Леонид Левитин - Узбекистан на историческом повороте
В Германии есть близкий федеральному правительству аналитический центр с несколько странным названием "Институт востоковедения и международных исследований". Ранее он базировался в Кельне, теперь переехал в Берлин. В мае 1999 г. у меня состоялась продолжительная профессиональная беседа с директором института доктором Роландом Гецем и ведущим политологом доктором Уве Хальбахом. Хальбах отлично осведомлен не только о том, что происходит в Средней Азии, но, что, наверное, не менее важно, о намерениях политиков Запада в отношении стран этого региона. Нелишне сказать и о том, что Хальбах человек демократичный не только по своим политическим убеждениям, но и по стилю поведения. Он готов внимательно выслушать собеседника, придерживающегося принципиально иного мнения, и не только выслушать, но попытаться понять его и найти с ним компромисс.
Один из самых важных выводов, сделанных Хальбахом во время беседы, заключался в следующем: "Непосредственной опасностью для Запада может стать не российская, пакистанская или иранская экспансия в Среднеазиатском регионе, а политический и военный вакуум, который в настоящее время существует здесь. Отсутствие порядка в регионе увеличивает риск, что США или НАТО могут оказаться вовлеченными в дорогостоящую, долговременную и трудную миссию по обеспечению безопасности в нем, подобную той, которая имела место в бывшей Югославии. Надо признать, что без лидирующей роли в регионе сильного и стабильного Узбекистана интересы Запада здесь не могут быть обеспечены.
Да, в Узбекистане сейчас сложился авторитарный режим Президента Ислама Каримова. Однако, поскольку этот режим, во-первых, отвечает традиционным потребностям большинства населения в сильной единоличной власти, во-вторых, обеспечивает стабильность, в-третьих, активно противостоит исламскому фундаментализму и, в-четвертых, имеет тенденцию адаптироваться к исходящим извне требованиям демократизации, Запад достаточно сдержанно относится к нарушениям в этой стране прав политической оппозиции Президенту Каримову, запрещению свободной прессы и т.д. Тем не менее неизменным остается требование о проведении свободных и честных выборов президента и в Олий Мажлис*. Думаю, что в Ташкенте это понимают. К тому же избирательное законодательство Узбекистана, насколько мне известно, позволяет провести такие выборы".
Мнение доктора Хальбаха ценно тем, что оно выражает главное содержание политических ожиданий Запада в отношении Узбекистана. Думаю, что к нему нелишне прислушаться.
Законы, партии и реальная жизнь
Эксперты ОБСЕ единодушно характеризуют законы Узбекистана, регулирующие выборы президента и в Олий Мажлис, которые были приняты еще в 1991 г., затем 26 декабря 1997 г. и 19 августа 1999 г. существенно изменены и дополнены, как в достаточной мере отвечающие современным демократическим стандартам.
Закон о выборах Президента Республики предусматривает, что право на выдвижение кандидата в президенты имеют политические партии в лице своих высших органов и представительные органы власти - областные и Ташкентский городской Советы народных депутатов и Жокаргы Кенгес (парламент) Республики Каракалпакстан. Если кандидат в президенты выдвигается от политической партии, он должен быть поддержан не менее чем одним процентом избирателей страны (это составляет немногим более 120 тыс. чел.). При этом в одном административно-территориальном образовании (области, городе Ташкенте) не может быть более восьми процентов подписей от их общего числа (практически не более 10 тыс. чел.). Иначе говоря, кандидат должен иметь примерно равную поддержку во всех регионах страны. В еще большей мере ориентирован на активную роль политических партий "Закон о выборах в Олий Мажлис".
Совершенно очевидно, что многопартийность в Узбекистане находится на начальном этапе своего становления как влиятельной политической силы, что партии не относятся к реальным центрам принятия политических решений. Все пять политических партий, допущенных к участию в парламентских и президентских выборах: Народно-демократическая партия Узбекистана (НДПУ), "Ватан тараккиети" ("Прогресс Родины"), Социал-демократическая партия "Адолат" ("Справедливость"), Демократическая партия "Миллий тикланиш" ("Национальное возрождение"), Национальная демократическая партия "Фидокорлар" ("Самоотверженные"), - являются откровенно пропрезидентскими. Ни одна из них не ставит своей задачей борьбу за власть (за исключением "Фидокорлара", которая, однако, лишь декларирует такое намерение). Как же их можно назвать политическими партиями в общепринятом смысле?
Поэтому восторги западных экспертов по поводу качества избирательного законодательства Узбекистана, в совершенствовании которого сами они принимали участие, явно преувеличены. С точки зрения юридической формы здесь действительно все в норме. А вот что касается особенностей общества, его традиций и реальной сегодняшней жизни, то законы о выборах вряд ли можно считать адекватными им. Об этом я постараюсь подробно рассказать в других главах своих записок. Здесь же я упоминаю об этом в связи с тем, что резкая критика выборов Президента страны и в Олий Мажлис со стороны ОБСЕ еще в период избирательной кампании мне не понятна.
Неужели кто-то в ОБСЕ, не будучи наивным человеком, мог всерьез полагать, что в постсоветском Узбекистане, при еще не сформировавшемся новом среднем классе, какие-либо политические партии могли бы стать значимыми элементами гражданского общества?
Такую роль мог бы выполнить только блок местного самоуправления при одном непременном условии: если он будет организован не сверху вниз, а снизу вверх, когда махалля и сельские общины организуют демократическим путем свои объединения в районах и областях, ассамблею или конгресс на республиканском уровне. Вот отвечающий логике истории Узбекистана становой хребет его гражданского общества, понимаемого как совокупность отношений в сфере экономики, культуры, политики, развивающихся независимо, автономно от государства.
Кто может сказать, что Президент Каримов недооценивает роль махалля (в широком смысле, как синонима местного самоуправления), что он не предпринимал неоднократные попытки вывести этот институт на самую высокую орбиту общественной жизни? Почему это не удалось сделать и какова здесь личная вина Каримова, - другой, особый разговор. Здесь речь идет о том, что был бы способен при наличии такой общественно-политической инфраструктуры сделать Каримов для того, чтобы граждане Узбекистана могли на январских президентских выборах свободно, без контроля государственной власти, выразить свое мнение. Думаю, что ответ лежит на поверхности: обеспечить выдвижение одного или двух альтернативных кандидатов и строгое соблюдение избирательного законодательства, демократичность которого, как я уже сказал, даже критиками нынешней власти в Узбекистане не ставилась под сомнение.
Альтернативный кандидат
Олий Мажлис назначил выборы президента на 9 января 2000 г., более чем за три месяца до этой даты, превысив на один месяц срок, предусмотренный соответствующим законом. К 8 сентября 1999 г. о своем участии в президентских выборах проинформировали все партии, однако с заявлением о регистрации кандидата в президенты обратились руководители только двух из них: Народно-демократической и "Фидокорлара". Первой был представлен Абдулхафиз Джалалов, второй - Ислам Каримов.
Абдулхафиз Джалалов родился 1 июня 1947 г. в Намангане в семье врача. В 1964 г. окончил сельскую школу, а в 1969 г. - Ташкентский государственный университет по специальности философия. В 1976 г. защитил кандидатскую, в 1992-м - докторскую диссертации.
В 1969-1971 гг. находился на действительной военной службе в рядах пограничных войск. С 1971 г. - на научно-педагогической работе.
С 1993 г. по настоящее время - директор Института философии и права Академии наук Узбекистана. В декабре 1994 г. был избран депутатом Олий Мажлиса первого созыва. В сентябре 1993 г. избран вторым, а в августе 1994-го первым секретарем Центрального Совета Народно-демократической партии Узбекистана.
К моменту выборов Джалалов имел пятилетний стаж политической деятельности. Однако ничего такого, что обратило бы на него внимание общественности, совершить он за это время не мог. Сколько-нибудь заметного авторитета, как соискатель высшего государственного поста, Джалалов в обществе не имел. То, что он знаток Гегеля и автор многих книг, одна из которых носит символическое название "Ответственность независимости", в состязании за пост президента страны вряд ли могло быть сколько-нибудь весомым аргументом. В том, что он, как кандидат в президенты, призванный засвидетельствовать urbi et orbi ("городу и миру", к общему сведению) демократичность этих выборов, сыграл свою роль далеко не лучшим образом, виновата конкретная политическая среда, в которой не могли быть оценены адекватно его реальные возможности.
