Анатолий Варшавский - Опередивший время. Очерк жизни и деятельности Томаса Мора
Впрочем, спешить некуда. Он еще доставит себе удовольствие полюбоваться с какой-нибудь полянки звездным небом.
3Мор медленно бредет в город. И в ушах у него все от же мотив, бесхитростный мотив знаменитой баллады в стране счастья.
День постоянно, нет места ночам,
Ссор и споров нету, поверьте,
Живут без конца, не зная смерти.
В одежде и пище нет нехватки,
У мужа с женой не бывает схватки,
Все вместе у всех — у юнцов, стариков,
У кротких, у смелых, худых, толстяков.
Ну, а как же попасть в эту страну? Как найти к ней дорогу?
В эту страну чтобы путь найти,
Сперва епитимью надо пройти:
Надо сначала целых семь лет
В навозе свином просидеть,
По шею в него погрузиться —
Тогда сможешь там очутиться.
Милостивые добрые лорды,
Если откажетесь гордо эту епитимью стерпеть,
Никогда вам тогда не суметь
Из этого света уйти туда
И остаться там навсегда.
Молитесь, чтоб вам помог
Туда попасть милосердный бог.
Крестьянам этого испытания не надо, они заработали себе право пожить в стране Кокейн! То ли дело господа.
Мор усмехается. Как это сформулировал Джон Болл неистовый священник, что громогласно во время крестьянского восстания 1381 года заявил: «Когда Адам копал, а Ева пряла, кто дворянином был тогда?» Право неплохо. Нет, совсем, совсем неплохо.
1501 год. Студенческая пора позади.
4Из письма Эразма Роттердамского Ричарду Уитфорду.
Многие годы, дорогой Ричард, я занимался только греческой литературой, но позднее, чтобы восстановить мои добрые отношения с латынью, я принялся читать вслух и произносить монологи на этом языке. Поступая таким образом, я действовал под влиянием Томаса Мора, чье красноречие, как Вы знаете, очень велико… Человека, к которому я питаю такое уважение, что если бы он попросил меня сплясать под аккомпанемент рожка, я бы это сделал тут же! Мор пишет о тех же самых вещах, что и я, и так основательно, что в его сочинениях все взвешено и продумано до мельчайших частностей. Мне кажется, что природа вряд ли когда-нибудь сотворила что-либо равноценное его тонкому, красивому, ясному уму и что трудно сыскать человека с большими достоинствами, чем он. Добавьте к этому могучий дар слова, вполне соответствующий его интеллекту, удивительную бодрость духа, остроумие и то, что по своему характеру он чрезвычайно деятелен, и вы не пустите ничего из тех качеств, которые должны быть присущи отличному адвокату.
Мор действительно блестящий адвокат. И практика его быстро растет.
Но молодой преуспевающий юрист не бросает своих литературных занятий. Он пишет эпиграммы и сатиры.
«О жажде власти» назвал одно из своих стихотворений Мор.
Редко среди королей одного ты разыщешь, который
Царством своим, им в наследство полученным, будет доволен.
Редко среди королей одного ты разыщешь, который
Править своим государством умеет.
Другое называлось «Воля народа дает короны и отнимает их».
Кто во главе многолюдного общества место имеет,
Пусть не забудет того, что им он самим и поставлен.
Должен на этом посту оставаться, конечно, не дольше,
Чем пожелает народ, его пригласивший на царство.
Что же так сильно подчас венценосцы кичатся пред нами,
Слабы ведь в общем они, и престол до поры им положен.
1504 год. Томас Мор становится членом английского парламента.
Учреждение это в какой-то мере контролирует власть короля. В частности, именно парламент утверждает (и не утверждает) новые налоги и поборы.
Впрочем, парламент давно уже предпочитает не перечить королю. В конце концов тот, несмотря на все а корыстолюбие, проводит политику, которая не противоречит интересам засевших в парламенте дворян и торговцев — этих «посланцев нации».
Предыдущий парламент в 1496–1497 годах благосклонно предоставил королю требуемую им сумму денег. Правда, хитрец правитель на всякий случай распустил слухи о готовящейся войне.
Войны не было. А деньги ушли в сундуки Тюдора.
Теперь, как казалось Генриху, настало время еще раз произвести подобную операцию.
Предлог? Их сразу два. Во-первых, не может же король оставить без приданого свою дочь Маргариту, слава богу, выданную замуж за шотландского короля. А во-вторых, должен ведь король получить деньги за посвящение в рыцари принца Артура.
В прошлый раз король требовал так называемые две пятнадцатые (особый налог, который платили графства, городки и местечки. Одна пятнадцатая равнялась без малого 38 тысячам фунтов стерлингов). Сейчас король хочет получить уже три пятнадцатых.
Сумма большая, очень большая. Но протестовать, ссориться с королем?
…Уже выступило много ораторов: они считают, что палата должна изъявить согласие.
Спикер, председатель Палаты общин, традиционно восседающий в своей длинной мантии с широкими рукавами на мешке с шерстью, доволен: кажется, дело обойдется без неприятностей.
…Сонный полумрак. Где-то на задней скамье раздается храп утомившегося эсквайра, он успел подкрепиться доброй пинтой пива и теперь безмятежно спит, привалившись к барьеру.
И вдруг слово просит депутат Мор. Не спеша поднимется он со своего места. Голос у него негромкий, но пучит уверенно, речь отчетливая.
— Я не согласен, — говорит он. — Король не имеет права требовать такие большие деньги.
— Что вы, — опешив, прерывает его спикер, — это оскорбление короны.
— Вы так считаете? — вежливо осведомляется Мор. — Этот вопрос мы еще обсудим. Пока же разрешите продолжить. — Я повторяю, — голос Мора крепнет, — его величество король не имеет права на такую сумму. — И, обращаясь к депутатам, говорит: — Достопочтенные джентльмены, вы, наверное, еще не запамятовали, что сын короля, принц Артур, скончался без малого три года назад. Не смешно ли сейчас оплачивать его посвящение в рыцари? И как это вообще соотносится с законом? Может быть, не все знают, но обязательство платить королю деньги по случаю посвящения его сына в рыцари — вовсе не закон. Закона нет. Есть старый давно уже позабытый средневековый обычай. В последний раз им воспользовался король Эдуард III более полутораста лет назад.
— Он прав, — говорит один из депутатов, — закона действительно нет.
Мора поддерживают еще несколько человек.
Королю приходится довольствоваться значительно меньшей суммой — 30 тысяч фунтов стерлингов. Именно ее внесут в пергаментный свиток с прикрепленным к нему шелковым плетеным шнурком шариком — биллем — на конце.
Из-за этих шариков и сами запечатленные на пергаментных свитках законы именуются в Англии биллями.
Спикеру не остается ничего другого, как произнести традиционную фразу:
— Да будет все исполнено согласно решению.
Начинается поименное голосование. Большинство на стороне Мора.
Король Генрих VII рвет и мечет: какой-то безусый юнец, какой-то без году неделя адвокатишка, осмелился воспротивиться монаршей воле. В Тауэр его, в Тауэр!
Королю напоминают, что это не совсем удобно. Как-никак член Палаты общин, право неприкосновенности.
Пусть тогда за сына ответит отец. Предлог находится быстро, было бы желание. Джон Мор попадает в тюрьму и выходит из нее только после того, как платит крупный штраф.
…Пять лет, вплоть до смерти Генриха VII, Мор ожидает каверз со стороны мстительного короля. Он даже некоторое время вынужден не показываться в парламенте: опасно снова вызвать королевский гнев.
1509 год. Генрих VII мертв.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Наследник Генриха VII, убедившись, что никто в Англии не помышляет стать ему поперек дороги, пока что забавляется. Дни он проводит на охоте, вечером пирует на банкетах, танцует до полуночи, а потом садится играть в карты.
Государственные дела? О, все пойдет великолепно. Англии повезло: она получила образованного короля, ценителя наук и искусства, юного Геркулеса, одерживающего победы на турнирах, сильного, ловкого, богатого. Он очень богат, Генрих, ему принадлежит награбленное отцом бесчисленное количество имений, лесов, рек, мельниц, мостов, рынков, городов и дворцов. И потому, можно надеяться на смягчение податного гнета. Король говорит о том, что стремится к миру. Он во всеуслышание объявил, что собирается царствовать по «законам разума».
