Александр Берзин - Буддийско-мусульманские доктринальные отношения: прошлое, настоящее и будущее
В настоящее время при ведении буддийско-мусульманских диалогов основной упор делается на отыскание и подтверждение общих нравственных ценностей, которые смогли бы помочь остановить волну межобщинного насилия в мире. В связи с этим Его Святейшество Четырнадцатый Далай-лама во время публичной лекции «Сострадание – источник счастья» в мае 2007 года в Мэдисоне (штат Висконсин, США) говорил о необходимости избегать крайних воззрений на этику. Одной стороной такого ограниченного представления об этике является утверждение, что она присуща исключительно той или иной конфессии, другой – суждение, что если человек не принадлежит к какой-либо определённой религиозной конфессии или не религиозен вообще, то он не имеет никаких этических ценностей. В частности, Его Святейшество отметил, что, судя по всему, таких взглядов придерживаются некоторые мусульмане. Далее он разъяснил свой призыв к «светской этике, основанной на основополагающих человеческих ценностях», сказав, что такая этика не исключает и не угрожает религиозной этике. Скорее, она охватывает общие ценности всех религиозных и гуманистических систем, так как стремление к счастью и свободе от страданий возникает из-за врождённых биологических факторов, независимо от того, является ли Бог их создателем.
Возможно, Его Святейшество дал это разъяснение в связи с реакцией многих мусульманских лидеров на Всеобщую декларацию прав человека, принятую Организацией Объединенных Наций в 1948 году. Через некоторое время после принятия Судан, Пакистан, Иран и Саудовская Аравия подвергли её критике, так как эта декларация не принимает во внимание значимость незападных религий и культур. Их возражения привели к тому, что в 1990 году министры сорока восьми исламских государств Организации Исламская Конференция приняли Каирскую декларацию о правах человека в исламе. Этот документ признаёт только те права человека, которые согласуются с мусульманским правом, шариатом.
Итак, для того чтобы буддисты и мусульмане смогли объединиться для взращивания мира, гармонии и социальной справедливости не только в двусторонних взаимоотношениях, но и во всём мире, им необходимо и далее исследовать общие этические принципы своих учений и опираться на них. В «Тантре Калачакры» уже указаны такие точки соприкосновения: обе системы признают, что личности несут ответственность за свои действия; последователи обеих систем соблюдают строгую этику.
Примечательно, что, хотя в ранних индийских буддийских философских текстах подробно опровергается существование Бога-творца, которое признаётся многими индуистскими философскими системами, в литературе Калачакры лишь упоминается о вере мусульман в творца – Рахмана, но не даётся никаких комментариев по этому поводу. В буддийском тексте не затрагивается вопрос существования всемогущего творца и говорится, что бессмысленно обсуждать происхождение естественного нравственного порядка вселенной – создан ли он Богом или существовал с безначальных времен. И хотя для того, чтобы удовлетворить требованиям, которые предъявляются к официально признанной религии, индонезийские буддисты назвали Адибудду из текстов Калачакры творцом, на сегодняшний день, так же как и во времена, когда появилась литература Калачакры, углублённый анализ этого вопроса не будет способствовать развитию межконфессионального сотрудничества в условиях насилия. Этот вопрос требует слишком много эмоциональных затрат с обеих сторон, а его обсуждение для большинства обычных последователей двух религий показалось бы чересчур философским и не применимым к их повседневной жизни и опыту.
Возможно, для буддийско-мусульманского доктринального диалога большее значение имеет вопрос священных войн. Арабское слово джихад в исламе означает борьбу, в которой необходимо терпеть лишения ради Аллаха. Хотя существует несколько классификаций джихада, большинство мусульман соглашается с двумя главными делениями: большой джихад и малый джихад. Большой джихад представляет собой внутреннюю борьбу в душе человека по преодолению мыслей и побуждений, которые противоречат мусульманским учениям. Малый джихад – вооружённая борьба с внешними угрозами исламу в целях защиты себя, своей семьи и общества от угнетения.
Среди исламских учёных и священнослужителей бытуют разные мнения по поводу того, какой из двух типов джихада основной. В то же время никто не может отрицать, что Коран допускает вооружённую борьбу во имя защиты ислама. Тем не менее, большой джихад может стать хорошей темой для плодотворного буддийско-мусульманского доктринального диалога и сотрудничества в содействии как региональному, так и глобальному миру. Чтобы подчеркнуть превосходство большого джихада, некоторые мусульманские учёные ссылаются на хадис:
«Когда войска возвратились из похода и отправились за благословением и миром для себя, своих семей и сподвижников к посланнику Аллаха, он сказал: “Вы вернулись к лучшему, с малого джихада к большому”. Кто-то спросил: “Что такое большой джихад?” На что тот ответил: “Это борьба слуги со страстью”».
В VIII веке н.э. индийский мастер Шантидева в сочинении «Вступая на путь бодхисаттвы» (санскр. Бодхичарья-аватара, глава 5, стих 12) выразил схожее мнение о преимуществе внутренней борьбы со своими собственными беспокоящими эмоциями, такими как гнев:
«Враждебные существа (повсюду), как пространство.
Одолеть их (всех) невозможно.
Но если я смогу победить свой гнев,
То это равносильно покорению всех врагов».
В диалоге с исламом об этих двух типах джихада у буддизма удобная доктринальная позиция: буддийские учения также содержат положения, подобные малому джихаду. Так, Его Святейшество Четырнадцатый Далай-лама отметил, что иногда – когда все ненасильственные, мирные способы терпят неудачу, – чтобы остановить насилие, направленное на других, необходимо использовать силовые методы. Однако такие радикальные меры должны подкрепляться правильной мотивацией – состраданием, как к жертвам, так и к виновникам насилия, а не гневом и ненавистью. Но в целом ненасильственные методы всегда предпочтительнее, так как насилие порождает лишь ещё большее насилие.
Область буддийско-мусульманского диалога о джихаде может быть полезно расширять, включив также стратегии по решению проблем охраны окружающей среды. Например, хотя в борьбе с глобальным потеплением и загрязнением окружающей среды необходимы внешние методы, гораздо большее значение имеет внутренняя борьба с недальновидным эгоизмом и жадностью, которые усугубляют эту проблему.
Исламские практики и методы, которые могут быть полезны буддистам
По мере развития межконфессионального диалога последователи различных мировых религий знакомятся с учениями и практиками друг друга. Некоторые даже находят, что отдельные методы других религий гармонируют с их собственной традицией, а предлагаемые этими религиями практики способны помочь применять её принципы в повседневной жизни. Возможно, с этой точки зрения некоторые мусульманские практики покажутся буддистам полезными и заслуживающими дальнейшего изучения.
Одним из пяти столпов ислама является хадж – паломничество в Мекку, которое хотя бы раз в жизни должен совершить каждый здоровый мусульманин, если он может себе это позволить. Во время этого паломничества мужчины обязаны облачаться в одинаковые одеяния из двух белых полотен и носить сандалии. К одежде женщин не предъявляется никаких особых требований, они совершают хадж в традиционной скромной одежде, принятой в их странах. Мужская одежда символизирует равенство всех мусульман, как богатых, так и бедных, независимо ни от религиозного течения, ни от места рождения, и напоминает паломникам о простоте, смирении и очищении грехов посредством хаджа. Во время хаджа паломники следуют установленному списку религиозных практик, они обязаны воздерживаться от отрицательных действий, таких как умышленное причинение вреда другим, сексуальная активность, споры и сквернословие.
Точно так же многие последователи различных буддийских традиций стремятся хотя бы раз в жизни совершить паломничество в Бодхгайю – святое место в Индии, где Будда достиг просветления. Но к их одежде и поведению там не предъявляется особых требований. Однако заимствование некоторых обычаев хаджа буддийскими паломниками и применение их к буддийской вере может оказаться интересной идеей, особенно для укрепления единства между буддистами всех традиций и регионов. И хотя нет никакой необходимости привязывать ежегодное паломничество к определённой дате, тем не менее, все мирские паломники могли бы облачаться в похожие простые одежды, а в Бодхгайе следовать приемлемому для всех форм буддизма набору ритуальных практик.
