерно, чтобы не только тепло снизу, но и собранный со всех сторон жар солнца согревал и растил семя; ночью покрываются эти гряды от инея и мороза крышками, сделанными из слюды; временами крышки эти остаются и днем. После этого они обрезают отросшие в сторону ветви, а иногда и концы побегов. Таким образом, прилежанием и уходом своим они помогают росту.
Хотя холод у них зимою и велик, тем не менее трава и листва весною быстро выходят наружу, и по времени роста и созревания здешняя страна не уступит нашей Германии. Так как здесь всегда снег выпадает в большом количестве и на значительную высоту, то почва и кусты покрываются как бы одеждою и охраняются от резкого холода.
Красивых трав и цветов в Москве в прежние годы было немного. Однако бывший великий князь вскоре после нашего пребывания в стране постарался прекрасно устроить свой сад и украсить его различными дорогими травами и цветами. До сих пор русские ничего не знали о хороших махровых розах, но ограничивались дикими розами и шиповником и ими украшали свои сады. Однако несколько лет тому назад Петр Марселис, выдающийся купец, доставил сюда первые махровые и прованские розы; они хорошо принялись здесь.
Астрахань, XVII в., из А. ОлеарияВ Московии нет грецких орехов и винограда, но всякого рода вино часто привозится сюда голландскими и иными судами через Архангельск, а теперь доставляется оно и из Астрахани, где также начали заниматься виноградарством».
* * *Барон кстати вспомнил о Марко Фоскарини, который утверждал:
— Взбалтываемые столькими морями, привозные вина с Крита и Кадикса становятся только лучше.
Кто-кто, а посол Венеции должен был знать толк в винах, улыбнулся Барон, интересно, правду ли он сказал.
* * *Но не стоило бы отвлекаться на воспоминания о вине, подумал Барон, лучше вернуться к Олеарию:
«Изо всего, что сказано, можно вывести, что отсутствие в Московии некоторых плодов и растений следует приписать не столько почве и воздуху, сколько небрежности и незнанию жителей.
У них нет недостатка и в тех плодах земли, которые необходимы для обыкновенного питания в жизни.
Конопля и лен производятся в большом количестве, вследствие чего полотно в России очень дешево.
Мед и воск, правда, часто находимые в лесах, а не разводимые специально, имеются у них в таком изобилии, что они, несмотря на количество, потребное им для медовых напитков и для восковых свеч, которыми они пользуются как для собственных надобностей, так и — в больших размерах — для богослужения, тем не менее могут продавать большими партиями и то и другое за границу. В большинстве случаев эти товары вывозятся через Псков.
Во всей России так же, как в Лифляндии, везде, где не устроено пашен путем выжигания леса, поверхность покрыта лесами и кустарником. Поэтому там много лесной и полевой дичи. Так как пернатой дичи у них имеется громадное количество, то ее не считают у них такой редкостью и не ценят так, как у нас. Глухарей, тетеревов и рябчиков разных пород, диких гусей и уток можно получать у крестьян за небольшую сумму денег. Журавли же, лебеди и небольшие птицы, вроде серых и иных дроздов, жаворонков, зябликов и тому подобных, хотя и встречаются очень часто, но считаются не стоящими того, чтобы за ними охотиться и употреблять их в пищу. Аисты не встречаются ни здесь, ни в Лифляндии.
Литовцы на охоте, гравюра XVII в.Леса также богаты разными дикими животными, за исключением оленей, которых или совсем нет, или, как другие говорят, удается видеть очень редко. Лосей, кабанов, зайцев большое изобилие. В некоторых местах, как, например, и во всей Лифляндии, зайцы летом обычного серого цвета, а зимою — белоснежной окраски.
При этом следует удивляться, что в Курляндии, которая граничит с Лифляндиею и только Двиною от нее отделяется, зайцы зимою остаются серыми. Поэтому, если иной раз, когда Двина находится подо льдом, подобного зайца удается поймать в Лифляндии, то там его называют курляндским перебежчиком.
Причиною подобной перемены окраски является их темперамент. Ведь считается, что волосы подражают цвету влаги, которая доставляет им пищу. Дело в том, что зверьки эти из-за болотистой и сырой местности гораздо более флегматичной или сырой и холодной природы, чем наши зайцы. Если тут еще присоединяется наружный холод зимою, то они делаются белыми, так как белый цвет получается от холода, подобно тому, как черный получается от жары. Если они теперь летом опять получают жаркий и сухой воздух, как это, конечно, там случается, то меняются одновременно и темперамент и окраска их. Я вспоминаю при этом, что рассказывал при мне мой покойный тесть в Лифляндии. Он летом на свадьбе одной из своих дочерей велел поймать несколько зайцев и посадить, — в его имении Кунда между Ревелем и Нарвою, — в погреб и там кормить. Через несколько недель их серая шерсть превратилась в белую, какая у них бывает зимою, отсюда легко догадаться о причине подобной перемены.
Наряду с этой хорошею дичью в Московии встречается также много хищных и нечистых животных, как-то: медведей, волков, рысей и тигров, лисиц, соболей и куниц, шкурами которых русские ведут обширную торговлю.
Так как у них местами много лишних пастбищ, то у них много имеется ручного скота: коров, быков и овец, которые продаются весьма задешево. Мы однажды, во время первой поездки в Ладогу, купили жирного быка, правда, небольшого, — так как вообще во всей России скот мелок, — за два талера, а овцу за десять копеек или пять мейссенских грошей.
В текучих водах и стоячих озерах, которых в России много, большое изобилие рыб всяческих пород, за исключением карпов, которых и в Лифляндии не находят. Однако в Астрахани мы видели много карпов необыкновенной величины, которых можно было покупать по шиллингу за штуку; их ловят в Волге. Вкус их, ввиду грубого, жесткого мяса, не очень приятен».
Барон внимательно читал Олеария, который, как выяснилось, обратил внимание не только на то, что растет на русской земле — об этом писали многие, но и на очень важную часть жизни любой страны — ее недра и то, как эти недра используются:
